Цивилизация
После покорения Иудеи римлянами и разрушения II Иерусалимского храма в 70-м году нашей эры у евреев не стало родины. Уже к концу I века довольно большое число изгнанников оказались на Пиренейском полуострове. Часть из них приплыли сюда самостоятельно, часть привезли римляне на свои испанские поля в качестве рабов. За последующие века территория современных Испании и Португалии стала одним из основных центров еврейской жизни. И, хотя наступление христианства иногда сопровождалось притеснениями евреев, за стеной Пиренеев под властью сначала «полухристиан»-вестготов, а потом мусульман-арабов иудеи смогли сохранить свою культуру и религию.
В 1492 году, после изгнания последних исламских правителей с Пиренейского полуострова, король Фердинанд II Арагонский (ставший к тому времени уже и кастильским) с подачи великого инквизитора Томаса де Торквемады повелел всем иудеям в течение трёх месяцев покинуть пределы государства. У тех, кто не успел этого сделать, оставался один выбор — смерть или крещение. Через 10 лет такой же выбор предоставили мусульманам Кастилии и Арагона.
Большинство иноверцев смогли уйти. Мусульмане последовали на юг, через Гибралтар, откуда ислам 8 веками ранее пришёл на Пиренейский полуостров. Иудеи расселились по Средиземноморью и известны теперь, как сефарды, что на иврите означает просто «испанцы». Часть евреев сбежали было в Португалию, но там вскоре повторилась та же история, что и в Испании.
Однако значительное число иудеев и мусульман приняли христианство, превратившись в «новых христиан», которых христиане старые недобро называли марранами (бывших иудеев) и морисками (бывших мусульман).
Жили новообращённые отдельными общинами, и многие тайно исповедовали прежние религии, за что их продолжала преследовать испанская инквизиция. В конце концов и те и другие растворились среди окружающих, хотя на юге Португалии до сих пор остаются города, в которых очень много потомков марранов.
Сколько их было, новых христиан? Каков их вклад в испанскую и португальскую нации?
До сих пор он считался относительно небольшим, однако ни мусульманским, ни иудейским источникам в этом случае верить до конца нельзя, поскольку ни одна религия не поощряет вероотступничество. Вряд ли можно доверять и отчётам инквизиции, тщательно пересчитывавшей лишь тех недообращённых иноверцев, что закончили свою жизнь в пламени костров.
В XXI веке на помощь историкам пришли специалисты по популяционной генетике.
В последнем номере American Journal of Human Genetics опубликована статья группы испанских, португальских, израильских, британских и французских исследователей под руководством Марка Джоблинга из британского Лестерского университета.
Генетики попытались измерить долю сефардов и мусульман в генофонде жителей Пиренейского полуострова, используя данные об Y-хромосомах последних. Джоблинг и его коллеги собрали образцы ДНК у 1140 мужчин, проживающих во всех крупных регионах Испании и Португалии, и проверили их Y-хромосомы на наличие трёх десятков генетических маркеров — участков ДНК, по которым можно определить принадлежность человека к той или иной гаплогруппе. Все тысяча с лишним человек уверяли, что они коренные жители, и регион, к которому отнести каждого донора ДНК, учёные определяли по месту жительства его деда. Это самое масштабное на сегодняшний день генетическое исследование жителей Пиренейского полуострова подобного рода.
Распределение маркеров среди пиренейцев учёные сравнили с подобными данными для сефардов и мавров. «Генетические образы» сефарда и мавра Джоблинг и его коллеги составили из анализа тех же маркеров у двух групп мужчин. «Синтетического мавра» слепили из полутора сотен жителей Марокко, Туниса, Алжира и Западной Сахары, «синтетического сефарда» — из генетических данных почти двух сотен жителей средиземноморских городов, относящих себя к потомкам евреев — беженцев из Испании.
После этого оставалось лишь засыпать эти данные в жернова компьютерных и математических методов, моделирующих распространение генов по популяции в процессе её роста. Учёные ограничились ответом на вопрос, каков должен быть вклад сефардов, мавров и «коренных» пиренейцев в исходную популяцию, чтобы через 500 с лишним лет дать то распределение маркеров, которое наблюдается у жителей Испании и Португалии.
По признанию авторов работы, результат удивил их неожиданно высокой долей двух «некоренных» популяций. Современные португальцы и испанцы лишь на две трети потомки старых христиан.
Предки жителей Пиренейского полуострова на 19,8% иудеи, а на 10,6% мусульмане.
И доли эти сильно колеблются от одного региона к другому. Например, в Астурии или на юге Португалии от 40% до 50% населения имеют еврейские корни, а вот у 90% жителей Каталонии или Кастилии никаких корней, кроме христианских, не оказалось.
При этом в распределении мусульманского влияния заметна некоторая географическая структура — оно сильнее к югу и западу полуострова, в то время как на востоке ничтожно. А вот сефардские корни распределены по полуострову более или менее случайным образом. Даже у ближайших соседей эта величина может отличаться существенно: например, у жителей Менорки еврейских корней нет, у населения Мальорки средние по Испании 20%, а на Ибице их аж 33%.
Впрочем, не стоит воспринимать эти результаты слишком буквально. Во-первых, вызывает некоторые вопросы выбор «коренного» населения: генетический портрет посконного пиренейца учёные списали с жителей Страны басков, а баски — народ всё-таки особый, с не вполне известным происхождением и не слишком открытый к смешиванию с другими жителями полуострова даже сейчас, не говоря уж о далёких прошлых веках.
Во-вторых, учёные ответили всё-таки на вполне конкретный вопрос: если современное население Пиренейского полуострова сформировалось из трёх заданных компонент, то какова должна быть их пропорция в смеси 500 лет назад?
А нет никаких гарантий ни тому, что исходный состав можно разделить на три компоненты, ни тому, что современные генетические портреты этих условных «мавров», «сефардов» и «басков» в достаточной степени походят на морисков, марранов и потомственных христиан.
В-третьих, исследование Джоблинга и его команды не даёт ответа на вопрос, когда именно разные компоненты были подмешаны в генетический состав современных испанцев и португальцев. Напрямую отождествлять генетическое происхождение и религиозную или культурную принадлежность нельзя. Хотя иудеи и мусульмане на Пиренейском полуострове, согласно историческим свидетельствам, жили относительно замкнутыми общинами (первые — около 14 веков, вторые — около семи), отсюда не следует, что те же генетические маркеры не могли нести народы, которые к XV--XVI векам составили то самое «коренное» христианское население. Ведь то же христианство 15 веков распространялось здесь не только обращением в веру новых народов, но и самими христианами, а у тех могли быть самые разнообразные корни. И, наоборот, ислам распространялся не только со своими приверженцами, но и обращением местного населения.
Да и до появления и той и другой веры до Пиренейского полуострова вполне могли добраться носители самых разнообразных генетических маркеров. В связи с этим антропологический блог Dienekes язвительнозамечает, что по своему генетическому составу «сефарды» Джоблинга — это практически те же «финикийцы», след которых Крис Тайлер-Смит недавно нашёл в генах каждого 17-го жителя Средиземноморья мужского пола.
Разумеется, сам Джоблинг и его коллеги не сторонники поверхностного толкования своих результатов. Они осторожно отмечают, что столь высокий — 20% и 10% — вклад сефардов и мавров в генетику испанцев и португальцев, а также характер распределения этих долей по Пиренейскому полуострову не похожи на картину, в которой не было бы места насильственному перемещению людей. Впрочем, в подробностях эту выдуманную картину учёные рисовать не стали, а многие неприглядные детали подлинной истории давно известны учёным.
Наконец, даже если не принимать все эти оговорки во внимание, стоит очень аккуратно интерпретировать результаты последней работы в отношении конкретных людей.
Даже тому испанцу, что обнаружит у себя Y-хромосому, гарантированно относящую его к сефардам или маврам, вряд ли стоит считать себя наследником хоть сколько-то заметной части генов этих наций. Если проследить корни генеалогического древа любого из ныне живущих людей на 500 лет назад, у него будет, как несложно подсчитать, около миллиона прямых предков на этом уровне.
Результаты исследований по популяционной генетики имеют смысл лишь в отношении к популяциям. Что же до конкретного человека, то каждый из нас относится к той национальности, к которой он относится. По Владимиру Далю, русским является тот, кто думает на русском языке, по Олегу Балановскому — тот, кто считает себя русским. Так же и испанцы с португальцами.