Цивилизация
Намеченный на сентябрь референдум о независимости Шотландии входил в число важнейших политических событий года, если не десятилетия, еще до случившегося в Крыму. Теперь же, после фактического отделения полуострова от Украины и присоединения его к России, он приобретает еще более сильное звучание. Причем важны обе стороны сложившейся ситуации: как то, что Запад в обозримой перспективе формально не признает сецессию Крыма, так и то, что фактически он с ней на ту же перспективу уже смирился.
Во время визита в Глазго Кэмерон агитировал шотландцев голосовать против независимости, уверяя, что единство даст и Британии, и Шотландии «больше энергии», сделав их «сильнее, безопаснее, защищеннее и успешнее». Премьер-министр объявил, что его готовность дать новые полномочия Шотландии, Северной Ирландии и Уэльсу свидетельствует о том, что британскую «семью народов можно сохранить».
Заодно он анонсировал те конкретные реформы, которые должны быть утверждены уже в ближайшие месяцы, демонстрируя тем самым приверженность политике «деволюции» — расширения прав регионов при сохранении единства Великобритании. В частности, правительству Шотландии обещаны новые налоговые права, в частности по распоряжению средствами, полученными от подоходного налога.
«Я полагаю, что народ Шотландии получит возможность убедиться в том, что все партии, которые горячо привержены сохранению нашей семьи народов, так же привержены и дальнейшей деволюции, — подчеркнул глава британского правительства. — И потому, отвечая «нет» на вопрос о независимости, люди должны понимать, что голосуют не за статус-кво, а за лучшее для обоих миров».
Правда, делиться полномочиями Кэмерон собрался только с 2016 года и, разумеется, исключительно в случае победы сторонников единства. В противном же случае, заявил он, «деволюция закончится и начнется необратимое отделение».
Стоит отметить, что правящие в Британии консерваторы не слишком популярны в Шотландии. Дело в том, что первые шаги по расширению прав региона были сделаны при лейбористах, за года до прихода к власти правительства Маргарет Тэтчер.
И следующие 17 лет, которые консерваторы оставались у власти, в этом направлении не делалось ничего. Только в 1999 году Шотландия получила собственный парламент. Сегодня среди членов парламента общенационального всего один представитель тори.
Понятно, что журналисты поинтересовались у Кэмерона, не портит ли дурная репутация его партии в Шотландии перспективы единой страны. Он предпочел уклончивый ответ, назвав себя человеком слова: «Будучи премьер-министром вот уже четыре года, я сделал целый ряд обещаний относительно будущей деволюции Шотландии. Я понимаю, что кто-то может сомневаться, будут ли они исполнены. Так вот все они будут исполнены».
Между тем именно за партийную принадлежность британскому премьеру досталось больше всего. Лидер Шотландской национальной партии, первый министр региона и главный сторонник независимости Алекс Салмонд выразил твердую уверенность, что «никто никогда не поверит обещаниям тори дать Шотландии больше власти»:
«Последнее, что мы от них видели, — это тэтчеризм и 18 лет правительства консерваторов, которое мы не выбирали».
Цитирование Кэмероном премьер-министра от Лейбористской партии Джона Смита, того самого, что в 1979 году дал старт процессу деволюции, прерванному баронессой Тэтчер, Салмонд посчитал довольно циничным.
«Я знал Джона Смита, и Дэвид Кэмерон не Джон Смит, — заявил шотландский политик, в очередной раз пригласив британского премьера на открытые дебаты. —
Он дебатирует с Партией независимости Соединенного Королевства или «зелеными», но приезжает в Шотландию и отказывается дискутировать о ее будущем — почему?»
В контексте крымских событий интересно, что Салмонд одобрил действия Путина, заявив, что тот «восстановил чувство собственного достоинства российского народа». Очевидно, что крымский прецедент будет использоваться во время кампании, и для Лондона это особенно неприятно с учетом того, что давление на Москву пока не увенчалось реальными успехами.
Пока, впрочем, результаты социологических исследований демонстрируют, что относительное большинство шотландцев намереваются 18 сентября проголосовать против независимости региона. По последним данным, собранным неделю назад, против — 47%, за — только 37%, и цифры эти остаются достаточно стабильными на протяжении всех последних месяцев.
Это можно понять, учитывая, что, к примеру, чиновники Евросоюза, включая главу Еврокомиссии Жозе Мануэла Баррозу, неоднократно выражали сомнения, что Шотландию примут в ряды единой Европы. Дело упирается не только в политическую, но и в экономическую составляющую.
С одной стороны, независимая Шотландия могла бы претендовать на нефтегазовые месторождения Северного моря, но с другой — неясно, как точно их делить, а главное — как делить еще и госдолг единой Великобритании. Мало того что новая суверенная страна может оказаться в зависимости от сырьевого экспорта, но и долговые обязательства лягут на нее довольно тяжелым грузом.
