Цивилизация
Ещё не так давно считалось, что умение использовать орудия труда – исключительно человеческая черта, отличающая нас от обезьян, и едва ли не движитель всей эволюции человеческого рода. Однако уже в XX веке выяснилось, что использовать деревянные и каменные инструменты умеют и другие приматы, притом не только человекообразные.
Попытки спасти орудия труда в качестве средства самоидентификации привели к тому, что некоторые учёные стали выпячивать не их использование, а изготовление. Когда же оказалось, что обезьянки способны и на это, учёные заговорили о метаорудиях труда – иными словами, изготовлении орудий с помощью других орудий. Эта версия отличительной черты, казалось, и вправду отличала – среди обезьян на такое оказались способны только наши ближайшие родственники шимпанзе, да и то лишь в неволе.
Однако здесь природа, которая, как обычно, куда разнообразней наших представлений о ней, нанесла коварный удар. Как оказалось, в тысяче миль к востоку от Австралии,
на островах французского архипелага Новая Каледония живут даже не обезьяны, а птицы, которые без труда используют и изготавливают орудия в дикой природе, несмотря на свои «птичьи» мозги.
Новокаледонский ворон (он же новокаледонская ворона, он же новокаледонская галка, Corvus moneduloides) активно пользуется разного рода крючками и долбилами, делает их из подручных материалов (в том числе и сходу из тех, с подобием которых никогда прежде не встречался), а также может учиться использованию орудий труда у своих соседей. Самка C. moneduloides Бетти, показавшая наибольшую прыть в этой деятельности, стала одной из самых знаменитых птиц в истории биологии.
Позднее выяснилось, что и другие птицы семейства врановых, к которым принадлежат знакомые всем серые вороны и сойки, а по некоторым данным – и райские птицы, обладают этими «человеческими» способностями. Например, сороки способны узнавать себя в зеркале, а этого не могут даже многие гориллы. А галки легко определяют направление человеческого взгляда; похоже, в этом им помогает внешний вид своего собственного глаза, немного напоминающий человеческий.
Теперь выясняется, что работать с «инструментами» могут и грачи. И в своих умениях они также превосходят многих обезьян.
Грачи используют подходящие предметы в качестве орудий труда, модифицируют их для лучшей пригодности и даже изготавливают новые. При этом птицы визуально оценивают параметры задачи и держат их в уме, поскольку подходящие орудия они могут подбирать в тех местах птичника, откуда не видны те аппараты, что учёные сделали для озадачивания птиц.
Натан Эмери из лондонского Университета имени королевы Мэри и его кембриджский аспирант Крис с подходящей фамилией Бёрд (Bird – англ. «птица») опубликовали в Proceedings of the National Academy of Sciences статью, в которой рассказывают об удивительных способностях обыкновенных грачей. По сути, вся 6-страничная работа и объёмистые дополнительные материалы к ней посвящены перечислению птичьих достижений с многочисленными подробностями; последние, чтобы не утомить читателя, «Газета.Ru» опустит.
Для начала учёные выбрали четырёх «наиболее способных» грачей из полутора десятков 5-летних особей, которых с рождения содержали в одном из университетских птичников на западной окраине Кембриджа. «Способности» учёные оценивали по скорости, с которой птицы догадывались извлечь из экспериментальной установки вкусного червячка, сбросив в прозрачную трубку камень. Камень поворачивает рычаг установки, освобождая червячка. Предполагалось, что работать грачи будут клювом, поскольку лапки врановых не очень искусны.
Птицы справились – некоторые с подсказкой, некоторые без. И, как пишут Бёрд и Эмери, быстрота выполнения задания, скорее всего, определялась не «способностями», а наглостью: все четыре победителя – это α- и β-пары стаи (Кук + Фрай и Коннели + Монро соответственно), которые занимают в ней доминирующее положение. Они просто монополизировали установку с червячком, а другие грачи к загону птичника, где она стояла, подойти боялись.
Затем начались сами эксперименты, которые и выявили «ум» грачей. Если птицам в загон ставили установку с толстой трубой и давали на выбор три камня, способных, будучи сброшенным в трубу, открыть доступ к червячку (см. видео), все грачи выбирали самый крупный. Может, потому что он был наиболее заметен, а может – «для верности».
Однако в эксперименте с такой же установкой, снабжённой тонкой трубкой, в которую пролезал лишь самый маленький камень, все грачи именно им и воспользовались.
Более того, трое из четырёх сделали это с первой же попытки, и лишь Монро поначалу попробовала средний камешек, а уже на второй раз кинула в трубу маленький.
Когда камней грачам не давали, те сами убегали за камнями в проход к основному вольеру, пол которого как раз усыпан камнями. И возвращались с большим камнем в случае толстой трубы и маленьким в случае тонкой – притом, что экспериментальную установку с прохода видно не было. Более того, если камень был узким, но длинным, грачи правильно ориентировали его, сбрасывая вниз.
Аналогичным образом они справлялись с установкой и тогда, когда камни заменили деревянными палочками. Пропихнув нижний конец в трубку, птицы затем либо поднимали верхний конец и отпускали палочку, если она была достаточно тяжёлой, либо хватали палку за верхний конец и пропихивали её клювом, если она была лёгкой. Наверное, сейчас уже не покажется удивительным, что грачи предпочитали длинные палочки – но лишь в случае, если те были лёгкими и их приходилось пихать. В случае если учёные предоставляли птицам выбор между палочкой и камнем, птицы в подавляющем большинстве случаев выбирали то орудие труда, что сработает (длинную палку не пролезающему в трубку камню и маленький камень слишком короткой палке соответственно).
Справились грачи и с «метазаданием» – на использование орудия труда, чтобы достать другое орудие труда, которое подходит, чтобы достать пищу.
Птицы, почти не задумываясь, кидали большой камень в установку с толстой трубой, из которой после этого выкатывался маленький камень, что можно было бросить в аппарат с узкой трубкой, где лежал вожделенный червячок.
Справились они и с модификацией и изготовлением орудий труда. Так, они легко отгрызли палочкам лишние ветви, которые мешали просунуть их в трубку. Притом птицы делали это достаточно экономно – в среднем 1,5 совершённых действия на одно реально необходимое. А некоторые даже с выдумкой – прежде чем грызть, они ставили палочки в трубку, что, во-первых, сразу показывало, какие ветви лишние, а во-вторых, закрепляло палочку, делая работу проще.
Наконец, смогли грачи и вытянуть ведёрко с червячком из прозрачной вертикальной трубы, воспользовавшись проволочным крюком (см. видео), причём большинство – с первой попытки. Они без труда выбирали правильно загнутый крюк, а если им не предоставляли никого крюка – сами сгибали подходящий «инструмент» из лежащих на полу загона проволочек.
Правда, самодельными крюками им удавалось вытащить ведёрко с наградой лишь в каждой третьей попытке – хуже, чем это удаётся новокаледонским изготовителям похожих «орудий труда». По словам Бёрда и Эмери, такой низкий показатель может быть связан с недостаточно высоким ростом птиц – проволочки им подсовывали длинные, и чтобы вытянуть ведёрко из трубы, грачам приходилось сильно вытягиваться в высоту. К тому же, у них не было никакого опыта: в дикой природе грачи орудиями труда не пользуются, а новокаледонские вороны – пользуются вовсю.
По мнению авторов работы, все эти способности грачей – свидетельство конвергентной у гоминид и у врановых эволюции «физического интеллекта» (способности понимать физические характеристики объектов и использовать их в своих целях).
Поскольку оба семейства традиционно связаны со сложным устройством общества, не исключено, что оно каким-то образом стимулирует развитие способностей к использованию орудий труда.
Правда, ещё одна работа, опубликованная в том же номере Proceedings of the National Academy of Sciences, показывает отсутствие значимой связи между размером мозга и социальностью животных. Она, впрочем, посвящена лишь хищным млекопитающим, а у птиц даже принципиальное устройство мозга существенно отличается от звериного.
В любом случае попытки приспособить использование орудий труда в качестве отличительной черты людей пора бросить. Наверное, есть в нас что-то более человеческое.