Цивилизация
В феврале наступит вторая годовщина трагических событий в центре Киева, когда на Институтской улице, майдане Независимости и улице Грушевского погибли более 100 человек. Против демонстрантов, которые были вооружены деревянными щитами и палками, было применено огнестрельное оружие. На Институтской улице до сих пор стоят портреты, лампадки и цветы, между тем заказчики и реальные исполнители убийств протестующих, как утверждают близкие жертв, не найдены до сих пор.
Для родственников погибших в те трагические дни затянувшийся поиск виновных — признак несостоятельности властей. Некоторые посещают каждое заседание суда над беркутовцами Павлом Аброськиным и Сергеем Зинченко, которых обвиняют в убийстве девяти активистов «майдана». И каждый раз остаются недовольны. Во-первых, суд длится уже более года и результатов не видно. Во-вторых, двое беркутовцев — единственные подозреваемые в преступлении, которых оказались способны найти украинские правоохранительные органы.
Новое заседание над беркутовцами пройдет на этой неделе. На последнем суд оставил обвиняемых под стражей до 25 февраля. Суд длится уже более года, и пока не видно намеков ни на его завершение, ни на реальное расследование дел других погибших на «майдане», включая убитых сотрудников правоохранительных органов.
Сергей Байдовский, 23-летний житель Нововолынска, погиб на «майдане» от пули снайпера 20 февраля 2014 года. Его отец Роман каждый раз преодолевает несколько сотен километров из Винницкой области, чтобы приехать на заседание суда. Он не скрывает своего недовольства длительностью процесса. Кроме Романа Байдовского заседания посещают другие родственники героев «небесной сотни», но далеко не все. Многие погибшие были родом из разных регионов Украины, так что для их близких ездить на суд в столицу дорого и затратно по времени. В обязательном порядке приезжают только для того, чтобы дать свидетельские показания. Когда приходят, не сдерживают эмоций и слез. Впрочем, боль и обиду ощущают не только 39 семей, чьих родных касается дело Аброськина и Зинченко.
По данным украинского минздрава, с 30 ноября 2013-го по середину апреля 2014 года в результате событий на «майдане» погибли 106 человек. Почти 80 из них были убиты в период 18–20 февраля, еще десять погибли при разных обстоятельствах в течение декабря — января. Ни одно из убийств не раскрыто до сих пор.
В ходе последнего заседания суда по делу Аброськина и Зинченко свидетельские показания давали родственники убитого 20 февраля 2014 года активиста Романа Вареницы. Его мать Анна Ивановна была особо эмоциональной. «Мой сын, Вареница Роман Михайлович, которому было всего 35 лет, был добрым и жизнелюбивым человеком. Он имел мирную профессию, он был учителем», — рассказала она. Будучи сама педагогом, она говорит, что сын превзошел ее как профессионал, хотя из-за сложившейся в стране системы не смог работать по специальности, переквалифицировавшись в строители.
Как и каждый человек, потерявший на «майдане» кого-то из родных, она добавила, что ее сын был не вооружен. «Даже палки не было», — утверждает женщина.
Правоохранительные органы не особо стесняются признаваться в своей несостоятельности. В ноябре прошлого года начальник управления специальных расследований ГСУ Генпрокуратуры Украины Сергей Горбатюк сообщил, что личности убийц первых жертв «майдана» — украинского армянина Сергея Нигояна, белоруса Михаила Жизневского и украинца Романа Сеника — по-прежнему неизвестны. «К сожалению, на данное время непосредственно лица, которые совершили убийства, нами не установлены», — заявил он. И, будто пытаясь оправдаться, добавил, что круг подозреваемых существенно сужен.
В ноябре президент Украины Петр Порошенко посетил церемонию поминовения памяти героев «небесной сотни» в Киеве и пообщался с семьями погибших. Даже в официальных сообщениях сдержанно отмечалось, что на встрече родственники жаловались на судебную систему. В личных разговорах пострадавшие не скрывают возмущения. Отец погибшего на «майдане» 19-летнего Романа Гурика Игорь остался недоволен тем, что на встрече не было генпрокурора Виктора Шокина, хотя ему, как и другим родственникам погибших, очень хотелось бы с ним пообщаться. «К Шокину у нас много вопросов по следствию», — говорит он.
