Цивилизация
Что на этот раз
Апрель становится для Таджикистана и Киргизии традиционным месяцем выяснения отношений на границе с помощью оружия. Год назад такие столкновения привели к смерти более 50 человек, но не изменили статус-кво.
В 2022 году конфликт между пограничниками вспыхнул 12 апреля. По данным киргизской погранслужбы, пограничный наряд Таджикистана проигнорировал требования и зашел на 20 м вглубь территории Киргизии. Дважды за день открывалась стрельба, — в ходе второй Таджикистан обстрелял минометами село Достук. В ночь на 13 апреля стороны договорились об отводе из зоны соприкосновения техники и сил подкрепления.
Единственным погибшим в результате перестрелки оказался 27-летний таджикский пограничник. Со стороны Киргизии известно о двоих раненых.
Вскоре на границе прошла встреча делегаций погранслужб, которые подписали протокол. Стороны договорились продолжить отвод сил, стянутых к границе во время конфликта, и создать рабочую группу, которая будет уточнять маршруты движения пограничных нарядов.
Президент Киргизии Садыр Жапаров призвал жителей республики не разжигать конфликт и не оскорблять лидеров соседних государств. «Ведутся переговоры. Есть много неописанных километров. Это займет время. Даст Бог, я намерен решить этот вопрос до конца своего президентства», — написал он, попросив также не распространять фейки.
Руководитель Института социально-политических исследований «Элчи» Денис Бердаков объясняет такое обращение лидера страны к гражданам желанием сохранить диалог.
«Есть понимание, что в Таджикистане просто другая политическая система. Там люди могут просто принести руководству распечатки с оскорблениями из соцсетей, показать, и все — никаких переговоров не будет», — говорит он.
Из-за чего спор
Значительная часть границы Киргизии и Таджикистана не урегулирована с момента распада Советского Союза — по словам Жапарова, сейчас из 972 км описаны и согласованы 662 км.
Самая острая ситуация — в Баткенской области Киргизии (села Ак-Сай, Кок-Таш, Самаркандык) и в Согдийской области Таджикистана (села Чорку и Сурх). Кроме того, проблемы возникают вокруг эксклава Ворух (связан с основной территорией Таджикистана единственной дорогой, на которую Душанбе, апеллируя к картам 1920-30-х годов, предъявляет свои претензии). Президент Таджикистана Эмомали Рахмон отвергает возможный обмен Воруха, о чем говорил во время визита туда перед прошлогодним конфликтом.
Разные представления о принадлежности территорий обостряются борьбой за ограниченные ресурсы.
Так, в конце апреля 2021-го вооруженное столкновение возникло на водозаборе «Головной» на реке Исфара, который используется для водоснабжения и орошения территорий сразу трех стран (включая Узбекистан). Бишкек утверждает, что Головной находится на его территории и что только киргизы вкладывают средства в поддержание работы станции.
Однако Таджикистан считает иначе, — он не готов мириться с хозяйничаньем Киргизии на объекте. Его представители начали устанавливать оборудование с видеонаблюдением на электрическом столбе, по их словам, в ответ на появление киргизского военного поста на спорном объекте. Как бы то ни было, тогда работы таджикистанцев закончились стычками, перестрелкой и многочисленными жертвами.
Завотделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ Андрей Грозин считает, что прошлогодние события спровоцировал Бишкек.
«Тогда перед конфликтом были крупные военные учения Киргизии, что в Таджикистане однозначно восприняли демонстрацию силы и угрозу, после чего стали стягивать бронетехнику к границе. Хотя, может быть, это был лишь повод для демонстрирования своей «крутости», ведь все-таки первыми ударили таджики», — напоминает он.
Одни рожают, другие уезжают
Старший научный сотрудник Центра постсоветских исследований ИМЭМО РАН Станислав Притчин объясняет, что разрешить пограничные споры киргизов и таджиков сложно по ряду причин.
«Граница до сих пор не делимитирована, и уж, тем более, не демаркирована. Она проходит по Ферганской долине, сложному географическому ландшафту, густонаселенной местности, которая в советское время экономически и демографически развивалась без оглядки на государственную границу. И ее появление изменило политическую ситуацию. Все это осложняется тем, что на территории Киргизии есть несколько таджикских анклавов. Некоторым, чтобы доехать до, условно говоря, «континентального» Таджикистана, нужно два раза пересечь границу», — рассказывает он.
В соседних регионах двух стран разная демографическая ситуация. В созданной в 1999 году Баткенской области Киргизии проживают чуть более 500 тыс. человек, и люди уезжают оттуда, так как это самая отдаленная часть Киргизии с точки зрения логистики.
«А в Согдийской области Таджикистана, наоборот, хорошая динамика (население области — 2,5 млн человек. — «Газета.Ru»), поэтому там растут потребности в воде, пастбищах и земле для обработки. Это один из конфликтных факторов», — уверен Притчин.
С такой интерпретацией согласен политолог из Киргизии Денис Бердаков.
«У таджиков в том районе в среднем по 5-7 детей, а у киргизов меньше. И они очень бедно живут, нет света во многих селах, отток киргизов идет как в Бишкек, так и в Россию. Таджикам нет стратегического желания урегулировать, просто потому что время играет на них. Пока власти Киргизии с приходом Жапарова не начали плотно заниматься вопросом, ситуация начала идти к ползучему вытеснению», — говорит он.
Бердаков отмечает, что политических границ между Таджикистаном и Киргизией никогда не существовало в истории.
«Эти территории были сначала в составе Кокандского ханства, потом в Российской империи и СССР. Все время были только условные экономические границы, поэтому апелляция обеих сторон идет к старым картам. Но здесь не так, как в Европе, где есть исторические границы, хотя бы границы XVI-XVII веков. И сейчас, по сути, конфликт нерешаем: население в Киргизии занимает позицию, что ничего нельзя отдавать. А Таджикистан с учетом демографического фактора готов ждать еще хоть 200 лет, время играет на него», — рассуждает он.
Еще один важный фактор — Киргизия, в отличие от Таджикистана, входит в Евразийский союз (ЕАЭС). Притчин говорит, что возникающая из-за этого разница в ценах приводит к запросу на контрабанду в Таджикистан и делает ее «достаточно привычным бизнесом».
«Есть ряд игроков, которые заинтересованы, чтобы на границе была конфликтность, позволяющая перевозить товары. Решение пограничного вопроса выведет это из серой зоны в белую. Контрабандистам это не нужно. Вот такая печальная картина», — отмечает эксперт.
Старое доброе сплочение
Помимо экономических причин конфликта эксперты выделяют и политические.
Конфликт в вялотекущей форме, без перехода в реальные боевые действия, выгоден властям каждой из сторон для достижения своих целей, считает Андрей Грозин.
«В острой форме конфликт идет всего около двух лет. Нынешняя жесткость, с одной стороны, объясняется внутриполитическими обстоятельствами. Так, новая киргизская власть пытается выстроить более жесткую властную вертикаль, для чего необходима консолидация политических сил и населения.
Жапаров и его партнер, глава ГКНБ Камчыбек Ташиеву, который непосредственно курирует пограничную проблему, поддерживают имидж «крутых» брутальных ребят, — им так положено вести себя с точки зрения образа «отцов государства». Их миротворчество не поняли бы в Киргизии. У таджиков примерно такая же ситуация. Рахмон — официально «Основатель мира и национального единства — Лидер нации». Ему необходимо демонстрировать ту же жесткость и то, что он не отдаст ни пяди родной земли. Это вполне органично», — объясняет эксперт.
Грозин говорит, что Таджикистан в последние годы входит в период транзита власти от отца к сыну Рустаму, что требует консолидации элиты.
«А что может консолидировать лучше, чем локальная вялотекущая война? Ну, постреливают, неприятно, но это не несет серьезных угроз экономике. Конфликт в нынешнем виде не сильно мешает обеим сторонам. Они демонстрируют заботу о населении, нацбезопасности, большинству это и там, и там нравится», — уверен аналитик.
Таджикистан и Киргизия обладают примерно одинаковым и довольно слабым экономическим, силовым и финансовым потенциалом, уверен Грозин. Сайт GlobalFirePower ставит в мировом рейтинге военной мощи армию Киргизии на 90-е место, Таджикистана — на 111-е место. Грозин полагает, что воевать эти страны могут в основном на советской технике и вооружении.
«Их официальная военная статистика — госсекрет. Но по мнению военных экспертов, эти две республики — самые слабые в Центральной Азии. Армии там небольшие из-за экономической ситуации — по 10-20 тыс. Хотя киргизы в конце 2021 года впервые купили турецкие дроны Bayraktar, но пока не совсем понятно, сколько.
Но главную помощь с конца нулевых и тем, и другим оказывает Россия из-за угрозы с юга:
идут поставки старой боевой техникой вроде БМП-1, самоходных артиллерийских установок 2С1 «Гвоздики», вертолеты, боеприпасы, запчасти. На 95% военная техника двух стран — советского или российского производства. Хотя им что-то дарят китайцы и турки, но не боевую технику, а материально-техническое обеспечение. Плюс военные советники и объекты на территории двух стран (в Таджикистане — самая крупная российская база из всех по численности личного состава за рубежом)», — перечисляет эксперт.
Притчин напоминает, что Таджикистан прошел через гражданскую войну в 1990-х, что можно расценивать как факт наличия боевого опыта. С этим отчасти согласен Грозин, который при этом отмечает, что большинство участников тех событий уже завершили службу.
Эксперты сошлись в том, что конфликт едва ли может быть урегулирован с помощью внешнего посредничества.
Еще в прошлом году стало понятно, что «в Европе не понимают, что происходит» в конфликте Таджикистана и Киргизии, указывает Бердаков.
«Тогда никто не поддержал ни одну из сторон, все просто против обстрелов. Но в целом — если бы были пограничные столбы, то можно было бы идти в Генассамблею ООН и что-то доказывать, но без этого нет смысла», — подчеркивает он.
Грозин считает, что идея привлечения в конфликт третьей стороны не популярна ни в Бишкеке, ни в Душанбе.
«Москва предлагала свои услуги в прошлом году на уровне МИД, в ответ было продемонстрировано всяческое отсутствие интереса. ООН, мягко говоря, не горит желанием что-то решать, а Запад бы только приветствовал, если бы между двумя странами-членами ОДКБ заварилась бы какая-то каша. Кроме России здесь помогать некому. Но участников конфликта устраивает, что «враг у ворот», — всем надо сплачиваться. Видимо, все не настолько плохо, чтобы искать реальные способы разрешения. Кроме того, нужны взаимные уступки с обеих сторон, а их, с учетом высокого градуса пропаганды, население не воспримет благожелательно. Компромисс в нынешних условиях невозможен», — заключает эксперт.