Цивилизация
Госдума приняла в первом чтении законопроект о защите чувств верующих, согласно которому осквернение святынь и пренебрежение свободой вероисповедания станет уголовным преступлением. Документ одобрили 330 депутатов, против выступили всего 7 парламентариев, лишь один человек воздержался.
Инициативу перед нижней палатой представлял депутат от ЛДПР Ярослав Нилов, возглавляющий комитет по делам религиозных организаций и общественных объединений. Прежде чем начать свою речь, Нилов, взошедший на трибуну, зачем-то посмотрел вверх.
Один из инициаторов законопроекта охарактеризовал прошедший год как «год ярких кощунственных вызовов, касающихся нашего общества». В том, что усилить наказание за оскорбление чувств верующих необходимо, депутат, по его словам, продолжает убеждаться снова и снова.
Недавно представился очередной случай, рассказал Нилов. На днях он побывал в Калининградской области, где неизвестные «сожгли в городе Балтийске храм и осквернили его кощунственными надписями». Так что, заключил депутат, говорить том, что законопроект несколько надуман, не приходится.
Авторы законопроекта предлагают ввести наказание за публичное оскорбление религиозных чувств и убеждений граждан, унижение богослужений и других религиозных обрядов.
Пренебрежительное отношение к чувствам верующих с подачи депутатов может стать уголовным преступлением с наказанием в виде штрафа до 300 тысяч рублей, обязательных работ на срок до 200 часов или лишения свободы на срок до трех лет. Наказывать также предлагается и за осквернение объектов и предметов религиозного почитания, мест, предназначенных для совершения богослужения и других религиозных обрядов — штрафом до 500 тысяч рублей, обязательными работами на срок до 400 часов или лишением свободы на срок до пяти лет.
Подобные нормы существуют в международном законодательстве — например, во французском. Поэтому «хулиганская выходка в Париже», во время которой обнаженные активистки Femen испортили колокола собора Парижской Богоматери, может обернуться для девушек 10-летним сроком лишения свободы, рассказал депутатам Ярослав Нилов, пояснив, что недавно он получил соответствующее письмо от французских коллег. Французские СМИ, правда, ни о каком преследовании участниц акции в соборе, посвященной отречению папы римского Бенедикта XVI, не сообщали.
«Мы понимаем, что если мы сами не начнем это делать, этим займется улица. Вспомните, когда казаки приехали на «Винзавод», чтобы наводить порядок самостоятельно… Вообще, когда органы, которые существуют на бюджетные деньги, не действуют, порядок приходится наводить улице, — грозил депутатам Нилов, убеждая их принять закон о защите чувств верующих. — Сейчас это такая платная забава, когда можно совершить кощунственную акцию и получить за нее штраф в тысячу рублей».
После этого глава профильного комитета рассказал о подготовке законопроекта, который ожидал своего первого чтения 6,5 месяца. Обсуждение было «бурным и веселым», рассказал Нилов, напомнив, что дискуссии шли в самом комитете, совете по правам человека при президенте, Общественной палате. Все это позволило законодателям найти компромиссное решение и сформулировать поправки к законопроекту (правда, вноситься в документ, согласно думскому регламенту, они будут лишь после первого чтения). Впрочем, из слов самого Нилова выходило, что компромисс депутаты нашли далеко не по всем вопросам.
«Когда нам говорят о том, что мы своей статьей создаем конкуренцию между нормами Уголовного кодекса, мы отвечаем, что и сейчас есть конкуренция между нормами», — говорил депутат. После этого он перечислил предложения, которые в комитете по религиозным организациям называли еще в феврале. Часть противоречий предполагается устранить с помощью поправки в статью 148 УК (воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и вероисповеданий) и изменений статьи 243 УК (уничтожение или повреждение памятников истории и культуры), рассказал Нилов, призвав депутатов и граждан не пугаться реальных тюремных сроков за оскорбление чувств верующих. Необходимость «своевременных и адекватных» жестких мер против святотатцев депутат вновь объяснил тем, что бездействие властей порождает реакцию вроде той, что была у приверженцев ислама на фильм «Невинность мусульман».
«Когда нам говорят, что мы предлагаем жесткие санкции, что мы даем тюремные сроки, то я хочу обратить внимание, что в международной практике полагаются сроки в среднем до трех лет, — снова вернулся к мировому опыту Нилов. — Мы не хотим, чтобы данный законопроект был каким-то карательным механизмом, у нас совершенно нет зуда сажать людей в тюрьму, потому что мы знаем, что тюрьма у нас не лечит, а калечит… Мы не хотим нового ГУЛАГа, мы не хотим нового бутовского полигона!»
Вслед за Ниловым выступал единоросс Александр Ремезков, который должен был представить позицию комитета по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству. Отметив некоторые недоработки в документе, Ремезков сказал, что «законопроект в целом поддерживается», поскольку «абсолютно очевидно», что нужны «действенные законодательные инструменты» против богохульников, кощунников и святотатцев.
Вопросы, которые депутаты задавали докладчикам из зала, в основном касались того, что нужно считать оскорблением чувств верующих, а что нет.
Наибольшее замешательство звучало в вопросе единоросса Сергея Кузина, который поинтересовался, не слишком ли это жестко — сажать в тюрьму за оскорбление абстрактных чувств.
«Когда вы говорили о спиливании крестов — это понятно. Это есть некое физическое действо. Это понятно, это должно быть как-то наказуемо. Но скажите, пожалуйста, есть ли в нашем законодательстве где-нибудь исчерпывающее определение понятию «оскорбление чувств»? Каким образом мы хотим уголовно наказывать за оскорбление чувств?» — интересовался депутат.
Нилов в ответ лишь посоветовал почитать российский Уголовный кодекс, а также пояснил, что чувства — это внутреннее состояние человека, а оскорбление — публичное унижение. «В результате чего это внутреннее состояние человека изменилось, — объяснял депутат. — Статья 282 содержит многие термины аналогичной правовой природы. Еще раз повторяю, мы ничего нового не придумали».
Либерал-демократ Виталий Золочевский спросил у Нилова, попадут ли под действие статьи действия суздальской Российской православной автономной церкви, которая хранит у себя мощи местных святых и не допускает к ним прихожан обычной православной церкви. Нилов, чье думское кресло находится как раз рядом с Золочевским, отвечал соседу (правда, не глядя на него), что это оскорблением не является, хотя ситуация, конечно, и непростая.
Больше всего законопроект об оскорблении чувств верующих заинтересовал представителей Компартии. Депутат Анатолий Локоть спросил, не приведет ли закон к «столкновениям верующих», и получил ожидаемый ответ Ремезкова: «Я считаю, что не приведет». Коммунист Рябов среди прочего поинтересовался, не хотят ли авторы законопроекта ввести уголовную ответственность для неверующих.
«Как вы считаете, не является упущением отсутствие такой нормы в законопроекте?» — спросил коммунист.
«Когда вы говорите про оскорбление атеистов, надо понимать, что атеисты — это не религиозная организация. Следуя вашей логике, надо все общество привлечь к административной ответственности. За то, что одни верят в бога, а другие не верят… Понятно, что 70 лет навязывался культ атеизма и уничтожалась вера в стране. Я вот недавно был в Калининградской области. На том месте, где раньше было немецкое кладбище и костел, коммунисты сделали детский дворик. Представляете, какая там энергетика?!» — пространно парировал Нилов.
Коммунист Николай Коломейцев упрекнул авторов законопроекта в том, что они пытаются принять «с кондачка» серьезный документ, в то время как в США концепцию межрелигиозных отношений и «войн по межконфессиональным дугам» разрабатывают профессионалы. В ответ Нилов посоветовал своему оппоненту посмотреть на доллар и увидеть, что на нем написано «Мы верим в бога». Коммунист Олег Смолин зачитал отрывок из стихотворения Омара Хайяма и спросил у Нилова, какое наказание может последовать за публичное чтение подобных стихов. Тут автор законопроекта впервые за все заседание замялся и попросил не уходить в крайности. «А то мы всю страну можем оштрафовать», — сказал он.
Поддержку закона авторы документа нашли у справоросса Анатолия Грешневикова. Воспользовавшись правом на вопрос, он сказал, что полностью поддерживает идею законопроекта, «потому что в наше время наживы… не так много у государства осталось скрепов (так и сказал. — «Газета.Ru»): армия, семья — именно по ним наносится основной удар». Депутат заявил, что нападки на религиозные чувства организуются сторонними силами. В том, что для организаторов оскорбления чувств верующих законодатели не предусмотрели отдельного вида наказания, Грешневиков усмотрел главный недостаток документа. Нилов согласился, что порой кощунство носит организованный характер. Правда, при этом депутат пояснил, что «иногда это делается по недоумию, а иногда средства массовой информации это преподносят как какой-то флешмоб».
«Абсолютно обезумевшая молодежь, которая не понимает, что можно как угодно относиться ко власти и руководителям конфессий, но нельзя трогать святыни, за которыми стоит кровь и пот», — распалялся депутат.
Наконец, парламентарии перешли к выступлениям представителей фракций.
Либерал-демократ Владимир Овсянников сказал, что законопроект, «безусловно, поддержать необходимо» и он не понимает «такого ажиотажа вокруг него». «Вы что, не хотите его принимать? — задался Овсянников вопросом. — Мы этим законопроектом делаем большой жирный знак «Стоп!» или как на электростанциях — знак черепа и костей и надпись «Не влезай! Тебя убьет!».
Единоросс Михаил Маркелов напомнил собравшимся, что наказание за святотатство всегда существовало на Руси. «Коллеги, немного истории не повредит! — обратился он к депутатам. — В старые времена единственным наказанием за кощунство и богохульство была смертная казнь». В ходе экскурса в историю вопроса Маркелову пришлось упомянуть обороты «сожжение вместе со всем имуществом», а также «прожжение языка каленым железом». «Да, коллеги, у нас светское государство, — сказал депутат, вернувшись к современности. — Но вся эта историческая перспектива необходима для понимания».
«Эсер» Михаил Емельянов сказал, что фракция «Справедливой России» так и не смогла выработать общую позицию по поводу законопроекта. Он пояснил, что взял слово лишь для того, чтобы сообщить об этом.
Последним с думской трибуны выступал коммунист Юрий Синельщиков. Он сказал, что фракция КПРФ будет консолидированно голосовать против документа по нескольким причинам (в итоге большинство фракции не приняли участия в голосовании). Во-первых, Компартии не нравится тенденция использования уголовного закона. Во-вторых, существующие нормы и так позволяют преследовать богохульников, а нечеткие формулировки в законопроекте приведут к тому, что экспертизы будут длиться месяцами, а следственные действия затягиваться. В-третьих, коммунисты не поверили, что документ доработают ко второму чтению, поскольку сделать это за прошедшие полгода не удалось. Наконец, прозвучал заключительный аргумент от представителей Компартии.
«Принятие закона приведет к всплеску воинствующего атеизма!» — заявил Синельщиков и удалился с думской трибуны.
После него снова выступал депутат Нилов, который во время обсуждения законопроекта непрерывно делал пометки на листе бумаги. Воспользовавшись правом на заключительное выступление, Нилов решил ответить всем. Например, он сказал, что во время заседания ему пришла в голову мысль привлекать организаторов святотатства в порядке статьи «подстрекательство», которая уже есть в Уголовном кодексе.
«Активизировались атеисты — заговорили о своих мировоззренческих суждениях. Вот посмотрите на кладбище — у нас везде православные кресты или мусульманские захоронения. Атеистических захоронений днем с огнем не найдешь, — распекал Нилов критиков своей инициативы. — Я как-то спросил у одного атеиста: «Как же вы отпеваетесь?» а он мне сказал: «Так, на всякий случай». Вот этот двойственный подход — это навязанная наша жизнь, стереотипизированная». «Мы будем верить, а вера спасет!» — сказал он в конце своей речи, и депутаты с почти полным единодушием одобрили документ.
