Цивилизация
С бойцами «Востока» едем на северные позиции ополченцев через Киевский район Донецка. Из этого прилегающего к аэропорту района многие жители давно эвакуировались. На опустевших улицах встречаю пенсионера Сергея и безработного мужчину средних лет Алексея — ехать им отсюда некуда. Рассказывают, что еле сводят концы с концами: гуманитарная помощь сюда доходит редко, пенсии в 2,4 тыс. руб. на жизнь не хватает.
Надеются, что война скоро кончится и в Донецк вернутся их дети. Участившиеся в последние недели обстрелы веры в это не прибавляют.
После Киевского района дорога упирается в развалины эстакады — ее подорвали в начале года, опасаясь танкового прорыва в город. Мы сворачиваем и двигаемся на позицию ополченцев «Промзона» на севере Донецка. Она находится недалеко от села Спартак и железнодорожного депо — второй линии обороны. Когда-то отсюда уходили поезда во Львов и Киев, теперь сине-желтые вагоны одиноко стоят на путях.
Между самопровозглашенными республиками и Украиной давно появилась реальная граница, которая состоит из окопов, рвов, блиндажей и блокпостов.
По всему контуру линии соприкосновения ополченцы, как и военнослужащие украинской армии, стараются закрепиться понадежнее. Обе стороны усиливают посты, опасаясь диверсионно-разведывательных групп. Линия фронта прерывистая: ее пересекают множество троп, которые можно использовать для вылазок.
Свой вклад вносят и законы Украины об оккупированных территориях. На границе линии соприкосновения стоят таможенники, а СБУ и военная разведка пробивают всех выезжающих по компьютерным базам на причастность к ополчению. Из-за этого циркуляция местных из Донецка на территории, подконтрольные Киеву, и обратно резко сократилась с прошлой осени, а ожидание в «пробке» на границе может длиться сутки.
«Промзона», в которую мы едем, — одна из самых горячих точек на линии соприкосновения, по интенсивности близкая к аэропорту Донецка и прибрежному Широкино.
Позиции ополченцев здесь вклиниваются в полукольцо украинских сил. К окопам приходится идти на свой страх и риск по открытой местности — эти несколько сотен метров отлично просматриваются с обеих сторон украинскими снайперами. Главное правило в зоне возможных обстрелов — понимать, когда бьет легкое оружие, а когда может прилететь мина или осколочные, и искать ближайшее прикрытие. Всему этому учишься считаные дни.
Вдоль дороги разрушенный комплекс — прошитые осколочными снарядами железнодорожные здания. То тут, то там валяются перевернутые каркасы машин, неразорвавшиеся мины, остатки снарядов в воронках. Под ногами хрустит металлическая крошка и гильзы. Вдалеке, видимо, рядом с аэропортом, свистят мины, стрекочут пулеметы бэтээров.
Ополченцы пугают, что за голову донецкого журналиста украинские военные получают 200 тыс. грн, российского — 400 тыс. Никаких доказательств этому нет, разных слухов ходит много.
Мы спускаемся в блиндаж на линии соприкосновения. Под ногами россыпь гильз, стены укреплены мешками с песком. Отсюда всего в 150 м могут располагаться «секретки» — скрытые окопы и блиндажи ВСУ. В бинокль видны вышки, на одной из них — стяг «Правого сектора» (деятельность организации запрещена на территории России. — «Газета.Ru»), украинский флаг и полотнище, напоминающее флаг Евросоюза. Там оборудованы снайперские позиции, поэтому особенно опасно вечером, когда обычно начинаются перестрелки.
Слева, всего в нескольких десятках метров, насыпь. Ранее, объясняют ополченцы, туда выезжали танки и выходили «прощупать» позиции украинские диверсионно-разведывательные группы (ДРГ) — отвлекающие на себя огонь автоматчики, с ними снайпер и корректировщик. Группу прикрывает огонь из автоматических гранатометов. Иногда снайперы работают, используя приборы для бесшумной стрельбы, — тогда выстрел засекаешь только после прилета пули.
Обычно перестрелки здесь начинаются после 17–18 часов. ОБСЕ, как говорят бойцы, приезжает по договоренности со сторонами, когда огонь прекращается. Ночью, когда идут бои, наблюдатели на позиции не ездят вообще. Поэтому обе стороны скептически относятся к их работе.
До «Промзоны» со стороны ополченцев представители ОБСЕ и вовсе ни разу не доезжали, рассказывает замкомвзвода, сержант с позывным Жора. По его словам, на контакт украинская сторона выйти не пыталась, а «что у них в голове, непонятно».
«Ну какие минские соглашения! 120, 80 (калибры артиллерии. — «Газета.Ru») работают, танчики выезжают, работают. О каких соглашениях может идти речь?! Бои идут почти каждый день, раз в три дня собираются с силами и заходят с фронта, слева, справа...» — говорит замкомвзвода. Но признает, что интенсивность боев после Минска-2 все же снизилась.
Вместе с нами на позиции идет майор Людмила «Юлдисен». Мать пятерых детей, она воюет вместе с мужем. Ее старший сын погиб от мины. Говорит, что каждый день, возвращаясь с передовой живой, вздыхает от облегчения.
О потерях здесь говорят неохотно, можно только догадываться, что официальные цифры по убитым и раненым как со стороны ополчения, так и с украинской стороны сильно занижены.
Раз в три-четыре дня с разных сторон силы АТО пытаются прорваться к позициям, говорит Жора, уверяя, что ополченцы отвечают в основном стрелковым оружием, в крайнем случае идет подавление артиллерийских точек. Впрочем, с украинской стороны заявления такие же.
По словам замкомвзвода, весь рядовой состав в любой момент ждет возобновления войны, тем более что разведку боем украинские ДРГ проводят все чаще.
В Киеве же, в свою очередь, опасаются нового полномасштабного наступления сил ЛДНР, указывая на значительные российские силы у ростовской границы.
Главное и вполне реальное достижение Минска-2 — резкое снижение интенсивности артобстрелов Донецка. Однако из разговоров с другими ополченцами становится понятно, что в среде бойцов слухи о новом витке войны ходить не переставали, несмотря ни на какие перемирия.
В среде распространено мнение, что Киев не рискнет начать войну первым, и поэтому Украина может «подготовить провокацию» вроде взрыва химзавода или расстрела мирных жителей под видом ополченцев.
Так или иначе, ставки Минска-2 растут, если политические договоренности не сработают, в эти земли может снова прийти полномасштабная война, тем более что обе стороны будут к ней готовы.
