Цивилизация
Как после терактов будут развиваться процессы евроинтеграции?
Юрий Рубинский, руководитель Центра французских исследований Института Европы РАН
Евросоюз уже давно переживает реальные трудности, особенно южноевропейские страны. Но Франция тоже сегодня больше тяготеет к ним, учитывая уровень безработицы и застой экономики. Так что Марин Ле Пен и ее «Национальный фронт», активные критики европейской интеграции и одновременно противники массовой иммиграции, сегодня будут набирать очки. В марте во Франции пройдут выборы в генеральные советы департаментов — важнейший орган местного самоуправления, а в декабре — в региональные советы. И теперь, если правящие социалисты получат хотя бы треть департаментов и хотя бы три-четыре региона, они должны будут сказать большое спасибо.
Но такие настроения распространяются не только во Франции. В ближайшей перспективе состоятся выборы в Греции и в Испании, где все шансы на победу имеют уже ультралевые критики европейской интеграции, не такие радикальные, как крайне правые, но тоже весьма решительные. За них голосуют нижние слои общества, рабочие места которых как раз и занимают иммигранты.
И тогда уже под вопросом окажутся все меры экономии, которые были навязаны, в частности, той же самой Греции. И, конечно, в Европе этого опасаются. Немецкие СМИ в последнее время все чаще говорят о том, что Ангела Меркель не будет настаивать на том, чтобы Греция оставалась в еврозоне. И тогда Греция может стать прецедентом.
Сергей Уткин, заведующий отделом стратегических оценок Центра ситуационного анализа РАН
Я не ожидаю каких-то принципиальных драматических изменений политической карты ЕС в пользу евроскептиков в связи с событиями во Франции.
Влияют они преимущественно в том плане, что усиление их популярности побуждает центристов быть пожестче в европейских вопросах.
Евроинтеграция — очень сложный феномен, и немногие евроскептики настроены упразднить ЕС. С необходимостью как-то корректировать и центристы согласны — вопрос в том, как именно. Те же дебаты вокруг «шенгена»: внутри ведущих центристских партий ЕС существуют разные мнения, и лидеры центристов иногда вынуждены хмурить брови — говорить, мол, ужесточим контроль. Но потом выясняется, что все непросто, минусов больше, чем плюсов, надо искать другие решения.
Может ли Европа дать адекватный ответ на террористическую угрозу?
Владислав Белов, руководитель Центра германских исследований Института Европы РАН
Ситуация еще раз показывает, что европейская структура безопасности сегодня не в состоянии давать ответы на вызовы времени, будь то терроризм или замороженные конфликты. На сегодняшний день можно констатировать, что адекватных механизмов для противостояния этому нет.
Жестокий теракт заставляет ускорить работу над этим. В год сорокалетия соглашений в Хельсинки есть необходимость задуматься о том, какой будет новая европейская архитектура безопасности.
Свои предложения по этому поводу способна предложить Германия, однако, хотя рак на горе уже давно свистнул, эти идеи пока обсуждаются лишь в экспертном сообществе, а не на уровне политических элит.
Должны быть поставлены вопросы о том, как нам решать конфликты, которые достались от предыдущего периода. Новая архитектура безопасности должна помочь ликвидировать многие существующие сегодня противоречия: например, сегодня статья ООН о праве наций на самоопределение противоречит положениям той же ООН о территориальной целостности государств.
Ужесточит ли Франция правила по отношению к иммигрантам-мусульманам?
Владимир Брутер, эксперт Международного института гуманитарно-политических исследований
Миграционная политика во Франции и так сама по себе не очень-то либеральная: попробуйте получить вид на жительство во Франции — у вас ничего не получится.
Вопрос только в том, что для определенной группы граждан, которые не очень сильно озабочены социальным пакетом и социальным статусом, всегда находится работа. И людей, которые захотят попасть во Францию из Северной или Экваториальной Африки, не станет меньше. Ответ на вопрос, будут ли к ним применяться какие-то суровые меры, совершенно не очевиден.
Возможно, их можно каким-то образом ограничить, но никакого положительного результата не будет: во-первых, среди граждан Франции сейчас уже достаточно много исламских радикалов; во-вторых, эти граждане обычно достаточно мирные и ничего, кроме проблем собственного выживания, они не решают.
Ну и в-третьих, они очень сильно подстегивают рынок труда — без них в экономике станет только хуже, потому что сейчас они занимают те места, которые не устраивают жителей Франции.
Есть еще один момент – это политика этнокультурного нейтралитета, которую власти в развитых цивилизованных странах обязаны проводить. В действительности же равенства и справедливости достичь невозможно, поэтому какую политику здесь можно проводить? Политику отчуждения граждан, исповедующих ислам? Глубокой их интеграции? Они и так достаточно интегрированы.
Создание внутриисламской элиты, которая будет настроена конструктивно и на глубокую интеграцию? Но на это французскому обществу понадобится очень много времени.
Решение можно найти, если четко определить проблему, но пока у правительства Франции сложности даже с этим.
А потому очевидно, что радикальные настроения будут выплескиваться и дальше. Они уже не внешние по отношению к французскому обществу, они его часть. И заявления французских властей относительно того, что мы сейчас их всех поменяем, были бы слишком оптимистичны.
Есть ли способ справиться с радикальным политическим исламом?
Теодор Карасик, ведущий эксперт Risk Insurance Managenment в Дубае
Представление, будто ислам — религия, связанная с терроризмом, не соответствует действительности, так как радикалов можно найти среди сторонников любых религиозных течений. Террор во имя Всевышнего на самом деле осуществляют те, кто вполне приземленно недоволен сегодняшними порядками и хочет поменять их с помощью насилия.
На самом деле главный вопрос состоит в том, как идентифицировать понятие «современный ислам» и где найти носителей исламских ценностей, которые могут противостоять радикалам.
Сегодня одни говорят о необходимости исламской реформации, другие считают, что моделью для развития ислама может быть ислам суфийский.
Все более насущной становится необходимость привлечь молчаливое большинство мусульман, критический голос которого должен остановить раковую опухоль терроризма внутри мусульманского сообщества.
Как отреагирует на теракты в Париже российская власть?
Константин Калачев, руководитель Политической экспертной группы
После теракта в России призывы защитить религию от посягательств «кощунников» стали звучать чаще. Но в стране, пережившей десятилетия воинствующего атеизма, они кажутся искусственными попытками отвлечь внимание от более актуальных для россиян и более болезненных для власти вопросов. Под этим соусом возможны любые законодательные инициативы о якобы защите прав верующих. Однако многих мусульман, например на Кавказе, больше бы устроила Россия как подлинно светское государство.
Всякое событие мирового значения может повлиять на внутреннюю политику отдельной страны, и, судя по реакции провластных медиа, теракт во Франции без последствий для внутренней российской политики не обойдется.
Любая тема, которая становится сверхдоминантой в инфополе, имеет последствия. Сами дискуссии вокруг теракта — уже отражение внутренних проблем. По итогам дискуссий будут и выводы. Например, оправдание завинчивания гаек в части свободы антиклерикального самовыражения. Или актуализация для оппозиции темы светского характера нашего государства. Жизнь — цепь, события в ней — звенья.
Но самое главное — появилась тема для отвлечения от финансово-экономического кризиса.
Наша власть в лице машины пропаганды мастерски обыгрывает любой инфоповод, уводящий в сторону от реальных проблем и вызовов.
