Цивилизация
Имам мечети Сент-Питерсберга, штат Флорида, в этом году голосовать пойдет впервые, хоть и получил гражданство еще десять лет назад. Но до этой кампании, объясняет Мохаммед, он еще ни разу не чувствовал, что его голос может стать решающим.
Четыре года назад он также поддерживал Барака Обаму, но не считал, что нужно идти на участок: тогда было ясно, что на выборах победит демократ. Но в этот раз шансы у кандидатов почти равны: Ромни и Обама идут нос в нос.
Мохаммед, по его словам, стал гражданином США почти случайно: 23 года назад он приехал в Америку из Марокко получать образование инженера и всегда планировал вернуться на родину после учебы. Но жизнь пошла своим чередом: он завел семью и несколько лет без особого успеха пытался устроиться в стране, найдя работу по профессии (работодатели заворачивали резюме из-за одного только его имени, уверен он). В конце концов ему пришлось получить новое образование и стать имамом, пытающимся объединить мусульманскую общину во Флориде. За двадцать лет в США он, кажется, стал больше американцем, чем марокканцем: всего через десять минут разговора он приглашает меня и мою коллегу на ланч. Еще через полчаса мы сидим в придорожном кафе где-то на окраине Тампы и он пьет колу из пластикового стаканчика, признаваясь, что никогда бы не согласился на жизнь в США, если бы 23 года назад ему пришлось бы выбирать. «Стало ли выходцам из Магриба легче жить в Америке после того, как ее возглавил чернокожий президент со вторым именем Хуссейн?» — спрашиваю я. «Нет, — уверенно отвечает Мохаммед. — Жизнь при Обаме не стала сильно лучше: мы не получили за это время каких-либо преимуществ. Но Ромни... Мы зовем республиканцев war makers: все войны в истории Америки развязывали республиканские президенты. И мы боимся, что Ромни не станет исключением», — продолжает он, добавляя, что большая часть мусульманской общины тоже проголосует за Обаму. Но в то же время Мохаммед признает, что в этом году большая часть избирателей будет выбирать, руководствуясь другими соображениями: американцев сейчас больше волнует экономика, чем политика.
Помимо мусульман за Обаму, как ожидается, будет голосовать латиноамериканское население США, но далеко не всё.
Разницу в логике кубинских и всех остальных избирателей мне объясняет пуэрториканский водитель трамвая, пока мы сидим на конечной остановке. «У кубинцев здесь особые права: они получают разрешение на проживание в этой стране, как только их ноги касаются американской земли. Почему у других латиноамериканцев нет этого права? Если твои родители из Мексики, но сам ты родился на американской земле, то почему они могут тебя депортировать? Обама правильно делает, что хочет это отменить. Бедные слои населения и нацменьшинства надо поддерживать», — говорит он.
Едва в вагон заходят первые пассажиры, водитель делает мне знак рукой и мы выходим на улицу: «Мне не положено говорить о политике в присутствии других пассажиров. Так ты хочешь знать, за кого я буду голосовать? Я тебе скажу&hellip» Он делает паузу, а потом начинает скандировать: «Еще! Четыре! Года! Еще! Четыре! Года!»
Миф о единогласной поддержке демократа латиноамериканским населением развеивает родившаяся в Уругвае юная продавщица сигар. Несколько лет назад она переехала во Флориду к своему отцу, чтобы сохранить вид на жительство в США. Теперь она учится в колледже и параллельно работает в магазинчике в Иборе — старой части Тампы, где кубинское влияние настолько сильно, что вывески далеко не всегда дублируются на английском языке. Квартал почти полностью состоит из нетипичных для Флориды заведений: через один тут магазины самодельных сигар (их крутят местные жители) и тату-салоны. Вероятно, рассчитывая привлечь латиноамериканских избирателей, Обама открыл в этой части города крупный центр организации волонтеров. Но симпатии уроженки Уругвая ему завоевать не удалось. «Ромни», — уверенно отвечает она на вопрос о том, кто ей нравится больше. «У меня много друзей среди кубинцев, мексиканцев, аргентинцев, афроамериканцев. Они живут на пособие и получают больше денег, чем я, хотя я работаю и учусь. А они без образования, просто родили детей и сидят без дела. У некоторых есть даже работа и мужья, но они просто не пишут об этом в отчетах. У бездельников есть все, а у меня ничего. Мне не нравится такая политика», — говорит она с сильным испанским акцентом.
Слово welfare и неологизм Obamacare в республиканском лагере используются как самостоятельные и исчерпывающие аргументы против действующего президента. Большая часть сторонников Ромни ставит Обаме в вину именно его социальную политику.
Пожилая учительница истории, возмущаясь размерами обрушившихся на нее налогов, рассказывает, что еще четыре года назад заподозрила Обаму в скрытом социализме. Записавшись волонтером к не слишком симпатичному республиканскому кандидату Джону Маккейну, Джилл попыталась сделать все, чтобы Обама никогда не выиграл президентскую гонку, и в итоге проиграла сама. «Вы из России, да? – уточняет гордая республиканка в разговоре с корреспондентом «Газеты.Ru». – Вот, если вы из России, вы должны знать, что коммунизм не работает. Ну не могут богатые и работающие люди кормить бездельников! Потому что в какой-то момент у них заканчиваются деньги. И что тогда? А тогда рухнет величайшее государство в мире, от которого зависит столько других стран. Вот к чему нас ведет Обама!» Чем больше эта женщина говорит, тем сложнее ей скрывать свои эмоции и тем проще приводить новые аргументы. От мужа-инвалида и русских детей, усыновленных ее подругой, она переходит уже к своему детству и находит финальный аргумент против Обамы. «Я рассуждаю как человек с хорошим образованием, из хорошей семьи. В детстве я много путешествовала. Объехала всю Европу с родителями, много где жила. Мой отец был послом… И то, что случилось в Бенгази, где убили нашего посла, — это просто неприемлемо. На месте того человека мог быть мой отец, понимаете? А что Обама? Попытался выдать одно за другое! – говорит Джилл, картинно заключая, — нет! Обама – никогда! Ни единого шанса».
Противоположность эмоциональной Джилл — семья спокойных русских эмигрантов, в полном составе пришедшая на предвыборный митинг Ромни.
Голосовать за республиканца Дмитрий будет из практических соображений: тот просто предлагает более выгодные условия ведения бизнеса и налогообложения.
Пока Ромни не начал выступать, Дмитрий и его жена, американка с русским именем Соня, коротко рассказывают историю своей семьи. Один из предков похоронен в Петропавловской крепости. Прапрадед вместе с меценатом Саввой Мамонтовым основал первый в России завод, собиравший железнодорожные вагоны; в семейном альбоме есть сделанные им фотографии Николая II. Дед-дворянин был вынужден уехать из страны, преследуемый красными. После такого рассказа уже немного по-другому воспринимается случайно оброненная реплика Дмитрия:
«Отец еще четыре года назад, когда никто ничего не знал про Обаму, сказал про него, что он коммунист».
В вопросах агитации сторонники Ромни явно выигрывают у демократов. Республиканцы как будто пришли в такую ярость от последних четырех лет, что заучили предвыборную брошюру Ромни наизусть и теперь готовы откладывать все свои дела до тех пор, пока попавшийся им на пути очередной прохожий не пообещает голосовать за правильного кандидата. Сторонники Обамы в основном ограничиваются скупыми обобщениями: «Нравится его политика, разделяю его взгляды». Так, например, затрудняется внятно объяснить свой выбор чернокожая дама с накладными ресницами, вышедшая с участка для досрочного голосования. Отвечая на вопрос, она тянет аргументы, которые можно услышать от сторонников правящих сил в любой стране мира: «Ну, мне стало проще жить… Мой сын закончил колледж. Теперь играет в национальной сборной по хоккею. Обаме просто нужно время, чтобы закончить все то, что он начал в эти четыре года».
Более или менее внятный ответ на вопрос о том, почему нужно голосовать за Обаму, как ни странно, удается услышать как раз от последовательного сторонника Великой старой партии. «Вообще я всегда голосовал за республиканцев, но в этот раз придется за Обаму, — говорит без особого удовольствия один из прохожих на улице. – Этот Ромни – странный тип. Он даже не двуличный — у него этих личин сотни. Непонятно, что он там думает на самом деле: он говорит то одно, то другое». «Я еще вот что скажу, — добавляет молодой человек. – Четыре года назад Ромни претендовал на участие в гонке в качестве напарника Маккейна. И он предпочел выбрать Сару Пэйлин. Сару, fuck, Пэйлин! То есть Ромни, получается, хуже Сары Пэйлин. Понимаешь?!!»
