Цивилизация
В США на 83-м году жизни скончался Генри Густав Молисон, известный нейрофизиологам всего мира, как H. M. – человек, который последние 55 лет не мог запомнить ничего нового. Исследуя его, учёные выявили ключевую роль гиппокампа в формировании новых воспоминаний и выяснили, что моторные навыки человек запоминает независимым от основной системы памяти образом.
Как пишет The New York Times, Генри Молисон скончался во вторник вечером в доме престарелых в американском штате Коннектикут из-за отказа дыхания. Уже мёртвого Молисона тут же перевезли в одну из университетских больниц, где учёные всю ночь проводили магниторезонансное сканирование его мозга. Сам мозг после этого извлекли из черепной коробки пациента H. M. и законсервировали для будущих исследований.
Для учёных его мозг не менее интересен, чем мозги Альберта Эйнштейна и Владимира Ленина, до сих пор хранящиеся в разных мировых институтах.
В девятилетнем возрасте Молисона сбил велосипедист, и вскоре мальчика начали преследовать сильнейшие припадки и частые потери сознания. В течение 18 лет его безуспешно лечили, однако припадки становились всё сильнее, и к 27 годам Генри был вынужден оставить свою работу автомеханика. Надежд почти не оставалось, и Молисон согласился на рискованную экспериментальную операцию по удалению двух «извилин» в срединной части мозга.
Припадки прошли, однако в ходе операции хирург случайно повредил гиппокамп пациента – небольшой участок обонятельного мозга, доставшийся людям в наследство от их древнейших позвоночных предков. В результате у Генри Молисона развилась редкая форма корсаковского синдрома, при которой человек помнит своё далёкое прошлое, но не может запомнить ничего нового.
Именно изучая Молисона, нейрофизиологи смогли чётко показать, что за формирование новой памяти отвечают структуры гиппокампа.
Эксперименты на Молисоне, который, по словам работавших с ним врачей, всегда охотно соглашался помочь учёным, также выявили наличие отдельной системы моторной памяти, благодаря которой человек может неосознанно запоминать те или иные навыки – например, как удерживать равновесие на велосипеде. По словам профессора Бренды Миллер из Монреальского института нейрологии, она долго учила Молисона рисовать, глядя на рисунок через зеркало, и через некоторое время пациент сам признался, что этот трюк, который он, как ему казалось, каждый раз делал впервые, «оказался проще, чем я думал».
Точно так же каждый раз, как в первый раз, Молисон пробовал блюда, которых не было в меню до 1953 года, встречал знакомых с ним людей, как незнакомцев – в том числе и Миллер. Впрочем, по её признанию, он был очень дружелюбен, а своих частых посетителей воспринимал как забытых знакомых по старшим классам школы.
В быту Молисон, хотя и жил сначала со своими родителями, а потом с другими родственниками, обходился самостоятельно. Он мог застелить постель и состряпать себе завтрак, однако сосредоточиться на одной работе дольше 20 секунд не получалось. Дальше пришлось бы вспоминать, что было раньше, но вспоминать Молисону было нечего, кроме впечатлений детства и молодости – которые он, кстати, также не мог чётко расположить в хронологическом порядке.
По мнению учёных, случай пациента H. M. оказал чрезвычайно важное влияние на развитие всей нейрофизиологии, особенно западной. Сейчас Бренда Миллер пишет книгу о своих встречах с Генри Молисоном, об исследованиях его удивительной памяти и о том, как они меняли вид всей этой науки. Хотя сам пациент не мог ничего запомнить, на нейрофизиологию он оказал неизгладимое впечатление.