Цивилизация
Авторы ЦЭиПР изучили протестную активность в регионах с сентября 2014 года по октябрь 2015-го в исследовании «Год санкций и дешевой нефти». Информация о протестных акциях собрана из открытых источников.
Социальные лозунги оппозиции и «митинги благодарности» ЕР
Среди общероссийских мероприятий самыми массовыми акциями ожидаемо стали провластные митинги, в основном праздничного характера: шествия и митинги в День народного единства, в годовщину присоединения Крыма, первомайские демонстрации. Эксперты характеризуют эти акции как народные гулянья «в советском понимании», с админресурсом для сбора людей. Исключением можно назвать, например, шествие «Бессмертного полка», на который люди выходили добровольно.
«Единая Россия» проводит массовые мероприятия уже после выборов — «митинги благодарности».
Среди парламентских партий наиболее заметные протестные акции у КПРФ. Кроме набора общих социально-экономических и политических лозунгов звучат конкретные темы — вроде взносов на капремонт и отмены электричек. Все три партии парламентской оппозиции проводят и предвыборные уличные акции, у эсэров и ЛДПР, как и у коммунистов, превалирует социально-экономическая повестка (в 2015 году — рост цен и тарифов).
Либеральная несистемная оппозиция также пытается выстроить регулярную организацию протестных акций. Однако из-за нехватки ресурсов и проблем с региональной сеткой регулярно массовые акции проходят только в столице и крупных городах по отдельным поводам (Марш мира, акции против приговора братьям Навальным, Марш памяти Бориса Немцова).
Наиболее резонансные межрегиональные тематические акции касались защиты сфер здравоохранения и образования.
29–30 ноября 2014 года более чем в 40 регионах состоялись митинги и пикеты «За доступную медицину» — в Москве акция объединила коммунистов и либеральную оппозицию. Отмечаются другие нишевые акции: всероссийский протест таксистов в сентябре 2014 года, «антимеховой марш» в октябре 2014 года и прочие.
Запрос на «левый поворот»
По мнению авторов исследования, после выборов и в октябре 2015 года не было сильного снижения протестов по социально-экономической повестке.
С учетом продолжающегося экономического кризиса и нарастания социальных проблем авторы предлагают не ждать социального спокойствия и в 2016 году, в особенности с учетом выборов. Социально-экономический характер протестной повестки в следующем году гарантирует широкую социальную базу для крупных протестных акций.
Большая часть массовых протестных мероприятий связана с проблемами на производстве, в социальной сфере, экономическими проблемами. Распространен запрос на «левый поворот» — экономические решения левого толка и реальное, а не декларативное социальное государство. Большая доля протестующих — это бюджетники и работники госпредприятий, по которым больше всего бьют сокращения социальных расходов.
Но и формально независимые от государства самозанятые предприниматели также не получают никаких преимуществ от заявленной оптимизации. Ведь сэкономленные за счет секвестра социалки деньги не идут на стимулирование экономического роста. Напротив, государство чрезмерно регулирует малый бизнес, представители которого в итоге вливаются в протест.
По мнению экспертов, левая повестка хоть и востребована, но по факту не институционализирована идеологически. Протест направлен на ситуативное решение проблемы, а не поиск стратегической программы, идеологии. Такая проблема есть и у КПРФ.
Эксперты предсказывают: левая повестка станет основной на выборах 2016 года и партии будут использовать в кампании наиболее острые темы прошедших протестов.
Носители же правой повестки сосредоточились на внешнеполитических проблемах, которые в кризис отходят для общества на второй план. Националистическая повестка маргинализировалась, однако остается острой в регионах с напряженной этнической ситуацией.
Акции с общеполитической направленностью (за честные выборы, независимые суды, в поддержку политзаключенных) остаются в узкой нише либерального протеста и не остро востребованы в регионах. Однако в условиях усугубления социально-экономической ситуации у демонстрантов возникают политические лозунги и требования как общего характера (против коррупции и произвола властей), так и конкретного — с требованием отставок конкретных чиновников.
По наблюдению авторов доклада, у россиян отсутствует ощущение «неприкосновенности» региональной и местной власти (требования об отставке чиновников этого уровня звучат часто), а к федералам граждане чаще обращаются как к защитникам. Однако в острых случаях люди обвиняют и федеральную власть, причем не только абстрактно правительство или единороссов, но и конкретно президента. Так было на митинге в защиту работников «АвтоВАЗагрегата» в Тольятти в сентябре 2015 года.
«В случае усугубления социально-экономической ситуации в дальнейшем можно ожидать размывания «сакральности» образа президента, который «не знает о бездействии чиновников», — пишут авторы исследования.
В организационном плане протестная активность зачастую зарождается стихийно, без какой-либо политической силы. Протестующие самоорганизуются в рамках общих интересов: протесты предпринимателей, инвесторов, вкладчиков, работников предприятия, местных жителей. Впрочем, различные политические силы на местах могут использовать спонтанные протестные настроения. С общей социально-экономической повесткой системно работает КПРФ, остальные партии и организации действуют точечно.
Политический протест среднего класса проявляется при вторжении в его сферу жизни (акции малых предпринимателей, протест против платных парковок в Москве).
В крупных городах средний класс может выйти на защиту своих культурных ценностей — протесты против закрытия ТВ2 в Томске, «дело Тангейзера» в Новосибирске, протест против разрушения барельефа Мефистофеля Петербурге.
Жесткое регулирование политической жизни властями заставляет людей проводить несогласованные акции в разных формах. Популярным методом обратить на себя внимание становится уход в акционизм и абсурд: монстрации, митинг снеговиков в Томске против коммунальщиков, «пляж» перед лужей на дороге в Новосибирске, акция «Голая правда» против роста цен на бензин в Иркутске, акция «Человек-Турчак» в Санкт-Петербурге. Излишняя строгость в регулировании митингов может стать дополнительным поводом для протеста.
Пики активности протеста
Руководитель исследования Николай Миронов объясняет, что эксперты высчитывали уровень протестов по нескольким критериям — численность, форма мероприятия, значимость. В итоге были выделены четыре группы регионов со схожим масштабом протестной активности.
Регионами с высокой протестной активностью, по мнению экспертов, являются мегаполисы — Москва, Санкт-Петербург, Новосибирск, в «протестный пояс» также попала часть регионов ПФО и УрФО с концентрацией производственных предприятий, по которым ударил экономический кризис.
Среди регионов со средним уровнем протеста наибольшая активность в Кировской области, Татарстане, Забайкальском крае, Иркутской, Воронежской, Волгоградской, Ивановской областях, Карелии.
В большинстве регионов с небольшой протестной активностью проходили акции в основном неполитического характера с социальной повесткой, не вызвавшей резонанса.
В регионах с низкой протестной активностью (среди них кавказские республики) протестные акции проходили редко и не создали широкого общественно-политического резонанса.
Эксперты выделили основные этапы протестной активности с сентября 2014 года по сентябрь 2015-го.
Первый период роста (октябрь — ноябрь 2014 года) связан с началом экономического кризиса и падения рубля. Пик протестной активности пришелся на ноябрь-декабрь 2014 года — из наиболее резонансных тем: выступления в защиту системы здравоохранения и образования, акции держателей валютной ипотеки, митинги за сохранение электричек, протесты рабочих.
Следующий цикл роста протестной активности относится к февралю-марту 2015 года: продолжение кризиса, сокращения бюджетников и роста цен после новогодних праздников, протесты по теме ЖКХ и капремонту. С марта по июнь 2015 года протестная активность уменьшается из-за отпусков, однако в августе возрождается из-за приближающихся выборов и партийной активности.
Кто может институционализировать протест
Ведущий научный сотрудник Института социологии РАН Леонтий Бызов сомневается, что партии без команды Кремля будут институционализировать социально-экономический протест:
«В настоящее время все партии в той или иной форме являются филиалами администрации президента и по всем ключевым мероприятиям договариваются с ней». По его мнению, Владимира Путина сейчас вполне устраивает выстроенный баланс.
При этом Бызов отмечает, что во власти существуют «влиятельные группы», которые хотели бы левого мобилизационного поворота, например, советник президента Сергей Глазьев.
Что касается региональной власти, то Бызов согласен, что она стала в глазах граждан менее «неприкосновенной»: «Эту тенденцию искусственно поддерживает и администрация, ей выгодно канализировать протест в сторону региональных элит». Однако на федеральной сцене утерять «неприкосновенность» могут только ряд неключевых игроков в ранге министров. Что касается высшей номенклатуры, то их судьбу решает только президент.
Социолог считает, что социально-экономический протест в каком-то отдельно взятом регионе может слиться с политическим в результате крупного катаклизма: «Это может быть наводнение, пожар или какая-то техногенная катастрофа».
Проблем добавляет то, что сейчас в стране меньше возможностей заливать проблемные точки деньгами.
Политолог Евгений Минченко более оптимистичен. По его мнению, протесты останутся на региональном уровне и во внутриэлитных разборках, а вот на федеральном уровне никто из системных игроков просто не захочет влезать в уличные акции, так как можно получить «обратку»: «А несистемные силы обладают слишком низким потенциалом доверия. Кроме того, дело усложняет высокий рейтинг Путина и федеральной власти».
При этом Минченко вполне допускает темы, где политический и социальный протесты могут слиться. Например, вопрос отмены прямых выборов мэра использовался на губернаторских выборах в Иркутской области со стороны коммуниста Сергея Левченко.