Цивилизация
После свержения Муаммара Каддафи в 2011 году Ливия погрузилась в безвластие и хаос. Жесткая вертикаль власти, которую выстроил Каддафи, подчинив себе враждующие кланы и племенные группировки, была уничтожена, но на смену ей ничего не пришло. Попытка построения институтов власти на основе системы партийного представительства не принесла тех результатов, которых ожидали на Западе. Разобщенная оппозиция и исламистские группировки, которые вошли в новый парламент, показали свою неспособность восстановить ливийскую государственность.
Все это создает идеальные условия для проникновения сюда оперативной базы террористического «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России). За последние два месяца в Сирии были уничтожены две центральные фигуры организации — Омар аш-Шишани и Аль-Аднани. С апреля в соцсетях, связанных с радикальным исламистским подпольем, начали появляться сообщения, в которых руководство ИГ впервые начало признавать возможность поражения их террористического «халифата», сообщила «Газете.Ru» Евгения Гвоздева, директор программ Европейского центра стратегических исследований и безопасности (ESISC). Ранее в 2016 году был зафиксирован существенный отток боевиков ИГ из Сирии в Ливию, территорию которой не бомбят ни Россия, ни западные союзники.
В 2015 году ИГ удалось захватить несколько крупных ливийских городов, в том числе Сирт — родину покойного диктатора Муаммара Каддафи.
Для Москвы эта ситуация вызывает вопрос: имеет ли смысл расширять свою антитеррористическую операцию на Ливию? В конце концов действия отечественных ВС на сирийской территории привели к ослаблению ИГ, и сейчас государственности Сирии грозит в первую очередь не терроризм, а столкновение интересов различных кланов и политических групп.
Слухи о том, что Ливия может стать следующей страной, где развернется российская «военная авантюра», усилились в августе в связи с новостями о визите ливийского генерала Халифа Хафтара в Москву.
Как предполагал в своей аналитической заметке Юрий Бармин, эксперт Российского совета по международным делам, приглашение посетить Москву исходило лично от Владимира Путина. Он утверждал, что российский интересы в Ливии продиктованы не столько экономическими выгодами, сколько желанием стать одним из активных игроков в реставрации политической системы. Таким образом, как отмечает Бармин, Россия может получить дополнительный рычаг влияния на обстановку на Ближнем Востоке.
Похожую точку зрения выразил ряд известных англоязычных издательств и арабские информационные агенства Al Arabiya и Al Jazeera. Так как Россия уже помогла правительству в Табруке напечатать 4 млрд динаров, «чтобы укрепить центральный банк в противовес действующему в Триполи», потенциальные поставки российского вооружения Хафтару журналисты расценили как логичное продолжение политики Кремля, в особенности на фоне «бессилия» стран Запада повлиять на ситуацию.
Страна на двоих
На настоящий момент в стране действуют два правительства и два парламента. Первый центр силы — это Правительство национального единства и Президентский совет Ливии, который базируется в Триполи. Эти органы власти изначально были созданы в Тунисе в прошлом декабре на основе Схиратского соглашения, заключенного при посредничестве Совбеза ООН. Главой правительства стал Фаиз Сарадж, которого страны Запада рассматривают как единственную надежду на политическое объединение Ливии.
Другим центром власти стала палата представителей (ПП) Ливии, избранная в 2014 году и получившая международное признание со стороны ряда государств и ООН. ПП базируется в Тобруке.
Армия Ливии во главе с Халифой Хафтаром лояльна правительству в Тобруке, которое пользуется поддержкой Египта и ОАЭ. Триполи, в свою очередь, защищает военная коалиция «Рассвет Ливии», сформированная из бывших джихадистов «Аль-Каиды (организация запрещена в России)», берберских ополченцев, ливийской ветви «Братьев-мусульман» и боевиков Мисураты. Правительство Сараджа готово идти на компромиссы с исламистами. Хафтар и ПП настроены безоговорочно враждебно.
Страна находится в тупике. Специалисты говорят о том, что при отсутствии конструктивных практических усилий со стороны внешних игроков в ближайшие годы Ливию может ожидать три сценария, каждый из которых неутешителен. Первым и наиболее реальным представляется дальнейшая фрагментация общества и децентрализация власти, которая поставит под вопрос существование Ливии как государства и станет благодатной почвой для расширения террористических организаций.
Некоторые опасаются или ожидают, что в недалеком будущем ситуацию сможет переломить восходящий лидер главнокомандующий армией Халифа Хафтар.
Фигура Хафтара приковала к себе внимание международных СМИ и аналитиков, когда он развернул операцию «Достоинство» по вытеснению группировок исламистов из Бенгази и восточных регионов страны. Журналисты начали проводить параллели с египетским генералом Абдель Фаттахом ас-Сиси, незадолго до того совершим военный переворот и начавшим преследование исламистского движения «Братья-мусульмане». Хафтар также не скрывает своих политических амбиций, полагая, что, получив военно-техническую помощь «сверхдержав», ему удастся установить мир на территории всей Ливии.
Генерал наступает
В молодости Хафтар был одним из приближенных к Каддафи офицеров, участвовал в военном перевороте 1969 года, который привел к власти известного диктатора. Некоторые авторы утверждают, что Хафтар учился в СССР, однако, скорее всего, речь идет о прохождении инструктажа у советских офицеров, которых отправляли в Ливию в 1970–1980-е годы в рамках более широкого военного сотрудничества.
В конце 1980-х годов Хафтар был одним из командующих ливийскими войсками в пограничной войне с Чадом, но потерпел поражение и попал в плен. В результате Каддафи выдвинул в адрес Хафтара обвинения в предательстве. Со времени пребывания в тюрьме начинается оппозиционная деятельность генерала.
Находясь в заключении, Хафтар и группа приближенных к нему офицеров установили контакты с базирующимся в Чаде «Национальным фронтом спасения Ливии», поддерживаемым ЦРУ. После военного переворота в Нджамене генерал и его сторонники были эвакуированы американскими спецслужбами в Соединенные Штаты.
В Америке Хафтар получил гражданство и продолжил сотрудничать с ЦРУ, разрабатывая план свержения Каддафи. Хафтар прожил в США, в штате Вирджиния, вплоть до 2011 года. После он вернулся Ливию, чтобы принять участие в гражданской войне, которая закончилась падением джамахирии и убийством Каддафи. Однако Хафтар не был принят на родине. Его обвиняли в сотрудничестве с ЦРУ, в предательстве, в намерениях стать «новым Каддафи». Ему не удалось завладеть достойной позицией в переходном правительстве Ливийской республики, и он вернулся в Соединенные Штаты «провести время с внуками».
В 2013 году генерал вновь вернулся в Ливию и начал собирать своих сторонников, старых соратников по борьбе против Каддафи. В мае 2014 он развернул операцию «Достоинство» по вытеснению боевиков-исламистов, которая началась в Бенгази, расширилась на ряд восточных территорий и дошла до Триполи. Хафтар начал штурм бывшей столицы, но в итоге был выбит из города силами «Рассвета Ливии», которые до нынешнего момента считают его своей основной целью. С этих событий начался новый виток ливийской гражданской войны.
А был ли союзник?
Корреспонденты западных изданий в Ливии утверждают, что у Хафтара немало сторонников. Его непримиримая позиция по отношению к исламистам создает ему образ «ливийского ас-Сиси», который дает надежду рядовым ливийцам, уставшим от постоянных вооруженных столкновений и войны «всех против всех».
Однако, несмотря на определенный ажиотаж вокруг его персоны в медийном пространстве, объективно ресурсы и влияние Хафтара ограничены. Для того чтобы продолжить наступление на позиции своих противников, ему необходимо добиться снятия эмбарго на продажу оружия и заручиться международной поддержкой.
Америка, некогда заинтересованная в сотрудничестве с Хафтаром как с опытным военачальником, сейчас настроена не так благосклонно. В Вашингтоне его действия называют «самоуправством» и считают главным препятствием к объединению Ливии — из-за его категорического отказа вступать в диалог с властями в Триполи, пока Триполи не очистят от террористов.
«Хафтар угрожает основным инициативам, поддерживаемым Западом, и установлению международно признаваемой политической власти», — гласит одно из исследований вашингтонского аналитического центра New America.
Политолог Григорий Лукьянов и эксперт РСМД Руслан Мамедов полагают, что всерьез говорить об интересах Москвы в Ливии пока невозможно.
«У России сегодня нет тех интересов и вызовов в Ливии, какими обладают и с какими приходится иметь дело в этой стране европейским и арабским странам Средиземноморья, — полагает Лукьянов. — В Ливии не существует здоровых политических сил, с которыми Россия могла бы вести дела с уверенностью и доверием.»
Руслан Мамедов добавил, что, несмотря на поддержку Хафтара со стороны основного российского партнера в регионе — Египта, у генерала недостаточно сил и авторитета для того, чтобы объединить страну.
«Сейчас взоры обращены на правительство национального единства Сараджа, которое недавно было признано и со стороны правительства в Триполи», — считает эксперт.
Неясно, насколько правдоподобны сведения о визите самого Хафтара в Москву. В российских СМИ об этом сообщили только агентство Sputnik и газета «Известия», ссылаясь на свои источники. Позже корреспонденты «Известий» и РИА «Новости» взяли интервью у посла России в Триполи Ивана Молоткова, который подтвердил присутствие генерала в Москве, но не говорил, что он лично был на встречах с представителями российского МИДа и Министерства обороны.
Григорий Лукьянов, впрочем, утверждает, что Хафтар в Москву не приезжал. По его сведениям, переговоры от его имени в Москве вели только представители генерала.
«С российской стороны был заместитель министра иностранных дел, отвечающий за ближневосточное направление. Во многом это был знак уважения со стороны российского МИДа египетским покровителям Хафтара», — добавил собеседник «Газеты.Ru». Информационные агентства «Интерфакс» и ТАСС вовсе не сообщили о состоявшемся визите.
Вне зависимости от деталей и формата этого визита эксперты подчеркивают, что Хафтар не является лицом, представляющим Ливию как государство. Поэтому предметный диалог будет возможен только тогда, когда в стране появится легитимная власть.
