Цивилизация
Самый яркий пример конвергентной эволюции — дельфины и рыбы, относящиеся совершенно к разным группам животных, но при этом одинаково выглядящие и передвигающиеся. То же самое подмечено и для многочисленных приспособлений вроде формы тела, органов чувств и даже способов общения. Главное условие попадания в этот закрытый клуб — независимое возникновение того или иного признака.
Получается своеобразный замкнутый круг: классификация живых организмов должна строиться по принципу филогенетического родства, в течение длительного времени устанавливаемого лишь на основании сходства внешних признаков. Примерно сто лет назад на помощь сравнительной анатомии пришла эмбриология, а последние несколько лет ознаменовались настоящим бумом филогеномики, располагающей животных на ветвях «древа жизни».
Роберту Флейшеру и его коллегам-орнитологам удалось рассадить на ветвях эволюционного древа даже вымерших представителей надсемейства медососов.
Отличительная особенность этих жителей Австралии, а также островов по другую сторону линии Уоллеса — длинный тонкий клюв с «распушенным» языком, позволяющим питаться нектаром. Для птиц строение клюва — ключевая черта, напрямую связанная с образом жизни и занимаемой экологической нишей. Не удивительно, что именно форма клюва галапагосских вьюрков и стала одним из основных аргументов в теории Дарвина.
Флейшер усомнился в способности предков медососов преодолеть столь большое расстояние между Гавайями и Австралией, но проверить это до недавнего времени не удавалось, ведь пять некогда обитавших в штате Алоха видов последний раз попадались людям на глаза лишь в середине прошлого века.
Десять лет назад Флейшнер попробовал выделить из музейных экспонатов митохондриальную ДНК, передающуюся только по материнской линии, и сравнить её с таковой у австралоазиатских видов. Тогда сходства найти не удалось, но недостаточный объем сравниваемой информации, а также низкая точность методов не позволила орнитологам сделать достоверный вывод.
Для этой работы, опубликованной в Current Biology, Флейшеру удалось привлечь даже часть ядерного генома, так что в надежности выводов, противоречащих современным взглядам, сомневаться не приходится.
В первую очередь ученые доказали отсутствие близких исторических связей между гавайскими родами Moho и Chaetoptila, объединенными в новое семейство Mohoidae, и австралийскими медососами Meliphagidae. Правда, на Зелёном континенте у вновь образованного гавайского «клана» всё равно отыскалась родня — это свиристели, шелковые мухоловки и пальмовые каменки, питающиеся в основном фруктами и насекомыми.
Флейшер считает, что предки гавайских медососов заселили только формирующиеся острова примерно 14-17 миллионов лет назад, а вот их потомки в лице новообразованного семейства полностью исчезли между 1850 и 1985 годами, в основном из-за завезенных на острова хищников и птичьих инфекций, не говоря уже о ловле для содержания в клетке или на перья для украшений.
А вышеописанная работа стала очередным вкладом в создание нового направления зоологии, в отличие от палеонтологии использующего не редкие окаменелости ископаемых животных, а музейные экспонаты.