Цивилизация
«Мы больше не будем использовать американские вооруженные силы для построения демократии в дальних краях или пытаться восстанавливать другие страны по нашему образу и подобию», — заявил президент США Дональд Трамп 22 августа во время выступления на военной базе Форт-Майер близ Вашингтона.
Его выступление было посвящено новой стратегии США в Афганистане, где Белый дом, по словам Трампа, должен сосредоточиться на борьбе с терроризмом, а не на построении демократии.
Американский лидер заявил, что США будут преследовать общие интересы и цели со своими партнерами без попыток сменить их образ жизни. По мнению Трампа, подобный «принципиальный реализм будет управлять нашими действиями по движению вперед».
Политолог-американист Сергей Станкевич считает, что речь Трампа перед военными — это не реверанс в сторону «изоляционизма», о котором, по мнению эксперта, «в современную эпоху побеждающей глобализации говорить бессмысленно». Как считает Станкевич, сегодня речь идет о выборе Вашингтоном внешнеполитической миссии и набора соответствующих ей инструментов.
«Либеральный интервенционизм (моделью которого стала миссия в Югославии) предполагает смену режимов в «неправильных» странах и затем долгое присутствие для построения в стране-клиенте устойчивого государства и даже нации», — рассказал эксперт «Газете.Ru».
Американский президент, продолжил он, намерен отказаться от экспорта демократии в обоих вариантах (быстром и долгом) — от силовой смены режимов и последующего nation-building (построения нации).
Альтернативная миссия, предлагаемая Трампом для США, подчеркивает Станкевич, — это «антитерроризм и миротворчество (с разделением ответственности с другими странами). Собеседник «Газеты.Ru» полагает, что Трамп будет опробовать новую стратегию как раз в связи с Афганистаном: «Это очень уместно, поскольку именно в Афганистане интервенционистская миссия «смены режима и построения нации» потерпела самый наглядный и сокрушительный провал».
По иронии судьбы, речь президента США перед военными стала во многом эхом речи его предшественника на этом посту Барака Обамы — человека, которого Трамп считает своим политическим антагонистом.
Как и Трамп, Обама также произнес ее перед военными — курсантами академии Вест-Пойнт в мае 2014 года. Как и речь Трампа, заявления Обамы были посвящены Афганистану и его решению оставить в этой стране 10 тыс. солдат и офицеров.
Обращаясь к военным Вест-Пойнта, элитной кузнице кадров не только для военных, но и для политической элиты страны,
Обама заявил, что считает, что США только проиграли, вмешиваясь в конфликты, которые не имели значения для безопасности США:
«С начала Второй мировой войны некоторые из наших самых дорогостоящих ошибок исходили не из нашей сдержанности, а из нашей готовности спешить в военные авантюры — не задумываясь о последствиях…» По словам экс-президента США, военные действия «не могут быть единственной или даже первичной составляющей нашего руководства во всех случаях».
Авансом получивший Нобелевскую премию мира еще в начале своего президентства, Обама действительно старался воздерживаться от американского военного вмешательства на Ближнем Востоке. В конфликте в Ливии США отказались играть ведущую роль, отдав пальму первенства Италии и Франции. Обама также отказался от военных действий в Сирии в 2013 году, хотя и грозил Дамаску «красной чертой». Уже на закате своего президентства он называл Ливию «самой большой ошибкой» своего президентства.
Строим демократию, но не везде
США — страна, которая добилась огромных успехов в строительстве собственной экономики, — действительно не может похвастаться опытом построения успешной демократии в других странах мира с помощью военной силы. Особняком, правда, стоят случаи врагов, а затем союзников США — Германии и Японии.
В ФРГ после победы над нацизмом США действительно фактически смогли создать новую страну при помощи массивной программы, получившей название «план Маршалла». Иначе обстояло дело в Японии, на которую были сброшены атомные бомбы.
После этого США также оказали Японии экономическую помощь, которая помогла этой стране впоследствии стать лидирующей экономической державой региона. Демократическая политическая система появилась в Японии также при помощи США, которые способствовали созданию новой японской конституции.
При этом, как отмечают многие эксперты, новая конституция фактически лишила Японию военной независимости: ей было запрещено иметь собственные вооруженные силы — японские силы самообороны, хотя де-факто и являются военной силой, не имеют возможности вести боевых действий за рубежом.
Вопреки расхожему мнению в годы «холодной войны» США совершали не так много прямых военных вторжений в другие страны с целью смены неугодных режимов. В большинстве случаев это были операции ЦРУ, которое помогало местным правым совершить переворот против левых или просоветских режимов.
Так, в 1953 году в Иране с помощью ЦРУ местными силами был свергнут левый премьер-министр Мохаммед Моссадык и восстановлена монархия. В 1973 году американские спецслужбы способствовали свержению президента-социалиста Сальвадора Альенде и приходу к власти в Чили военной хунты во главе с генералом Аугусто Пиночетом.
Наиболее масштабной военной интервенцией США во времена «холодной войны» стало вторжение во Вьетнам в 1965 году. США ставили своей целью помощь союзникам в Южном Вьетнаме в борьбе с прокоммунистическим режимом в северной части страны.
Военная кампания США продолжалась до 1973 года, но завершилась бесславно. США были вынуждены покинуть Вьетнам как из-за больших потерь, так и из-за массовых протестов в самой Америке.
После окончания «холодной войны», а вместе с ней и окончания многих «конфликтов низкой интенсивности» в Латинской Америке и странах Азии, США на некоторое время снизили степень вовлеченности во внешней политике. Конфликт в Югославии, в котором активно участвовали США и другие страны НАТО, не привел к прямой военной интервенции, однако закончился распадом государства.
В 2000-е годы классическим примером американской военной интервенции с последующей попыткой строительства демократических институтов стал Ирак. Однако сегодня, несмотря на то что в Ираке и существует демократическое правительство и регулярно проходят выборы, оно фактически не контролирует половину страны.
«Ирак ожидает неизбежный раскол. И его трагическая судьба служит дополнительной иллюстрацией словам Трампа», — считает политолог Станкевич.
Кампания в Ираке начала 2000-х годов резко контрастирует с другой операцией США в этой стране — «Буря у пустыне» 1991 года. Отличие состоит в том, что тогда мировое сообщество поддержало Вашингтон, а сами США действовали в составе международной коалиции и выполняли задачу по вытеснению из Кувейта войск Саддама Хусейна.
«У этой войны были четко очерченные цели, а коалиция состояла из 26 стран, включая сирийцев. Я был в южной части Ирака, местные жители были нам очень рады. Мы освободили Кувейт, собрали вещи и ушли домой. Мой второй опыт в Ираке, а потом в Афганистане абсолютно противоположный», — рассказывал «Газете.Ru» ветеран спецопераций США Шон Энгбрехт.
«Сигнал неоконсерваторам»
По мнению многих американских экспертов, провал американских усилий по демократизации Ирака связан с так называемыми неоконсерваторами — сторонниками принудительной смены неугодных режимов в администрации Джорджа Буша-младшего. Их «духовным отцом» считают тогдашнего вице-президента США Ричарда Чейни.
Несмотря на то что сейчас в администрации Трампа «неоконсерваторов» нет, они продолжают воздействовать на американскую политику через различные группы в конгрессе США. Политолог-американист, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге Иван Курилла считает, что своей речью перед военными о прекращении строительства демократии военными силами Трамп посылает сигнал «неоконсерваторам»:
«Трамп объявил конец неоконсерватизма. И это новость. А одним из главных принципов неоконов было использование силы для продвижения демократии», — рассказал эксперт «Газете.Ru».
Правда, Сергей Станкевич считает, что шансы на то, что у Трампа получится сменить глобальную миссию США, минимальны. Пока президент внутри страны проигрывает «глубинному государству». Этот термин используется как обобщающий для характеристики американских спецслужб.
В этом уверен и другой американист, профессор МГИМО Виктор Мизин, который считает, что в условиях недоукомплектованного Госдепа и сложной внутриполитической ситуации руки у Трампа будут связаны. К тому же президент США все еще не представил четкой стратегии на Ближнем Востоке, и ему приходится действовать ситуативно: «Мы сегодня видим, что Америка не может уйти ни с Ближнего Востока, ни из Афганистана. К тому же уход может привести еще к большему хаосу», — говорит Мизин.
Эксперт подчеркивает, что если во времена «холодной войны» США могли действовать не самостоятельно, а через своих «клиентов», сегодня такой возможности нет: «Сейчас клиентов нет и приходится все делать самим, а сами США испытывают определенный недостаток в ресурсах и компетентности».
