Цивилизация
20 лет назад советское микроэлектронное производство, а также НИОКР (главным образом, головные предприятия и институты в Зеленограде) находились примерно на одном уровне с зарубежными конкурентами. С тех пор пути участников рынка разошлись: российские предприятия оказались почти закрыты и выключены из инновационного процесса из-за недостатка финансирования и разрушения рынка. Американские и европейские производители сочли за благо удешевлять производство, выводя его в азиатские страны. Азиатский регион, пользуясь локализацией производства развитых стран, стал активно развивать свои собственные исследовательские подразделения. И сегодня началось обратное движение — для Европы приоритетом является возврат производства на собственные территории. «Продажа инноваций R&D не может принести той отдачи, которая доступна производству полного цикла», — считает Хайнц Кундерт, президент полупроводникового концерна SEMI в Европе.
Оказалось, что чисто рыночные механизмы, особенно в сфере высоких технологий, уже не действуют даже в развитых странах.
На примере микроэлектронной отрасли, которая отчасти является двигателем всех инноваций в жизненно важных отраслях промышленности — медицине, автомобилестроении, цифровой бытовой технике — видно, что инновации XXI века крайне дорогое удовольствие, требующее значительного участия государства для достижения рыночной окупаемости и развития.
Россия, имеющая высочайший потенциал рынка и собственного производства, нуждается в главном — создании системы передачи инноваций в промышленность от фундаментальной науки.
Каковы же базовые ступени внедрения научных разработок в промышленность в микроэлектронике, являющейся эталоном динамичного инновационного развития на протяжении последних десятилетий?
Высокотехнологичное производство рождается в несколько стадий. Первая стадия — фундаментальные исследования, новые разработки в области физики твердого тела, плазмохимии, материаловедения. Эти разработки по большей части проводятся государственными учреждениями — университетами и исследовательскими институтами. На этом этапе исследований основным инвестором остается государство.<2>
Следующий шаг делают ученые-инженеры. В СССР этим занималась отраслевая наука, в Европе сейчас за это отвечают R&D подразделения. Они создают инновации (для микроэлектроники это работы в области структуры интегральных схем и процесса их производства) и разрабатывают технологию производства инновационных продуктов. Институты R&D уже не целиком государственные: в целом отраслевую науку движет бизнес, который нуждается в модернизации технологий для победы на конкурентном рынке.
Для разработки инновационных промышленных технологий создан ряд специализированных центров, где возможности фундаментальных исследований сочетаются с вкладом частных компаний, использованием их инфраструктуры и установок.
Так, инновационный центр Minatec в Гренобле обладает собственной экспериментальной базой, при этом пользуясь ресурсами научных учреждений, например Европейской синхротронной установкой, работающей в основном для нужд фундаментальных исследований всего ЕС. На этой стадии львиную долю финансирования принимает на себя бизнес: он либо поддерживает существующие академические лаборатории, разделяя расходы с государством, либо создает собственные R&D центры. Пример такого центра — совместный проект IBM и STMicroelectronics. Несмотря на конкуренцию на рынке, концерны приняли решение объединить усилия по разработке инноваций, так как на данном этапе разработки настолько ресурсоемки, что нести их не под силу практически ни одной компании. Партнеры обладают равными правами на использование новых технологий и внедрение их в продукцию.<3>
Другой пример — совместный проект немецкого Института прикладных исследований и Mercedes. Институт специализируется на полупроводниковых технологиях и электронике, а Mercedes умеет делать машины. Однако инновационный продукт — усовершенствование микроэлектронного обеспечения современных автомобилей — они производят вместе.
Финальная стадия — внедрение инновационных процессов в крупномасштабное производство, проводимое частным бизнесом.
При этом высокотехнологичный бизнес зачастую пользуется заметными налоговыми льготами, получает кредиты под низкий процент, обязуясь создать дополнительные рабочие места и конкурентный продукт. Прямая рыночная конкуренция тут невозможна из-за крайне высокой стоимости запуска производства, окупающейся лишь через значительный промежуток времени и при условии значительных масштабов.
«Если Европе сейчас не хватает реального производства (мы сильны и в фундаментальных исследованиях, и в R&D), то вызов в России — разработка механизма внедрения своих великолепных научных разработок в производство, в создание конечного продукта», — считает Кундерт.
Инновации — это продукт, который может быть произведен и продан, и без создания системы перехода от идеи к продукту финансирование фундаментальной науки в России будет инвестициями в промышленность других стран.
Кроме восстановления «потерянного» звена отраслевой науки, прикладных исследований, российским институтам нужно организовывать совместные программы с R&D центрами за рубежом, чтобы иметь возможность создавать и поддерживать современное производство. Необходимые инвестиции в исследовательские центры огромны: прикладной исследовательский кампус Гренобля «поглотил» 1,3 млрд евро за 10 лет, поэтому в условиях ограниченного бюджета разделение расходов по R&D — единственный путь для компаний глобализованного конкурентного мира. Кроме того, современное высокотехнологичное производство нуждается в кадрах, владеющих, кроме фундаментальных знаний, практическими навыками. В этом смысле российские вузы (в частности, МИЭТ, готовящий кадры для завода «Микрон» в Зеленограде) могут перенимать опыт западных университетов, более мобильных в подаче знаний и оперативно приспосабливающих программу к нуждам промышленности.
Впоследствии эти специалисты смогут обучать будущих сотрудников уже в России, однако на начальном этапе, в котором сейчас нуждается развивающаяся промышленность, подготовка специалистов за рубежом будет дешевле и эффективнее, нежели выстраивание собственной системы фактически с нуля.
Повышение уровня финансирования фундаментальной науки может принести плоды — создание новых рабочих мест, диверсификацию экономики, изменение структуры экспорта-импорта. Но лишь в том случае, если на государственном уровне будет восстановлена система создания инновационного продукта на основе фундаментальных исследований и внедрения его в эффективное производство. Иначе работы российских ученых будут лишь поддерживать экономику других стран, а отсутствие собственного производства — увеличивать отставание от конкурентов.