Цивилизация
29 февраля были объявлены результаты выборов в совет экспертов страны. В него вошли действующий президент Исламской Республики Хасан Роухани и его влиятельный покровитель Али Акбар Хашеми Рафсанджани, бывший глава иранского государства, ныне возглавляющий совет целесообразности. В общем, по данным арабоязычного канала Al Jazeera, сторонники умеренного реформатора Роухани получили в совете экспертов 52 кресла из 88.
Кроме того, по предварительным данным, в парламенте-меджлисе сторонники президента-реформатора Ирана могут рассчитывать на 35% мест. Не менее 30% получат умеренные и независимые кандидаты, которые также выражают поддержку курсу Роухани. В 15% избирательных округов, где ни один из кандидатов не набрал 25% голосов, пройдет второй тур, он состоится в апреле или мае.
Распределение голосов в совете экспертов и меджлисе — серьезный удар по позициям консервативного политического лагеря в Иране. Особенно важен состав совета экспертов.
Этот орган избирается на восемь лет и обладает полномочиями назначать высшего руководителя Исламской Республики — рахбара. Нынешнему рахбару Али Хаменеи 76 лет, и, по слухам в местной прессе, он болен раком. Вероятно, новому составу совета экспертов придется выбирать нового высшего руководителя.
Хаменеи считается консервативным политиком, которому ближе взгляды предыдущего президента Ирана Махмуда Ахмадинежада, который с упорством обострял отношения Ирана с Западом, смеялся над режимом международных санкций и пытался превратить ядерную программу страны в национальную идеологию.
В 2013 году, когда Ахмадинежада сменил Роухани, все политические силы Ирана понимали, что нужно преодолевать международную изоляцию страны. Высший руководитель Ирана одобрил назначение Роухани, однако перед пятничными выборами сделал все, чтобы реформаторы, сторонники президента, получили минимум народной поддержки.
Этот план провалился даже несмотря на жесткий отсев кандидатов-реформаторов перед выборами. Баллотироваться в совет экспертов за слишком вольные взгляды запретили даже Хасану Хомейни, внуку аятоллы Рухоллы Хомейни, главного идеолога и основателя Исламской Республики.
Забыть о нефти
Москва не может без беспокойства наблюдать за ходом иранских выборов. При «фундаменталисте» Ахмадинежаде, когда антизападная пропаганда в Исламской Республике преобладала над политическим прагматизмом, российско-иранские отношения были особенно теплыми. Кроме того, из-за санкций Иран был лишен возможности снабжать своей нефтью страны Европы, и Россия поэтому не видела в нем конкурента.
При умеренном реформаторе Роухани Тегеран выбрал более расчетливый курс. После «ядерной сделки», которую в июле прошлого года Иран заключил с международным сообществом по инициативе США, Исламская Республика начала открываться миру и в феврале пообещала производить 4,7 млн баррелей нефти в сутки.
Сегодня, когда существенная часть антииранских экономических санкций снята, Тегеран стремится привлечь максимум инвестиций и начать восстанавливать экономику. Крупные американские и европейские компании уже начали работать в Иране, привлеченные перспективным рынком, охватывающим более 75 млн человек.
«Сейчас Ирану особенно нужны инвестиции и высокие технологии, — рассказал «Газете.Ru» Владимир Сажин, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН. — Однако в нынешней экономической ситуации Россия не может обеспечить этого».
Впрочем, по мнению эксперта, Тегеран и раньше прекрасно знал, что можно, а что нельзя взять у России. «Ядерная сделка» и открытие Исламской Республики в отношении Запада в этом смысле ничего не меняют.
«У нас есть несколько конкурентных направлений. Это вооружения, космические технологии, ядерная энергетика, в меньшей степени железнодорожный транспорт, — рассказал Сажин. — В этих сферах Россия и Иран уже давно и плодотворно сотрудничают и вряд ли перестанут в ближайшее время».
Страховка оружием
Военное сотрудничество с Россией находится в центре стратегической доктрины Тегерана, уверен Сергей Демиденко, доцент Института общественных наук РАНХиГС. «Свою военную программу Исламская Республика пересматривать не будет, — рассказал эксперт. — Страна хорошо запомнила последствия охлаждения отношений с Западом, во многом поэтому она продолжит делать ставку на российское оружие».
«Здесь показателен пример Ирака, закупавшего западные вооружения, — считает Игорь Коротченко, главный редактор журнала «Национальная оборона», директор Центра анализа мировой торговли оружием. — Когда американские войска начали вторжение на территорию этой страны, иракцы не успели воспользоваться своими системами ПВО. ВС США, хорошо знакомые с французской системой безопасности иракских ПВО, фактически отключили все эти системы перед началом боевой операции».
В преддверии выборов Тегеран сделал все, чтобы убедить российское руководство в том, что двустороннее сотрудничество не прекратится. В феврале министры обороны Ирана и России обменялись визитами. Хосейн Дехкан, иранский коллега Сергея Шойгу, выразил заинтересованность в контрактах на закупку отечественных вооружений на общую сумму в $8 млрд.
Прежде всего Иран интересуют российские системы противоракетной и противовоздушной обороны, считает Игорь Коротченко.
В апреле 2015 года Россия разморозила поставку ЗРК С-300 на сумму в $900 млн, которую обещала Ирану еще в 2007 году. Как ожидается, контракт будет окончательно реализован в течение текущего года. Кроме того, Тегеран заинтересован в закупке более современной отечественной системы ПРО, С-400, а также береговых комплексов «Бастион» и истребителей Су-30СМ.
Вместе за Асада
Еще одно направление, которое на ближайшую перспективу цементирует союз между Россией и Ираном, — это сирийский конфликт.
«Иран однозначно хочет сохранить у власти в Дамаске либо нынешнего президента страны Башара Асада, либо другого выходца из клана алавитов, которых поддерживает Тегеран, — считает Сергей Демиденко. — С 2012-го Исламская Республика направляла на поддержку режима Асада от $6 млрд до $10 млрд ежегодно. Страна, конечно же, не хочет, чтобы это финансирование не дало никаких результатов».
Россия преследует в Сирии те же цели. В прошлом году Москва отказалась от требования во что бы то ни стало сохранить Асада у власти, пойдя на уступки США, однако подчеркнула, что его режим так или иначе должен сохраниться до выборов и появления правительства национального единства.
В Сирии работает отечественная авиация и спецназ иранского Корпуса стражей исламской революции. 25 февраля госсекретарь США Джон Керри заявил, выступая перед комитетом по международным делам при палате представителей американского конгресса, что Иран существенно сократил численность своих войск в Сирии, которые помогали силам Башара Асада.
Вашингтон также признал, что Россия существенно сократила число авиаударов по сирийской территории.
27 февраля в Сирии был объявлен режим прекращения враждебных действий (соглашение не затрагивает запрещенные в РФ террористические организации «Исламское государство» (организация запрещена в России) и «Джебхат ан-Нусра» (организация запрещена в России)). Международное сообщество ожидает, что это приведет к возобновлению женевских мирных переговоров между делегациями сирийской оппозиции и официального Дамаска.
