Цивилизация
Нападения на несогласных с властью активистов стали характерной чертой российской политической жизни после перехода Крыма в состав РФ. К такому выводу пришли авторы доклада ЦЭПР «Политическое насилие в современной России: нападения на оппозицию в 2012–2016 годах», составленного по запросу «Газеты.Ru». Эксперты центра собрали базу из 238 случаев проявления агрессии в отношении оппозиционеров и общественных деятелей. База охватывает последние четыре года и анализирует данные из СМИ и других открытых источников.
Под условными «оппозиционерами» подразумевается предельно широкий разброс недовольных действиями власти людей: от «несистемных» политиков, участвующих в выборах, до экологов или городских активистов, пытающихся отстоять детскую площадку.
По этим данным, за 2012 год зафиксировано 35 случаев нападений на оппозицию в различных формах, за 2013-й — 38 случаев, за 2014-й — 60, за 2015 год — 50 случаев. Кроме того, 55 случаев было зафиксировано за первую половину 2016 года.
Авторы доклада зафиксировали «тематические» периоды агрессии, связанные с общественно-политической повесткой.
Иначе говоря, на каждую волну активности оппозиционно настроенных граждан появлялись свои провластные или патриотические общественные движения, готовые ответить на нее насилием.
Во имя веры и «Новороссии»
В 2012 году многие нападения были нацелены против недовольных судом над Pussy Riot, совершивших «панк-молебен» в храме Христа Спасителя. В 2013 году — против тех, кто выражал поддержку ЛГБТ («Международное общественное движение ЛГБТ» признано экстремистским и запрещено на территории РФ)-сообществу в связи с принятием закона о пропаганде гомосексуализма. Тогда в атаках были замешаны православные активисты.
Рост числа нападений на оппозиционеров в 2014 году авторы исследования ЦЭПР связывают с обострением внутриполитической ситуации на фоне событий на Украине и протестами по этому поводу.
Тогда активизировались организации, выступающие в поддержку «Новороссии» с антиукраинской и антизападной риторикой.
Наконец, в течение всего изучаемого периода вспышки агрессии — в особенности в регионах — наблюдались во время избирательных кампаний. Пик атак в 2016 году объясняется предстоящими выборами в Госдуму.
Также многие случаи насилия связаны с конкретными политическими акциями. Среди них — череда нападений на активистов в рамках Маршей мира против российской политики относительно Украины весной и осенью 2014 года. Такие же всплески насилия происходили в преддверии антикризисного марша «Весна» в феврале 2015 года, на фоне акций памяти убитого Бориса Немцова в 2015 и 2016 годах, а также в годовщину беспорядков на Болотной площади 6 мая.
По данным ЦЭПР, в половине случаев нападения обладали откровенно идеологической окраской.
Жертвы страдали исключительно из-за не совпадающих с мейнстримом взглядов. Например, за поддержку ЛГБТ, несогласие с присоединением Крыма и даже пацифизм.
Примерно 25% нападений связаны с избирательным процессом. В период предвыборных кампаний происходят атаки на кандидатов, наблюдателей, агитаторов, предвыборные штабы, а также участников предвыборных встреч.
Например, в сентябре 2015 года было совершено нападение на кандидата в губернаторы Иркутской области от партии КПРФ Сергея Левченко. В Калуге — на кандидата в депутаты калужского законодательного собрания от эсэров Ольгу Антюхину. В ноябре 2014 года неизвестные избили в Санкт-Петербурге лидера отделения «Партии прогресса» Аркадия Чаплыгина.
Еще около 25% атак связаны с конкретными проблемами местной повестки. Чаще всего это инциденты, связанные с экологическими или градозащитными инициативами. На журналистов случаются атаки из-за локальных антикоррупционных расследований.
Например, в феврале 2016 года в районе Раменок в Москве прошла стихийная акция протеста против строительства дороги на территории парка, в ходе которой произошли столкновения с ЧОПом. В июле 2014 года неизвестные избили активиста Вадима Сухорукова из города Люберцы, лидера инициативной группы против застройки. В апреле 2014-го в Петербурге двое неизвестных избили лидера группы «Экология рядовой архитектуры» Алексея Ярэма в подъезде его дома. Громкие случаи на Кавказе связаны с нападением на команду члена Совета по правам человека Игоря Каляпина.
В 2012–2015 годах всего 5–10% атак было совершено на оппозиционеров и общественников с федеральным уровнем известности. В 2016 году эта доля выросла почти до 20%. Авторы доклада ЦЭПР связывают это с деятельностью Алексея Навального и Михаила Касьянова (признан в РФ иностранным агентом), в прошлом году объявивших о выдвижении Демкоалиции в Госдуму.
Тем не менее до сих пор большинство нападений совершается в отношении рядовых протестующих, кандидатов на выборах, членов реготделений партий и движений, градозащитников, правозащитников, экологов и т.п. На представителей системных оппозиционных партий нападают в основном только в связи с выборами.
Еще примерно 15% инцидентов касается нападений на журналистов, причем наибольшая доля подобных случаев зафиксирована в 2014 году. Так, в мае 2016 года неизвестные ранили из пистолета замредактора вологодской газеты «Минута истины» Олега Куницына. В марте 2016-го в Калининграде неизвестные напали с ножами на редактора газеты «Новые колеса» и депутата облдумы Игоря Рудникова.
Кто бьет
Примерно в 80% случаев нападавшими являются неустановленные лица или люди без четкой связи с конкретной структурой. Значительная часть нападений (особенно насильственного характера) осуществляется неизвестными в подъездах или на улице около дома жертвы. В таких случаях можно только предполагать заказчика и политические мотивы.
Иногда в нападениях участвуют работники частных охранных предприятий (около 5–6% случаев за исследуемый период). Обычно чоповцы атакуют экологических или градозащитных активистов, когда протесты задевают чьи-то коммерческие интересы.
Впрочем, в последние годы растет доля нападений на оппозиционеров со стороны активистов, открыто действующих от имени своих организаций. С 2012 года эта доля выросла почти в два раза, до 22% в 2016 году.
Это разного рода «охранительные» движения с ультраконсервативными взглядами. В докладе ЦЭПР упоминаются Национально-освободительное движение (НОД) депутата «Единой России» Евгения Федорова, казачьи объединения, православные организации («Союз православных граждан», «Народный собор», «Сорок сороков»), организация SERB.
Эксперты ЦЭПР отмечают, что эпоха противостояния между «нашистами» (бывшее движение НАШИ или аналогичные молодежные прокремлевские организации) и оппозицией ушла в прошлое. «Нашистов» сменили новые организации: менее централизованные, не столь очевидно связанные с властью, но действующие при ее молчаливом согласии. В лексиконе оппозиционеров «нашистов» как условное обозначение провластных нападающих заменили нодовцы и «антимайдановцы». Также ранее использовался украинский термин «титушки».
Один из лидеров SERB Игорь Бекетов (Гоша Тарасевич) говорит «Газете.Ru», что его активистам выписывали административные штрафы после инцидентов, но часть удалось «отбить».
«Мы выходим на акции оппозиции и действуем, когда есть оскорбления России, Крыма, Донбасса, действующей власти. Заметьте, мы не трогаем оппозицию, если они просто высказывают свое мнение, без оскорблений и провокаций», — объясняет он мотивацию соратников.
По словам Тарасевича, в SERB есть выходцы из украинского «антимайдана». На вопрос, где легче заниматься подобными акциями — на Украине в период Януковича или в современной России, он отвечает: «Одинаково». Однако в России этот метод борьбы с оппозиционными настроениями пока менее распространен, добавляет собеседник «Газеты.Ru».
Ножами и кастетами
По данным доклада ЦЭПР, более половины случаев насилия над оппозицией связаны с прямым физическим насилием (около 65% за весь период, без учета случаев с незначительным физическим воздействием). Часто нападающие используют оружие, способное не только причинить сильный вред здоровью, но и убить: ножи, кастеты, биты, железные прутья, трубы и т.д. Иногда в ход идет травматическое и огнестрельное оружие.
Помимо убийства Бориса Немцова в 2012–2016 годах произошло еще несколько нападений на оппозиционеров с летальным исходом.
В июле 2013 года в Камско-Устьинском районе Татарстана был застрелен Игорь Сапатов, борец с махинациями вокруг природоохранных земель. В ноябре 2013-го в Нижнем Новгороде был забит насмерть оппозиционер Николай Савинов. 9 февраля 2012 года в Самаре был убит участник движения «За честные выборы» антифашист Никита Калин.
Часто жертвы насилия получают серьезные травмы. Например, в апреле 2015 года во время выборов в Балашихе восемь неизвестных избили наблюдателей «Голоса» (организация включена Минюстом в список иноагентов) Станислава Позднякова и Дмитрия Нестерова. Атака произошла после фиксации вброса бюллетеней. Позднякову пришлось удалить селезенку после побоев. В июне 2015 года в Магадане неизвестные напали на сторонника Навального Дмитрия Таралова и выбили ему зубы.
Примерно в 10–15% случаев нападения влекут за собой порчу имущества: сожженные машины, выбитые окна и т.п.
Еще примерно 20% случаев связаны с угрозами, оскорблениями, сравнительно легким физическим воздействием. Так, в январе 2015 года дверь квартиры воронежской правозащитницы и координатора местного отделения «Голоса» Натальи Звягиной раскрасили в американский флаг и измазали фекалиями. Ранее, в сентябре 2014 года, ту же дверь обливали зеленкой, а на балкон Звягиной кидали пакет с куриными головами.
Около 35% всех зафиксированных нападений на оппозицию произошли в Москве или Санкт-Петербурге, остальные — в регионах.
В Санкт-Петербурге выявлено два пика насилия: в 2014 и 2016 годах. В 2014 году это было связано с выборами и накалом ситуации на Украине, в 2016-м — с черным списком пользователей социальных сетей Whoiswho. Нескольких рядовых людей оппозиционных взглядов избили или испортили им машины. Расследования «Фонтанки» и BBC связали налетчиков с петербургской «фабрикой троллей», кураторство над которой «Фонтанка» и другие СМИ приписывают кремлевскому ресторатору Евгению Пригожину.
«Проблема явно недостаточно освещается в федеральных и региональных СМИ, в особенности это касается случаев нападения на рядовых оппозиционеров, немедийных лиц», — говорится в докладе. Согласно выводам ЦЭПР, в основном такие случаи освещают нишевые ресурсы — например, «ОВД-инфо» (организация включена Минюстом в список иноагентов) и «Медиазона» (организация включена Минюстом в список иноагентов). В итоге в регионе оппозиционер часто оказывается один на один с опасностью.
Силовики бездействуют
Поскольку большинство нападений осуществляются неизвестными лицами и не в публичных местах, эти инциденты полиция не может предотвратить по объективным причинам. Однако когда нападение происходит в общественных местах или непосредственно под наблюдением полиции (например, на протестных акциях), правоохранители зачастую закрывают глаза на действия очевидных провокаторов.
Эксперты ЦЭПР отмечают, что часто при возникновении конфликтов на публичных мероприятиях полиция задерживает представителей обеих сторон конфликта. Причем иногда по итогам нападавшие, спровоцировавшие конфликт, быстро оказываются на свободе, а те, кто подвергся нападению, получают обвинения.
Показательна реакция полиции на нападение на оппозиционных активистов во время так называемого дачинга весной – летом 2014 года, когда силовики проигнорировали избиение сторонников Навального неизвестными лицами. В августе при поездке в подмосковный поселок Акулинино полиция попыталась помешать оппозиционерам, а на въезде в поселок прорвавшихся активистов встретила большая группа неизвестных мужчин, которые принялись бить стекла и подкладывать шипы под колеса автомобилей активистов.
Массовость мероприятия и его резонанс может служить гарантией безопасности участников. Например, на Маршах мира в Москве и акциях памяти Бориса Немцова безопасность в целом была обеспечена на должном уровне, хотя не обошлось без отдельных эпизодов. А вот в регионах при проведении публичных протестных акций и пикетов оппозиционеры подвергают себя большему риску.
Как отмечают в ЦЭПР, дела о нападениях на оппозиционеров обычно квалифицируются как хулиганство или как насилие, не имеющее дополнительного мотива ненависти, даже когда на это указывают факты. В большинстве случаев — если дело возбуждено, расследование затягивается, а к ответственности привлекают исполнителей, но не заказчиков.
При преследовании самих оппозиционеров следователи, в свою очередь, часто подводят дела под экстремистские статьи даже при спорных обстоятельствах. В итоге экстремистские статьи работают в одностороннем порядке.
Особняком стоят случаи, когда силовики сами атакуют оппозиционеров при разгоне демонстраций, или эпизоды избиения задержанных оппозиционеров полицией. Самым опасным видом оппозиционной деятельности, особенно по сравнению со столичными митингами, остается борьба с местными властями и противодействие локальным бизнес-интересам.
Глава московского профсоюза сотрудников полиции Михаил Пашкин приводит «Газете.Ru» в пример инцидент с майором полиции Федором Объедковым. Его в этом году уволили за отказ «принять меры по прекращению несанкционированного митинга» в московском парке «Дружба». Объедков пытался оспорить решение в Мосгорсуде. По его словам, митинга не было, а начальство приказало ему задерживать «просто зевак и женщин с колясками».
«Рядовые сотрудники полиции ничего без приказа делать не будут. Это говорит о том, что (в борьбе с активистами) на местном уровне подстраховываются руководители, есть еще управление «Э» по борьбе с экстремизмом, у них свои инструменты, чтобы не допустить протестов. Не думаю, что это целенаправленная политика государства, скорее местные», — рассуждает Пашкин.
Радикальный ответ
В основном политическое насилие — это односторонний процесс в отношении оппозиционных активистов. Однако в период напряжения из-за событий на Украине произошло несколько нападений на провластных активистов.
Осенью 2014 года было совершено две атаки на нодовцев. В Санкт-Петербурге во время пикета в поддержку президента и губернатора неизвестный распылил газовый баллончик в лицо активистов НОД Владислава Николаева и Александра Кравец и выкрикнул: «Слава Украине, слава героям!». В октябре 2014 года в Москве с насилием столкнулись активисты НОД и Евразийского союза молодежи. Они стояли в пикете у офиса РПР-ПАРНАС, где проходил показ фильма о летчице Надежде Савченко. Неизвестные брызнули в лицо активистам перцовым баллончиком и ударили координатора НОД Марию Катасонову. В обоих случаях неизвестные скрылись.
В июне 2015 года в Москве в КПРФ сообщили, что неизвестный разгромил палатку партии, собиравшую деньги для самопровозглашенной ДНР, и нанес несколько ударов дежурившему в ней активисту. В апреле 2015 года СМИ сообщали, что москвичи также заставили свернуть палатку нацболов, собиравших деньги для ЛНР. Все эти случае единичны и, видимо, совершены агрессивными одиночками.
«Государство вроде бы не репрессивное, но де-факто оппозиционеров и несогласных преследуют. Просто делается это с помощью «неустановленных лиц» и разного рода общественных структур, — говорит «Газете.Ru» директор ЦЭПР Николай Миронов. — Главное, что это стало стабильной практикой и имеет тенденцию к распространению. Заказчики нападений знают о своей безнаказанности, и это тоже закрепляется в сознании».
Эксперт связывает инциденты с боязнью властей перед «цветными революциями» и указывает на обострение насилия в период выборов. Практики, почерпнутые у азиатских и латиноамериканских автократий, грозят размыванию российского правового поля, считает Миронов.
«Черносотенцы ни в феврале 1917-го, ни в октябре 1917-го роли не играли, — рассуждает политолог Констанин Калачев. — Во власти не идиоты. Там понимают, что радикальные охранители — это чаще всего конъюнктурщики, потому их использование дозировано и ситуативно. Мейнстримом они не стали. Да и репутационные издержки перевешивают мнимые выгоды. Но совсем обойтись без них невозможно. Надо же как-то канализировать ура-патриотизм».