Цивилизация
Спрос на консерватизм
«Историк» позиционирует себя как журнал для тех, кто «испытывает потребность в консервативном знании о прошлом и настоящем». Это уже не первый проект ИСЭПИ, завязанный на консервативной тематике: институт также выпускает альманах «Тетради по консерватизму», а также анонсировал открытие двух интернет-порталов соответствующей направленности.
Первый номер журнала посвящен годовщине первой русской революции 1905 года и вышел тиражом 3 тыс. экземпляров.
Консерватизм и история — две излюбленные темы в риторике Владимира Путина в последние годы. В частности, президент несколько раз за минувший год напомнил, что иностранные государства веками заняты «сдерживанием» России, и эта мысль нашла отражение на страницах «Историка».
Дмитрий Бадовский, председатель совета директоров Института социально-экономических и политических исследований, называет нынешний этап «временем возобновления истории»:
«Мне кажется, есть довольно большой спрос на те или иные проекты, связанные с историей. Пару десятилетий назад была популярна концепция Фукуямы об общем конце истории. Но время показывает, что это не так. В прошлом году мы стали, например, свидетелями фундаментальных событий в России и не только. Мы наблюдаем рост интереса к истории со стороны россиян. Вступаем в период «больших юбилеев»: 70-летия победы в Великой Отечественной войне, 30-летия начала перестройки, в начале января исполнилось 110 лет со дня революции 1905 года, из которой были сделаны не все необходимые выводы, и во многом по этой причине случился 1917-й».
В свою очередь, политолог Алексей Макаркин уверен, что спрос на консервативный взгляд на историю в российском обществе действительно есть, поскольку его мыслящая часть «думает аналогиями и ищет выход из того тупика, в котором оказалась страна, в примерах из прошлого, в тех решениях, которые наши предки предпринимали, и часто довольно успешно, для выхода из похожих ситуаций».
Он сравнивает новый проект ИСЭПИ с журналом «Дилетант», который выходит уже несколько лет, и допускает, что это своеобразный консервативный ответ именно ему. Похожи форматы: оба научно-популярные, оба ежемесячники, оба сделаны на качественной глянцевой бумаге.
Даже название «Историк» звучит как намек на то, что после дилетантов за дело берутся «профессионалы». Однако главный редактор Владимир Рудаков такую интерпретацию отвергает:
«На нашей обложке написано: «Историк. Журнал об актуальном прошлом». Это значит лишь то, что мы рассказываем о той истории, которая так или иначе имеет отношение к сегодняшней жизни, стараемся это делать в интересной, научно-популярной форме, и, что важно, в нашем журнале об истории рассказывают профессиональные историки. Судите сами: среди полутора десятков авторов первого номера — три доктора и несколько кандидатов исторических наук. Я слышал, что журнал «Дилетант» позиционирует себя как издание, в котором дилетанты рассказывают о прошлом таким же дилетантам, как они сами. Но это их выбор: на рынке должно быть много разных изданий по истории, и тогда каждый сможет найти свое».
Сам Рудаков несколько лет был заместителем главного редактора журнала «Профиль», хорошо известен он и в профессиональной среде историков как автор монографии «Монголо-татары глазами древнерусских книжников середины XIII — XV вв.»
Назначение Рудакова Макаркин считает доказательством того, что ставка сделана на умеренный, разумный консерватизм, и залогом того, что журналистское качество будет сочетаться с высокой научной компетентностью.
Битву выигрывает школьный учитель
По словам самого Рудакова, идея подобного журнала витала в воздухе давно:
«Я не знаю, кому первому пришла эта идея в голову. Но я вижу, насколько серьезен запрос на умный исторический журнал с государственнической, патриотической позицией.
Речь, конечно, не о том, чтобы, следуя за Александром Бенкендорофом, писать о том, что «прошлое России удивительно, настоящее прекрасно, будущее же выше всяких представлений». Речь о том, чтобы анализировать прошлое своей страны, применяя адекватные оценки, и избегать штампов и стереотипов, часто навязанных нам извне. Не нужно себя обманывать: в глобальном мире давно идет борьба не только за настоящее, но и за прошлое, не только за ресурсы, но за умы. Мы не должны стоять и ждать вступления в город победителей. В общем, общественный запрос на такой журнал был, фонд ИСЭПИ взял на себя труд по созданию журнала и предложил мне стать главным редактором. За что я весьма признателен».
Рудаков определяет целевую аудиторию журнала как людей, которые «транслируют гуманитарные знания»:
«Это вузовские преподаватели и школьные учителя, чиновники и политики, военные и гражданские, родители и дети, даже студенты: они транслируют знание о прошлом во время сдачи экзаменов по истории. Это огромное количество людей. Я напомню вам фразу, которую приписывают Бисмарку, о том, что «битву при Садове выиграл школьный учитель». Мы будем стараться, чтобы журнал продавался в ведущих книжных магазинах, чтобы он поступал в школы, чтобы его читали в органах власти — в Государственной думе, правительстве. Нам, как гражданам, хотелось бы, чтобы журнал «Историк» давал возможность правящей элите нашей страны глубже знакомиться с историей России. Это тоже важно, чтобы те, кто принимает решения, опирались на исторический опыт и чувствовали живую связь со своим прошлым».
Четко заявленного тренда на консерватизм и патриотизм он не боится:
«Наши исторические СМИ, как правило, избегают какой-либо позиции. Мне кажется, это не совсем правильно. Люди ждут от изданий (от книг, спектаклей, кинофильмов и т.д.) ответов на вопросы, которые они перед собой ставят. Они могут не согласиться с этими ответами, но им важна позиция, от которой можно оттолкнуться, с которой можно поспорить или согласиться. Читатели ждут, что журнал им предложит что-то. Подчеркиваю, не навяжет, а предложит какой-то определенный взгляд на историю и современность. С точки зрения читателей, мне кажется, это наиболее комфортный вариант общения с журналом: мы предлагаем ему свой взгляд, предъявляем свою позицию, а дальше читатель может ее принять или выбрать альтернативную: в век интернета у него в руках множество источников информации».
Кто раскачивает лодку
Содержание первого номера «Историка», в общем, дает вполне ясное представление о том, что создатели журнала вкладывают в понятие «консервативное знание о прошлом».
Темой номера выбрана русская революция 1905 года, в подзаголовке красноречивый вопрос: «Кто и зачем раскачал лодку 110 лет назад?»
После двух обзорных статей — о том, как было принято решение стрелять в мирную демонстрацию рабочих 9 января (событие, которое вошло в историю как «кровавое воскресенье»), и о той роли, которую сыграл в революции священник Георгий Гапон, — собственно консервативная часть.
Вот «Розовые либералы» — заметка об исторической ответственности «креативного класса» начала XX века в тогдашней «революционной вакханалии», которая заканчивается классическими словами Столыпина о том, что «бывают роковые моменты в жизни государства, когда государственная необходимость стоит выше права и когда надлежит выбирать между целостью теорий и целостью отечества».
Затем впечатляющее полотно революционного террора с кричащими цифрами, что на 9 тыс. жертв боевиков правительство ответило всего примерно 1 тыс. смертных приговоров. И наконец, в качестве кульминации заметка о том, как русская революция финансировалась на деньги японской разведки. Правда, в конце выясняется, что главный план — отправить для помощи борцам с монархии два десятка тысяч стволов и несколько тонн взрывчатого вещества — в итоге сорвался.
Но осадочек, как говорится, остался: «Руководители революционных организаций продемонстрировали безусловную готовность пренебречь общегосударственными интересами и пойти на соглашение с военным противником России ради достижения своих партийных целей».
Каждая из статей написана маститым ученым и не оставляет сомнений в собственной академической достоверности. И все-таки без разговора о внутренних пороках русской монархии — разоренной деревне, недореформированной экономике, тяжелом поражении в Русско-японской войне и его причинах, — кажется, будто во всем виноваты исключительно иностранные противники и внутренние враги. Если это та самая мысль, которую хотела донести редакция, то она как минимум неполна.
После нескольких занимательных культурологических текстов, не имеющих непосредственного отношения к проблемам «актуальной истории», возвращение к ней по синусоиде происходит ближе к концу журнала. Сначала исторический портрет Александра I, в котором между прочим упоминается о предательстве Англии и Австрии, решивших не допустить, чтобы победоносная русская армия дошла до Парижа. За ним нескрываемо комплиментарный текст о Константине Победоносцеве, консервативном идеологе времен Александра III, в котором он предстает не душителем свобод, а трагическим провидцем всех бед России, не понятым современниками.
И наконец, в качестве «коды» два интервью — советского журналиста-международника Валентина Зорина и российского социолога Валерия Федорова. Из первого читатель узнает, что «России наконец-то повезло с руководителем», а «история антироссийского тренда в политике Запада насчитывает по меньшей мере два-три столетия». Из второго — что «креативный класс — это фикция», а «наши либералы сильны не внутренней поддержкой, а тем, что в индустриально развитых странах на щит поднимаются либеральные ценности, которые преподносятся как универсальные и единственно верные».
Завершается журнал колонкой писателя Юрия Полякова, который просто предложил освободиться от «либералов-западников» и чем скорее, тем лучше.
Характерно, кстати, что она называется «Как я стал консерватором», а говорится в ней, много и подробно, об изъянах и пороках либерализма, а вот в чем же состоит та самая чаемая «национально-консервативная традиция» — почти ничего. Не дает ответа.
В планах «Историка» номера, посвященные 70-летию Победы, юбилею создания ООН, тематические номера об истории Украины, Польши, Германии.
Второй номер журнала приурочен к годовщине Ялтинской конференции. Помимо нее в журнале анонсирован материал об уникальной энциклопедии «Древняя Русь в средневековом мире», а также статья к 125-летию со дня рождения Бориса Пастернака: «В конце прошлого года ЦРУ обнародовало свои архивы, и стало понятно, что американцы играли активнейшую роль в том, чтобы самим выходом «Доктора Живаго» спровоцировать советские идеологические службы начать травлю Пастернака. На Западе это было преподнесено в качестве одного из изъянов «оттепели», был серьезно подорван авторитет СССР в глазах европейских левых, сам же Борис Пастернак фактически пал жертвой информационной войны двух сверхдержав».
