Цивилизация
Считая деньги главным инструментом возвращения научных работников из эмиграции, руководство страны подменяет проблему. Комментируя ситуацию с нобелевскими лауреатами Геймом и Новоселовым, президент Медведев сказал: «Мы и деньги на это тратим, и гранты выделяем». Как будто деньги и гранты — это не одно и то же. Между тем причина отъезда не только (и не столько) заработная плата. В России масса системных проблем, напрямую не относящихся к оплате или организации научного труда, которые гнали и продолжают гнать образованную часть населения «к далеким берегам».
Живущие и работающие в России ученые (именно работающие, а не «занимающие места») знают условия, в которых находятся, дают максимальный (а иногда и выше максимального) результат за имеющиеся деньги. Их требования — увеличить финансирование вообще и долю конкурсного финансирования в частности — полностью адекватны реалиям.
Но так можно лишь приостановить «утечку мозгов». У имеющих опыт жизни и работы за границей совсем другие взгляды и требования, претензии и планы.
В сегодняшней России инфраструктура жизни, как материальная, так и моральная, такова, что значительная часть граждан страны не хочет жить в России , а тем более растить здесь детей. Образованная часть населения, имея преимущества при трудоустройстве на Западе, может реализовать это нежелание на практике.
Этих проблем никто не скрывает. На официозной конференции соотечественников, организованной МИДом, позицию «уехавших» выразил «вернувшийся» сын русского классика Александра Солженицына Ермолай. Он сказал, что
многие мыслящие люди не разделяют ценностей сегодняшнего российского общества и не хотят, чтобы их дети росли в России и эти ценности усваивали.
Люди боятся, что системные проблемы здравоохранения, социального обеспечения и безопасности их семей не решит «папина большая зарплата», и эти опасения вполне обоснованны.
Пытаются ли потенциальных «возвращенцев» убедить в обратном? По крайней мере на словах — да. На той же конференции замглавы Минздравсоцразвития Вероника Скворцова убеждала аудиторию в том, что в последние годы профилактическая медицина в России достигла невиданных высот. Однако вряд ли кто поверил даме с приклеенной улыбкой, одетой в розовое (дресс-код у них в министерстве такой?). Во всяком случае, не те, кто в последние полгода посещал районные поликлиники.
А вот взгляд изнутри. Некий успешный представитель «утекших мозгов» (десять лет в Европе, публикации в лучших журналах, перспективное профессорство) с год назад загорелся идеей вернуться в Россию. «Зачем?» — спросила его автор данной заметки. «Знаешь, у вас такое движение по возвращению. Я хочу поработать в России.
У нас здесь все понятно, все по-накатанному, карьера очевидна, а у вас — трудности, challenge, борьба. Хочу попробовать, да и в родном университете зовут».
Звучит хорошо. Но через полгода: «Ну как, уже пакуешь чемоданы — и на родину?» «Да ты знаешь, жена с детьми съездили летом на пару месяцев, на каникулы. Сказали мне: хочешь работать в России — езжай туда один. Да и бюрократы у вас… А я отвык, хочу наукой заниматься, а не бумажки перекладывать».
Понятно, почему Андрей Гейм оскорбился предложенным «мешком денег», а в интервью «Газете.Ru» припомнил все бюрократические препоны дипломатам.
Ученый не «сферический конь в вакууме», живущий на дорогостоящем приборе или над колбой.
Он человек, у которого есть семья, который ходит по улице и хочет ездить в отпуск, да еще и наверняка обременен неприятным опытом общения с миграционными и иными российскими службами. Неожиданно (предвыборный тренд?) элита решила повысить статус ученого, включить его в некий круг избранных — двери открылись, барьеры упали. Однако вокруг обычные граждане России, не «дорогие», не «уважаемые» и повсеместно унижаемые каждым ставящим синюю печать в документы. Человек, привыкший к уважению, к ценности личности, к гражданским (не на бумаге) правам, чувствует эту несправедливость острее, и предполагаемый особый статус его скорее возмущает и раздражает, чем манит.
Перед властями стоит серьезная задача — найти для «возвращенцев» настолько вескую мотивацию (помимо денег!), чтобы она смогла перевесить общее неблагополучие жизни в России. Но для этого нужно отказаться от купеческих интонаций «деньги есть, остальное приложится» и вести честный, прямой диалог. Однако способность нынешней власти подняться ради этого диалога над собственными привычками сомнительна.
Есть, конечно, вариант создания для приглашенных ученых «зеленой зоны», отгороженной от мира и живущей по своим обычаям. Но опыт показывает, что и эта среда не слишком социально привлекательна. Да и в таком случае лучше уж поехать в ЮАР или Саудовскую Аравию, где теплее и платят больше.