Цивилизация
Трамп приехал в Южную Корею во вторник, 7 ноября, в рамках большого азиатского турне, которое продлится две недели. Главная речь американского лидера в Сеуле еще не прозвучала — Трамп должен выступить в парламенте на следующий день. Тем не менее, его пресс-конференция и визит в «Кэмп-Хамфрис» — крупнейшую базу США в Азиатско-тихоокеанском регионе — дает понять общий смысл уже сейчас.
«Мы послали три мощнейших авианосца в мире, они уже на изготовке, у нас готова к действию атомная подлодка, у нас много что готово, — говорил Трамп, отвечая на вопрос журналистов о сдерживании КНДР. — И мы надеемся на Господа, что нам не придется это использовать».
Угроза в ответ на угрозу, очевидно, — основа тактики администрации Трампа в отношении Северной Кореи, которая с 2006 года продолжает испытания ядерного оружия вопреки нормам международного права. Северокорейский лидер Ким Чен Ын неоднократно обещал Соединенным Штатам (а также всем их региональным союзникам) «ошеломляющий» ответный удар в случае военных провокаций.
Впрочем, в Сеуле тон американского президента был более миролюбив, чем раньше. Если на последнем заседании Генассамблеи ООН Трамп фактически пригрозил уничтожением КНДР, в южнокорейской столице политик, в основном, говорил о возможностях международной дипломатии. По словам президента США, переговоры, которые должны подтолкнуть Северную Корею к отказу от военной ядерной программы, идут в правильном направлении. И в этом контексте он надеется на сотрудничество с Китаем и Россией.
Впрочем, убедил он не всех. Пока кортеж Дональда Трампа проезжал по Сеулу на встречу с президентом Мун Чжэ Ином, его провожали тысячи южнокорейских демонстрантов. Они держали плакаты, на которых американский президент был изображен в ядерном пламени и с бомбой в руках. «Нет Трампа — нет войны!» — гласил один из лозунгов.
Южнокорейский коллега Трампа неоднократно говорил о том, что его страна не стремится ни к своему, ни к американскому ядерному оружию. Последнее такое заявление было сделано за неделю до приезда Трампа и отсылало к международным договорам.
«Согласно двустороннему соглашению по денуклеаризации, заключенному между корейскими государствами, ядерная программа КНДР неприемлема. Мы также не будем разрабатывать и размещать у себя это оружие», — убеждал южнокорейский лидер.
Впрочем, Мун Чжэ Ин не стал напоминать о том, что Северная Корея уже более десяти лет этот договор не соблюдает. Более того, большинство южан до сих пор высказываются за то, чтобы у Сеула была возможность ответить Пхеньяну ядерным ударом на ядерный удар — если таковой случится. Таких людей не менее 60%.
Более того, судя по последним политическим событиям в Южной Корее, поклонники идеи «ядерной бомбы на службе Сеула» входят в том числе и в правящую Демократическую партию Тобуро, которую возглавляет Мун Чжэ Ин. С их мнением политику тоже приходится считаться.
Ядерная демократия
Ядерное оружие знакомо стране не понаслышке. Оно появилось здесь после войны в Корее (1950-1953 годы), когда Корейский полуостров разделился на две страны. По данным журнала Bulletin of the Atomic Scientists, Южная Корея, где сохранили влияние США, получила первые американские ядерные боеголовки в 1958 году. Их было примерно 150 единиц. К ним прилагались и средства доставки — баллистические ракеты MGR-1 Honest John и ядерные фугасы. После ВС США перевезли сюда крылатые ракеты MGM-1 Matador, а с 1960 по 1963 — ракеты Lacrosse, Davy Crockett, и Sergeant.
В общей сложности, за первую ядерную «пятилетку» в Южной Корее было размещено 600 атомных боеголовок. К 1967 году число боеголовок достигло максимума — 950 единиц.
В тот же год к средствам доставки добавились и передовые (в то время) американские зенитно-ракетные комплексы MIM-14 Nike-Hercules.
Кроме того, бомбы с ядерными боеголовками были установлены на самолетах F-4D Phantom, базировавшихся на южнокорейской базе ВВС США в Кунсане. Это позволяло расширить а КНР и СССР потенциальный радиус поражения южнокорейским ядерным арсеналом. Без американских бомбардировщиков эти снаряды угрожали лишь Северной Корее.
Помимо базы в Кунсане, два других объекта со складами ядерных боеголовок в Южной Корее находились на базе ВВС США в Онсане и в «Кэмп-Эймсе» (ныне несуществующий военный объект, был расположен недалеко от города Тэджон).
В 1970-х годах США планировали разместить в Южной Корее баллистические ракеты Lance, однако в конце концов отказались от этой идеи, использовав для этой цели базу на Гуаме. В то же время число ядерных боеголовок начало снижаться: Тихоокеанское командование ВС США объявило о новой стратегии, которая основывалась не на ядерном, а на высокоточном неядерном оружии в регионе.
В то же время само правительство Южной Кореи решило сохранить этот потенциал, начал собственные военные ядерные разработки.
Как утверждают документы американских спецслужб, обнародованные национальным архивом США в марте, в 1974 году южнокорейский лидер Пак Чон Хи поставил для ВПК страны цель обзавестись собственной атомной бомбой за три года.
Администрация президента США Джеральда Форда, не заинтересованная в дестабилизации обстановки решила вмешаться в ситуацию и, оказав давление на режим Пака Чон Хи, вынудила Сеул отказаться от этих планов. В апреле 1975 года Южная Корея присоединилась к Договору о нераспространении ядерного оружия. Впоследствии Сеул пригласил инспекторов МАГАТЭ, чтобы доказать заморозку этих исследований. В 1991 году США вывезли последнее тактическое ядерное оружие с территории Южной Кореи.
Разговор в пользу атома
Впрочем, по данным издания Chosun Ilbo, за недолгое время разработок страна добилась чуть менее амбициозной, но важной для нее цели — стать «латентно-ядерной» (или, как говорится в ныне рассекреченном докладе госдепа США от 1968 года, «достичь ядерной беременности»). Речь о технической возможности создать ядерную бомбу за предельно короткое время — от шести до девяти месяцев, утверждает южнокорейская газета.
В 2004 году Сеул подтвердил в докладе для МАГАТЭ, что за четыре года до этого южнокорейские ученые проводили секретные испытания высокообогащенного урана, подходящего для создания ядерной бомбы. Это признание вызвало скандал, который, впрочем, после нескольких международных инспекций быстро сошел на нет и не привел к серьезным юридическим последствиям для страны.
Публичные и громкие обсуждения своего так и не появившегося ядерного потенциала — практика, которой южнокорейские власти пользуются и сейчас. По мнению Петра Топычканова, старшего научного сотрудника Центра международной безопасности ИМЭМО РАН, эти дискуссии совпадают с обострением внешнеполитической ситуации вокруг Корейского полуострова.
«Предыдущая дискуссия о ядерном оружии в Южной Корее была при американском президенте Бараке Обаме, — рассказал эксперт в беседе с «Газетой.Ru». — Она была спровоцирована очередным витком испытаний баллистических ракет со стороны Северной Кореи. США не имеют сегодня адекватного ответа на действия КНДР, которые Южная Корея воспринимает как прямую угрозу собственной безопасности».
Таким образом, громкие заявления Сеула о ядерной бомбе напоминают странам региона, а также США о том, что северокорейские угрозы в Южной Корее воспринимаются гораздо острее, чем в Вашингтоне.
3 сентября текущего года, после того как Северная Корея провела шестое испытание ядерной бомбы, за возвращение атомного оружия в Южную Корею высказались сразу несколько депутатов страны.
На стороне депутатов-«ястребов» выступил и министр обороны Южной Кореи Сон Ён Му, влиятельный демократ и однопартиец президента. «Возвращение тактического ядерного вооружения — альтернатива, которую стоит внимательно изучить», — заявил он.
В прошлом году эту мысль высказал более образно глава оппозиционной фракции партии «Сэнури» Вон Ю Чхоль: «Мы не можем брать взаймы зонтик у соседа каждый раз, когда идет дождь. Нам необходим собственный плащ, который мы будем носить сами».
«Все образуется»
По словам Топычканова, сам Дональд Трамп подлил масла в огонь этой дискуссии. «Во время предвыборной кампании в США он заявил, что у Южной Кореи и Японии должна появиться возможности для защиты от КНДР. Позже он, как говорится, сдал назад, но, тем не менее, эти слова прозвучали для Сеула вполне однозначно», — рассказал эксперт.
«В южнокорейском обществе есть резонные страхи относительно северокорейской угрозы, — добавил собеседник «Газеты.Ru». — Я лично слушал заявление одного из южнокорейских депутатов, который убеждал: у Сеула должно быть ядерное оружие. Однако заявления такого типа рассчитаны на внутреннюю аудиторию. Власти в Сеуле понимают, что появление ядерного оружия нарушит договор о нераспространении, ослабит Южную Корею как регионального игрока и приведут к очень серьезной эскалации напряжения».
В случае полномасштабных боевых действий КНДР угроза для Южной Кореи вовсе не обязательно будет исходить от северокорейского ядерного оружия. По мнению Глеба Ивашенцова, члена РСМД и посла РФ в Южной Корее с 2005 по 2009 годы, неядерный сценарий не менее опасен.
Даже если США нанесут точечные бомбежки по северокорейским атомным объектам, северяне сохранят возможность нанести удар по Южной Корее из обычных вооружений, который по урону будет сопоставим с применением ядерного оружия. «Сеул находится примерно в 40 км от демилитаризованной зоны, разделяющей два корейских государства. Дальнобойная артиллерия Северной Кореи может нанести удары по американским военным базам в Южной Кореи и Японии, — добавил Ивашенцов в беседе с «Газетой.Ru». — И получается, что американские ВС используют местное население двух стран как «живой щит».
По мнению опрошенных «Газетой.Ru» экспертов, на данный момент военное решение корейской проблемы маловероятно. Ни США, ни Южная Корея, ни региональные державы (включая Россию) не заинтересованы в дестабилизации региональной обстановки. КНДР рассматривает свое ядерное оружие как главную опору своей безопасности и стабильности режима.
В сентябре Вашингтон и Сеул подписали новое соглашение, которое снимает лимит на вес заряда у южнокорейских баллистических ракет. Впрочем, речь была только о неядерных боеголовках.
«Все образуется, — туманно сказал Трамп, наблюдая за военнослужащими на базе «Кэмп-Хамфриз». — В конце концов, все всегда образуется».
