Цивилизация
###1###Спортивная медицина и спортивная наука вообще за последние годы изменились неузнаваемо. В нашей стране флагманом этих исследований остаётся Всероссийский НИИ физической культуры (ВНИИФК), созданный более 70 лет назад. Научный сотрудник Лаборатории молекулярной физиологии ВНИИФК Дмитрий Сахаров рассказал корреспонденту «Газеты.Ru» Петру Баранову, чем занимается спортивная медицина в наши дни, что может дать допинг и где проходит граница между массовым и элитным видом спорта.
— Когда говорят о спортивной науке, большинство из нас вспоминают лишь схемы тренировок и тактические расчеты в игровых видах спорта. Какова на деле основная цель вашей работы?
— Практическая цель – помощь тренеру и спортсмену в организации тренировочного процесса: выездные сессии на сборах, контроль, что происходит с организмом спортсмена в ходе тренировок, и замеры, как идёт восстановление спортсмена после соревнований.
— То есть перед вами стоит глобальная цель сделать «суперспортсмена»?
— Нет, глобальная цель все-таки – здоровый человек. Спортсмен – это лишь частный случай, на его примере можно разобраться в тонкостях основных физиологических процессов, понять, что происходит с организмом человека во время нагрузок, будь то спорт или что-то еще.
И спорт здесь становится инструментом. По сути, элитные спортсмены – это верхушка айсберга. Наша задача – перенести всё на здорового человека. Да и
на сегодняшний день профессиональный спорт — это не совсем здоровье, скорей даже наоборот.
Поэтому мы и стараемся сделать так, чтобы эффекты на здоровье были не такими сильными, и чтобы спортсмен в процессе тренировок и соревнований добивался лучших результатов, но не разрушал себя.
— В чем заключается ваша помощь спортсменам?
— Все, что имеет практическую ценность, можно разделить на несколько направлений. Первое – спортсмен приходит в институт и проходит обследование; второе – анализы на сборах, в тренировочных лагерях и даже в ходе соревнований; третье – методическое обеспечение тренеров и врачей сборных команд; четвертое — научно-исследовательская работа.
В стенах ВНИИФК мы можем в деталях изучить физиологию спортсмена, выносливость, силу, биохимическое состояние, жировую массу, мышечную, антропометрические параметры, иммунный статус, изучить генотип.
Когда мы выезжаем на сборы, задача уже другая – помочь тренеру в тренировочном процессе, соответственно, и методы отличаются – газоанализ, экспресс-биохимия, анализ параметров, которые зависят от тренировки, от утомления спортсмена, от наличия микротравм.
Наша задача — помочь тренеру подобрать нагрузку индивидуально каждому человеку, посмотреть, как тренировочный цикл влияет на организм, не нужно ли спортсмену дать отдохнуть, не нужно ли повысить нагрузку.
— Какую именно информацию вы даете тренеру?
— Биохимические обследования направлены на исследование двух основных параметров: общее физиологическое состояние спортсмена и уровень его адаптации к текущим нагрузкам.
Например, исследование таких биохимических параметров крови, как КФК или альфа-тропонин, позволяет сказать, насколько активно идет разрушение мышечной ткани при микротравмах, вызванных запредельной нагрузкой. А по уровню общего белка и мочевой кислоты можно судить об активности катаболических процессов в организме.
Данные по детекции движений – отдельная область. В игровых видах спорта это детальная видеозапись упражнений, которые делает спортсмен, и потом анализ изображения вместе с тренером, спортсменом и специалистом по биомеханике для оттачивания техники броска, бега или борьбы.
+++###2###— Получаются две задачи: одна — помощь при тренировке, а другая – построение индивидуального плана спортсмена, помощь в формировании графика, выборе питания, лечения?
— Да, не секрет, что элитный спорт — это уже индивидуальная работа под каждого человека.
У нас нет таких резервов, как, например, в Китае, где можно подобрать тысячу спортсменов высокого уровня, из них выбрать несколько особенных и в дальнейшем работать только с ними.
У нас более сложная ситуация. Каждого человека нужно рассматривать в отдельности, знать его индивидуальные особенности, будь то генетические, физиологические или биохимические. И, зная их, выстраивать индивидуальный план занятий, чтобы всё выше и выше отодвигать планку его возможностей.
— Многое зависит и от питания?
— Конечно, помимо самой тренировки есть еще и восстановление, так что специалисты по спортивному питанию подбирают рацион индивидуально, в зависимости от нагрузок, вида спорта, биохимических и генетических особенностей. Диета для восстановления, естественно, существенно отличается от диеты для достижения пиковой формы на соревнованиях.
При этом мы стараемся не давать общих рекомендаций по питанию, так как оно уникально не только для каждого вида спорта, но и для каждого спортсмена.
— Спортсмены не только едят, но и болеют. Вот только, в отличие от нас, выбор препаратов для них существенно ограничен в связи с жестким антидопинговым контролем. Участвуете ли вы в этой части спортивной жизни?
— Понятно, что в процессе тренировок и соревнований иммунитет ослабевает и возможны проблемы со здоровьем. Именно поэтому мы постоянно контролируем иммунный статус спортсмена и можем рекомендовать ему на стадии, когда ещё не проявилась болезнь, начать принимать незапрещенные медикаменты, чтобы восстановить или поддержать иммунитет. Это удается делать за счет анализа различных биохимических параметров плюс статуса латентных инфекций, проявляющихся при ослаблении иммунитета.
Кроме того, у нас в институте есть группа фармакодинамики, которая исследует влияние разрешенных лекарственных веществ на организм, и хотя в общей безопасности подобных препаратов никто не сомневается, в случае со спортсменами, когда важна каждая клеточка организма, любая мелочь имеет значение. Например, некоторые препараты будут оказывать больший или меньший эффект на организм, т. к. цитохром, ответственный за их выведение и метаболизм, работает по-другому. Это может быть связано с генетическими особенностями.
— В каком случае ваша помощь наиболее эффективна?
— В первую очередь это циклические виды спорта: лыжи, шорт-трек, средние дистанции, биатлон, велосипедный спорт, легкая атлетика, академическая гребля, гребля на каноэ, кроме того, удалось достигнуть неплохих результатов по борьбе. В последнем случае это отработка движений, видеодетекция. В циклических же это мониторинг физиологического состояния и биомеханика – тренировка отдельных мышц, восстановление мышц после травм и разработка индивидуальных протоколов нагрузки для увеличения эффективности тренировки.
+++###3###— До каких пор можно повышать «эффективность»?
— За последние несколько десятилетий спортивные рекорды дошли до границ физиологии, если раньше результаты постоянно совершенствовались за счет отбора спортсменов и улучшения тренировок, то теперь мы подошли к пределу. Этот предел наблюдается как во «взрывных» видах спорта, таких как стометровка или прыжки в высоту, так и в видах спорта, требующих сверхвыносливости, например, марафон или ультрамарафон.
— Насколько же тогда можно расширить границы нормы?
— Нельзя пробежать сто метров за 8 секунд просто потому, что мышцы не могут так работать. Все-таки спортсмены уже очень близко подошли к физиологическим границам, и именно поэтому для тренировки надо использовать то, что не видно глазом тренеру и скрыто в организме: особенные пути обмена веществ, знания о генотипе этого конкретного спортсмена.
Наука помогает и индивидуально подобрать питание, фармобеспечение, оптимальный уровень нагрузки, чтобы спортсмен не сломался на пике своей формы и сохранил её к соревнованиям, потому что борьба, она уже не за проценты, а за доли процента, не за секунды, а за десятые, сотые.
— В некотором смысле подобного можно добиться с помощью допинга и генного допинга?
— Наш институт не занимается разработками допингов или чего-то подобного. Но понятно, что
в ногу со спортивной наукой идет официально запрещенная спортивная химия –постоянно разрабатываются новые препараты, которые сдвигают физиологическую норму чуть выше, чтобы в этот процент вместился новый мировой рекорд.
Что же касается генного допинга, то здесь разработки находятся еще на уровне экспериментов с животными, реальные результаты с людьми мне пока неизвестны. Сказать, что стоит ждать какого-то прорыва, на мой взгляд, нельзя. В качестве модели это всё выглядит красиво и заманчиво, но человек — не мышь, и негативных последствий может быть больше, чем позитивных.
— Если всё-таки «пофантазировать», насколько он позволит улучшить результаты?
— Я не думаю, что кардинально. Обычный допинг – это единицы процентов. Такого же прогресса можно достичь и с помощью грамотно организованного тренировочного процесса.
Собственно, то, чем мы занимаемся, это и есть достойная альтернатива допингу.
При правильной организации тренировочного процесса, при правильном научном контроле допинг не нужен.
Да и все понимают, что любой введенный экзогенный препарат нарушает и свою регуляторную систему – нельзя перед соревнованием вколоть себе препарат и пробежать мировой рекорд. Это должен быть комплексный подход, ставящий организм в зависимость. Да, спортсмен за счет химии может достигнуть лучших результатов, но потом ему потребуется уйма времени, чтобы вернуть организм в нормальное состояние.
— «Исторически» так сложилось, что вопросы создания «сверхчеловека» кроме Фридриха Ницше интересовали и военные ведомства, и спецслужбы; контактируете ли вы с ними и пользуетесь ли какими-то их «наработками»?
— Мы не осуществляем разработки со спецслужбами или военными, но наши наработки могут использоваться различными ведомствами. Есть и совместные работы – например, с Институтом медико-биологических проблем (ИМБП) РАН, которым мы помогаем в подборе человека для миссии «Марс-500». Есть у нас и совместная работа с МЧС, ведь спасатели и пожарные по уровню стресса не сильно уступают профессиональным спортсменам.
Кроме того, мы можем в любом случае на основе предоставленных образцов крови или мРНК давать свои заключения, что происходит с человеком, будь то стресс или какие-то другие параметры, важные для «заказчика».
+++###4###— Спорт помимо массового здоровья это ещё и национальный престиж, каждая страна хочет быть первой. Могут ли вашими данными воспользоваться зарубежные специалисты?
— Естественно, какие-то данные публикуются в открытой печати, в первую очередь это фундаментальные исследования, которые открыты для спортивных ученых всего мира.
Информация о части прикладных исследований доступна только в нашем институте: это наши ноу-хау.
Ведь когда идёт борьба за секунды, метры и сантиметры, подобные разработки очень важны, и здесь у наших специалистов есть уникальный опыт.
— Но представить себе изолированную работу при современных темпах развития науки невозможно?
— Действительно, в современной спортивной науке невозможно сделать какие-то разработки в отрыве от мирового сообщества, один институт, одна лаборатория не могут охватить проблему целиком. У нас есть совместные работы с германским Институтом спорта в Кёльне. В рамках совместных исследований каждая сторона получает информацию, недоступную ей в одиночку.
— Вам удавалось одного и того же спортсмена «посмотреть» и в той и в другой лаборатории?
— Нет, спортсмены всё-таки разные, но преимущество нашего института в том, что мы имеем возможность работать с элитными спортсменами. В Германии же элитные спортсмены в институт не идут. Тренировка зарубежных профессионалов идет в основном индивидуально, и не всегда спортсмены видят выгоду от таких контактов. У нас еще есть возможность работать с разными элитными спортсменами и развивать и совершенствовать наши методики и подходы.
— Получается, у нас перспективнее?
— Да, перспективы для развития очень высокие, у нас есть отличная приборная база, которой нет в простых спортивных институтах, очень хорошая научная база плюс хорошая модель элитного спортсмена.
— И как вы можете оценить результаты своей работы, она приносит плоды?
— Да, об этом говорит и прогресс спортсменов, участвующих в наших исследованиях, и благодарность сборных, и то, что в наш институт идут тренеры с просьбой помочь разобраться в каких-то проблемах, помочь организовать тренировку, устроить выездные тестирования. Иногда приходится даже производить отсев, т. к. не всегда возможно оторвать работника и отправить его на тренировочный сбор.
— И многим удается помочь?
— Да, многим командам и сборным мы уже помогли решить их проблемы, но у всех команд есть какая-то периодичность – сезон, предсезонье. Поэтому загрузка нашего института не равномерная. Понятно, что сейчас, например, тех же лыжников нет, они все на соревнованиях, летом же, наоборот, у них сборы, они приезжают в институт. На команду в 10 человек требуется минимум 2–3 дня. Ограничение в основном на первом этапе физиологического тестирования, когда используются беговые дорожки, велоэргонометры.
Дальше наши возможности растут, ведь биохимический и генетический анализ можно выполнять в большем объеме. В среднем получается провести исследования у 5–9 человек в неделю.
+++###5###— А каков ваш вклад в массовый спорт, помимо косвенного, связанного с успехом профессионалов?
— Прямой вклад – работа с детско-юношеским спортом, у нас также проходят дети, занимающиеся в спортивных секциях, плюс контакты с кафедрой физкультуры МГУ, это работа со студентами, со спортивными секциями. Но главное условие – это должна быть секция, потому что мы можем поддерживать связь только через тренера.
— А если совсем без тренеров, для людей, которые не стремятся к достижениям, а просто хотят вести здоровый образ жизни?
— Наверное, нет, всё-таки для нас первая «отсечка» – это человек, который пошел в какую-то спортивную секцию, это необязательно профессиональные спортсмены. Неважно, редко или часто они занимаются, но тренер должен быть, через него осуществляется связь со спортсменом
— И много у нас в стране ходит в секции?
— Таких данных у меня нет, но вот элитных спортсменов, членов сборных у нас в России 1500, все они проходят через наш институт.
Плюс тысяч 5–6, кто на подходе, это та масса, из которой треть будет в олимпийской сборной следующего десятилетия.
Мы работаем только с этой «верхушкой айсберга», но стараемся, чтобы наши результаты были полезны всем остальным и тем, кто уже сделал свой выбор. Массовость, создание площадок, условий, привлечение в спорт – это задача функционеров в спорте.
— Любой тренер может прийти, позвонить, привезти к вам ребят?
— Тут есть несколько аспектов: есть какие-то сборные, клубы, люди, которые к нам приходят в рамках тестирования. Есть спортсмены, которых мы приглашаем и ищем сами, есть научная часть, когда работа со спортсменами идет в рамках исследований. Есть третий вариант – когда любая команда может на коммерческой основе пройти тестирование в институте.
Программа тестирований во всех этих случаях может существенно отличаться. Это могут быть и разовые исследования, и длительный мониторинг. В обследования могут быть включены и физиологические, и генетические, и психофизиологические тестирования.
Иногда мы вынуждены отсеивать людей ниже какого-то уровня.
Для спортсмена и тренера цифры, полученные у нас, ценны, а для простого человека они тоже полезны, но малоинформативны, теми параметрами, которые мы ему дадим, он просто не сможет грамотно воспользоваться.+++