Цивилизация
###1###Первая часть интервью: Всемирный год астрономии.
— Одним из главных событий Всемирного года астрономии в России должно стать начало строительства Кавказской горной обсерватории близ Кисловодска. Не могли бы Вы рассказать об этом подробнее?
— Безусловно, надо использовать Всемирный год астрономии, чтобы привлечь к астрономии внимание российских властей. Ведь российская астрономия как никто другой пострадала от распада Советского Союза. В самой России мало высоких гор, мало мест с хорошим астрономическим климатом, и все главные обсерватории Советского Союза были расположены по «южному кольцу», где хорошие горы, хорошее качество изображения. Это Узбекистан, Казахстан, Азербайджан, Армения, Грузия, Украина – весь «южный пояс», где были горы и где старались строить все обсерватории. Когда Советский Союз распался, это всё было потеряно.
Наш Университет потерял три обсерватории. В Узбекистане – обсерватория на горе Майданак, которую у нас отняли, в Казахстане – обсерватория вблизи Алма-Аты. А сейчас мы теряем нашу Крымскую станцию, которую передаём в собственность Украины. Фактически, Московский университет остаётся без наблюдательных баз.
И мы очень благодарны нашему министру образования Андрею Александровичу Фурсенко, президенту Академии наук Юрию Сергеевичу Осипову и ректору МГУ Виктору Антоновичу Садовничему, которые подписали бумагу на имя правительства, и
в 2005 году были выделены деньги на закупку телескопа с зеркалом диаметром 2,5 метра.
И мы его будем ставить уже на российской территории, в Кавказской горной обсерватории ГАИШ на Северном Кавказе, вблизи Кисловодска, на высоте 2100 метров.
— Когда планируется поставить инструмент?
— Телескоп уже изготавливается, уже заключён контракт с французской фирмой SAGEM, которая, кстати, делала 8-метровые зеркала для телескопов VLT Южной европейской обсерватории. Зеркало уже отполировано, процесс идёт. Поставка телескопа планируется летом 2010 года.
К сожалению, из-за кризиса сейчас нам пока не выделяют денег на капитальное строительство.
На это нужно 420 миллионов рублей, это приличные деньги, и нам пока не удаётся их добиться. Но мы боремся, Виктор Антонович написал письма президенту страны и премьер-министру; нас поддерживает и научная общественность. И на конференции «Астрономия и общество», которую мы будем проводить в марте, будем заострять внимание на том, что в России нужно создавать свои обсерватории – просто потому, что мы всё потеряли. А Кавказская горная обсерватория – одна из обсерваторий, которые будут иметь как научное, так и учебное значение.+++###2###— Но 2,5-метровый телескоп будет лишь вторым телескопом России. Ведь есть ещё телескоп БТА с зеркалом диаметром 6 метров, расположенный в Специальной астрофизической обсерватории РАН (САО РАН), также на Северном Кавказе?
— Да. Надо отдать должное гению Алексея Косыгина, председателя Совета министров, который в 1960-х годах настоял, чтобы шестиметровый телескоп, который должен был стать крупнейшим в мире, поставили на территории РСФСР. Хотя все его уговаривали, что телескоп надо ставить на Майданаке и так далее. И пусть даже этот телескоп поставили не в идеальном месте, но на российской территории, мы сейчас в астрономии являемся лидером крупной оптики. Всё-таки шестиметровый телескоп – он, конечно, уже не первый телескоп в мире – вон Европа собирается строить 42-метровый инструмент, но входит в дюжину крупнейших.
Но это единственный инструмент! И бессмысленно требовать, чтобы крупнейший в России телескоп работал только на образование – он работает на науку, для студенческих работ, для практики студентов остаётся не так много времени. САО РАН проявляет огромную активность в отношении образования, наши студенты ездят туда на практику, и огромную помощь нам оказывают как раз сотрудники обсерватории, за что мы им очень благодарны. Тем не менее университет должен иметь свою базу практики студентов.
Московский университет – это один из крупнейших центров подготовки астрономических специалистов. Собственно, их в нашей стране четыре: Санкт-Петербургский университет, Казанский, Екатеринбургский и мы. При этом именно Московский университет готовит больше всех астрономов. Наш астрономический институт – старейший в России, он был основан в 1831 году. У нас огромные традиции, огромный опыт преподавания астрономии, огромный опыт подготовки специалистов. Мы, конечно, будем продолжать готовить астрономов, которые сейчас очень нужны – и для космической промышленности, и для иных целей, и для фундаментальной науки.
И наша задача – поставить на Северном Кавказе, на российской территории, телескоп класса 2,5 метра.
— Это считается крупным телескопом?
— По современным меркам это небольшой телескоп. Но для нужд образования – инструмент приличный. Типичный университетский телескоп на Западе – это как раз 2–3 метра, и мы будем не хуже других университетов мира.
А в России это будет первый крупный телескоп за последние 30 лет, и второй телескоп по размерам после шестиметрового телескопа. Сейчас на российской территории есть шестиметровый телескоп в САО РАН и двухметровый телескоп на леднике Терскол на Эльбрусе – в совместном пользовании с Украиной. Теперь будет ещё и 2,5-метровый телескоп, в 100-процентном российском пользовании.
А для целей образования – это будет потрясающе!
Телескоп сделан по новым технологиям, он будет автоматизирован, будет управляться прямо из Москвы.
Будут использованы самые новые приёмники излучения, самые новые компьютерные средства и так далее – сейчас технологии в сравнении с 1960-ми годами ушли далеко вперёд. Мы всем этим воспользуемся.
Думаю, что, если нам удастся реализовать проект Кавказской горной обсерватории Московского университета, астрономия в нашей стране немного воспрянет. И я надеюсь, что проведение Всемирного года астрономии поможет реализации этой мечты.+++###3###— Какие задачи ставятся для телескопа, помимо образовательных?
— Телескоп будет стоять в хороших астроклиматических условиях. Мы уже 2 года ведём там исследования качества изображений, и это место не очень плохое, здесь можно будет реализовать адаптивную оптику. В институте есть свои ноу-хау по адаптивной оптике, у нас этим занимается Сергей Потанин. И мы надеемся получать угловое разрешение, соответствующее дифракционному пределу этого телескопа – это лучше 0,1 угловой секунды, около 0,06–0,07 угловой секунды.
С таким угловым разрешением можно ставить серьёзные научные задачи. Хотя телескоп всего 2,5 метра, но
из-за того, что мы сможем компенсировать атмосферу почти на 100%, мы сможем получать результаты по угловому разрешению такие же, как на крупнейших телескопах.
— У «Хаббла» тоже 2,5 метра?
— Да, у «Хаббла» примерно такой же диаметр зеркала. Но там час работы стоит десятки тысяч долларов, а то и сотню тысяч. А у нас наблюдения будут относительно дешёвые, и потому возможны массовые программы.
— На каких массовых программах вы планируете сосредоточиться?
— На этом телескопе можно будет работать по всевозможным обзорам – переменные звёзды, нестационарные объекты и так далее. Ну и спектроскопия среднего разрешения для многих объектов – это задача, которой совершенно конца и края не видно. Для спектроскопии с разрешением 10 000, когда можно уже измерять лучевые скорости, такому инструменту будут доступны светила — что-нибудь в районе 16-й звёздной величины. Это уже ярчайшие квазары и многие другие объекты.
Кроме того, конечно, не надо забывать, что у нас там есть и космические проекты – в частности, космическая обсерватория «Спектр-Рентген-Гамма», которую разрабатывает академик Рашид Алиевич Сюняев. Пока ни той, ни другой обсерватории нет, но мы уже договорились, что когда обсерватория будет построена, а проект «Спектр-Рентген-Гамма» будет уже на подходе к запуску, мы будем согласовывать совместные программы. И этот телескоп будет осуществлять оптическую наземную поддержку рентгеновских наблюдений.
Мы давно в таких программах работаем, и наш новый телескоп будет в этой программе принимать самое активное участие. А это уже новое качество – на 10-метровом телескопе вы никогда не получите наблюдательного времени просто для оптической поддержки рентгеновских наблюдений, в лучшем случае вам дадут два часа телескопного времени, чтобы померить уникальный объект. А вот телескопы класса 2,5 метра, чтобы координировать наблюдения, вполне можно использовать.
Есть и просто ряд уникальных объектов, которые требуют постоянного мониторинга, – например, переменность ядер сейфертовских галактик.
Эта работа идёт непрерывно, там принцип «Бери больше, кидай дальше».
Потому что это переменность на всех временах, ядра активных галактик – это же чёрные дыры. А сейчас целая новая наука появилась – демография чёрных дыр. И для такой демографии нужны массовые наблюдения этих объектов.
Кроме того, наш телескоп на альт-азимутальной монтировке – очень мобильный, может быстро поворачиваться. Например, если будет информация, что где-то вспыхнул гамма-всплеск, можно будет за время меньше одной минуты быстро навестись на него, снять спектр и так далее. Тот же шестиметровый телескоп на это не способен, там пока он наведётся – это долго.
И это всё будет управляться наблюдателем из Москвы. Не надо ждать, когда кто-то поедет на телескоп. Появляется новая информация – о сверхновых, о гамма-всплесках – мы можем тут же телескоп использовать.
— Телескоп будет открытым для учёных из других институтов?
— Мы на это надеемся и мы этого хотим. Обслуживать телескоп – это большие деньги, и у университета их, скорее всего, не будет. Только если мы будем делать Всероссийский учебно-научный центр на базе этого телескопа – чтобы не только наш университет, но и, скажем, Казанский, Санкт-Петербургский, Екатеринбургский университеты могли присылать студентов на практику, – это даст нам шанс получить финансирование в министерстве, как на всероссийский центр, чтобы обслуживание инструмента было «повешено» не на один университет.
В следующей, заключительной части интервью директор ГАИШ МГУ расскажет о трёх важнейших задачах, стоящих перед астрономией в ближайшие десятилетия, и о своём видении этой науки на ближайшие 100 лет.
Беседовал Артём Тунцов.+++