Цивилизация
— Каким образом, на ваш взгляд, сам скандал выбрался наружу, учитывая, что львиная доля всех материалов, компрометирующих журналистов медиаимперии Руперта Мердока, была получена Скотленд-Ярдом еще в 2006–2007 годах?
— На этот вопрос есть несколько ответов. Во-первых, полицейское расследование незаконных действий газетчиков News of the World не прекращалось — его подробности доносились до публики, однако не становились главными новостями. К середине 2009 года подробностей накопилось много, и сработал кумулятивный эффект: историю «вновь открыла», как пишет она сама, британская качественная газета The Guardian, репортажи которой по делу NOTW следует признать исчерпывающими. В 2010 году были арестованы несколько журналистов News International, об этом писали британские газеты, но действительный общественный резонанс дело не приобрело даже тогда, когда в связи с обвинениями по делу январе в отставку ушел Энди Коулсон, шеф офиса Кэмерона по прессе. Это случилось, пожалуй, только с подачи «Би-би-си», когда полиция подтвердила, что журналисты прослушивали телефоны родственников жертв насилия, а именно семьи погибшей девушки Милли Доуэр. Новость оказалась шоком для рядовых британцев, и с этой точки можно отсчитывать попытки политических игроков получить дивиденды от игры на расследовании, которое дошло до ключевой фазы. То есть с 7 июня 2011 года развиваются параллельно две ветви скандала — полицейская (все больше крупных фигур превращаются в фигурантов дела) и политико-медийная (набор и потеря очков в политическом и медийном мире).
— Какие политические или экономические силы заинтересованы в изменении сложившегося статус-кво между «желтой прессой», качественной прессой и политическим истеблишментом в Великобритании?
— Существует соблазн сразу назвать лично Эда Милибэнда, лидера Лейбористской партии, нынешней оппозиции. Но он скорее очень умело (и рискованно) воспользовался ситуацией, но не планировал изначально атаку на империю Мердока. Соблазн велик потому, что мердоковские таблоиды в очередной раз сработали как флюгеры в 2010 году, отвернувшись от лейбористов. (В 1997 году The Sun сенсационно отказалась от традиционно проконсервативной ориентации и поддержала лейбористов — «Газета.Ru»). Вспоминается заголовок в The Sun на старте предвыборной кампании: «Labour's Lost It» — «Лейбористы проиграли». Поэтому жесткие выступления Милибэнда, который добился и открытия парламентского расследования в дополнение к полицейскому, и срыва сделки по кабельной сети BSkyB, вполне могут быть расценены как сладкая месть. Но вряд ли она спланирована:
первое правило британской политики – не переходи дорогу Мердоку.
Вообще же уютный консенсус между таблоидами и политикой устраивал всех со времен Маргарет Тэтчер: любой политик знал, что рано или поздно помощь тиражных газет ему ох как потребуется. Поэтому сегодняшний скандал для многих политических лиц – шок не меньший, чем для «простых» читателей газет: они осознают, во что могли быть втянуты. Ситуация с «изменением атмосферы» в Вестминстере и на Уайтхолле (т. е. резиденциях парламента и правительства — «Газета.Ru») напоминает момент после смерти принцессы Дианы: только ее гибель смогла остановить в стране многолетнюю «таблоидную истерию». Поэтому я бы не торопилась рассматривать скандал как спровоцированный определенными политическими или экономическими силами. Общее мнение, кажется, таково, что
размах кризиса не оценили вовремя ни тори, ни лейбористы, ни Мердоки, ни качественная пресса, ни даже рынок ценных бумаг,
который довольно долго держал акции News International на уровне, установившемся до июня и подогретом намечающейся сделкой по BSkyB.
— Многие уже говорят, что весь нынешний скандал укладывается в глобальную схему реванша политического истеблишмента США и Великобритании по отношению к Мердоку, который в каком-то смысле стал «делателем королей». Скандал затронул не только Британию, но и Австралию, и США, где семья телеканалов Fox играет откровенно против администрации президента Барака Обамы.
— Повторюсь: я не склонна рассматривать скандал как реваншистский изначально. Но доля истины в том, что слишком многие силы в атлантических политических элитах хотели бы поквитаться c Мердоками, безусловно, есть. И разразившийся скандал дает возможность не только для мести, но и для заработка больших политических дивидендов на риторике защиты либерально-демократического идеала в работе СМИ.
— Возможно ли, что нынешний скандал в каком-то смысле был спровоцирован массовым разочарованием избирателей в стратегиях как тори, так (и даже в большей степени) либерал-демократов? Созрел ли в британском обществе за последний год запрос на изменение статус-кво в расстановке политических и медийных действующих лиц?
— Думаю, пока нет. Бурная реакция общества на скандал спровоцирована скорее предшествующим периодом «свадьбы умов» Мердока и «новых лейбористов» — сторонников Блэра. Избиратели могут опасаться, что их снова подсадили на «подкрутку информации» вместо обещанных содержательных реформ. Единственное исключение – резкий взлет популярности Милибэнда, и это не может не порадовать его сторонников.
— Можно ли считать, что подчеркнуто возмущенное отношение Кэмерона к происходящему – это, с его стороны, лишь попытка отвлечь внимание от того, что он сам в действительности поддерживал тесные отношения и с Коулсоном, и с Брукс? Или же ставки слишком высоки и Кэмерон может рассчитывать на то, что качественная пресса и источники ее информации в партийно-политических кругах закроют глаза на отношения премьер-министра с фигурантами скандала?
— Сегодняшняя ситуация до рези в глазах напоминает ситуацию семилетней давности, фигурантами которой в рамках расследования создания «иракских досье» были тогдашний премьер Тони Блэр, его шеф по прессе Алистер Кэмпбелл, журналист «Би-би-си» Эндрю Гиллиган и другие. Смерть Шона Хора, журналиста NOTW, который первым заявил о причастности Коулсона к прослушиванию телефонов, пока не дает повода официально подозревать в чем-либо власти Британии, но зловещим образом напоминает самоубийство доктора Дэвида Келли, который первым рассказал о фальсификации одного из «иракских досье» журналистам. Оба они даже умерли в один день, 18 июля. Не удивлюсь, если спекуляции на эту тему займут умы британской прессы: «Би-би-си» уже назвала 18 июля «плохим днем для тех, кто поднимает шум».
В той ситуации Блэр был вынужден пожертвовать Кэмпбеллом, чтобы самому остаться у власти. Но иракское расследование оказалось роковым для его премьерства: он так и не оправился и ушел в отставку досрочно, на фоне самых низких рейтингов за всю историю послевоенной Британии. Но сейчас для Кэмерона ситуация несколько иная. Только что закончился «медовый год», который британцы традиционно дают новому кабинету, чтобы тот показал, на что способен. Конечно, момент для начала «скандальной синусоиды», когда один скандал следует за другим и в итоге разрушает правящую верхушку (в данном случае, коалицию), идеальный, но
Кэмерону вряд ли грозит отставка: люди еще не получили от правительства всего, на что то способно.
А самому Кэмерону, конечно, ничего не остается, как дистанцироваться от проигравших, хотя это нелегко. И даже превентивная отставка Коулсона с поста шефа по работе с прессой ничего не меняет.
— Стоит ли говорить о попытке подрыва системы медиакратии, сложившейся в Британии в течение второй половины 1990-х — 2000-х годах?
— О сознательном подрыве – не знаю, а вот о треске по швам – да и еще раз да. Об этом говорит каждый политический комментатор в британских СМИ, и с ними нельзя не согласиться. Обвинения в незаконной деятельности такого масштаба – не шутка, и такого не было за последние двадцать лет.
Последний крупный скандал — дело 2010 года о парламентских расходах — не имел и десятой доли той разрушительной силы, которую принесет в политику дело NOTW.
Будет изменен порядок регулирования деятельности прессы, чего добивались парламентарии еще со времен комиссии Дэвида Кэлкатта на рубеже 1980–90-х. Будет изменен порядок общения журналистов с политическими игроками. Можно надеяться на повышение прозрачности в медиаполитических отношениях — время покажет, в какой степени.
