Цивилизация
«Главная цель, естественно, заключается в том, чтобы мы смогли достичь необходимого уровня гуманизма в системе исполнения наказаний, улучшения условий содержания лиц, приведения всей системы уголовно-исполнительной в соответствие с международными стандартами», — сказал в феврале 2009 года президент Дмитрий Медведев, обращаясь к Госсовету.
Долбить всех
«Это «мурка», надо долбить всех», — так в показаниях следствию объяснял причины группового избиения транзитных зеков начальник отдела колонии № 1 города Копейска Александр Зырянов. «Мурка» — уголовники, придерживающиеся блатных понятий, пояснено там же.
24 мая Челябинский облсуд должен вынести приговор по самому на настоящий момент громкому делу о превышении полномочий сотрудниками пенитенциарной системы. В мае 2008 года 14 сотрудников копейской колонии, начиная с двух замов начальника и заканчивая операми, избили резиновыми палками и ногами 12 новоприбывших в транзитно-пересыльный пункт зеков, большинство из которых были «первоходами» (отбывали первый срок – «Газета.Ru»). В течение часа после экзекуции четверо заключенных умерли от побоев (изображения их изувеченных тел, попавшие в интернет, были столь шокирующими, что администрации видеохостингов закрывали к ним доступ). Еще восемь зеков получили увечья, один из них впал в кому.
Узнав о трупах, начальник главного управления Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) по Челябинской области, два его зама и начальник самой копейской зоны приказали подчиненным замести следы. Четверым сотрудникам было приказано ломать друг другу носы прямо в кабинете начальства. Один опер бился головой о дерево, уйдя в лес. Результаты освидетельствования тел подделали, версия выстроилась таким образом, что зеки (в момент избиения некоторые из них были в наручниках с заведенными за спину руками) напали на сотрудников и, дабы пресечь бунт, те применили дубинки, метя ими почти исключительно по ягодицам.
Скрыть все не удалось. Экстраординарность случившегося привела в Копейск правозащитников, а за ними следственную группу. 18 чинов ФСИН, включая генерал-лейтенанта Владимира Жидкова, скоро три года как сбивчиво объясняют суду и следствию мотивы своих действий.
«Заставляли мыть сортир, после чего писали на спине букву «Т», — пояснял суду Зырянов. В туалетах и так было чисто, признался он, но заставлять было нужно, «чтобы они и в дальнейшем его мыли и их статус среди других осужденных был снижен».
«Первоходы», возможно, не понимали, что общение с ними сотрудников колонии после прибытия в зону может быть только односторонним, осужденный за разбой мастер спорта по боксу стал отвечать, вот и началось, вспоминает приезжавшая в Копейск сразу после инцидента член Общественной палаты Мария Каннабих.
В первый день по прибытии в зону от «первоходов» требовали подписывать заявления о вступлении в Секцию дисциплины и правопорядка (СДП), заставляли вставать на колени с прижатыми к земле локтями и головой, а потом изображать всадника, садясь друг другу на шею, рассказал в суде один из избитых зеков Алексей Кузнецов. На второй день после отказа стали избивать.
СДП — существовавшая с советских времени структура, обеспечивающая сотрудничество спецконтингента с администрацией, поясняет Игорь Шолохов, полковник внутренней службы в отставке, до 2004 года руководивший колонией строгого режима в Казани. В основном это были «ключники», вспоминает он, лица, которым администрация за сотрудничество доверяла ключи от «локалок», зон, на которые разделены отряды в колониях. С этими «стукачами» и «инициативными», зачисление в которые для большинства уголовников считалось жестоким унижением, работали оперативники и режимники в офицерских званиях — те, кто уже строил карьеру в системе исполнения наказаний, продолжает Шолохов.
Людей, добровольно сотрудничающих с администрацией, немного, это желание появляется у осужденных, имеющих судимость по какой-нибудь «гнусной» статье, у тех, кто сотрудничал со следствием и нуждается в защите, вспоминает практику бывший тюремный психолог, подполковник внутренней службы в отставке Владимир Рубашный. Остальных к сотрудничеству вынуждают: силой, подбрасывают наркотики, грозят рассказать о постыдной судимости, еще чем-то, рассказывает он.
В следственных изоляторах подсудимых и подследственных ломают для получения показаний, в зонах такой цели нет, «там ломают, чтобы управлять как рабами», объясняет Шолохов, изучивший материалы копейского дела: «Деморализованными легче управлять. Из них можно выбивать деньги, информацию, услуги. Человек будет ручным».
Есть случаи, когда администрации руками таких заключенных легче делать какие-то вещи, в которых сама администрация не должна быть замечена, добавляет Рубашный.
Один из таких случаев узнал весь мир.
Как в плену
«Могу рассказать, как меня прессовала администрация», — начал разговор голос в трубке.
18 марта 2011 года в бесплатном сервисе интернет-объявлений объявился невысокий, одетый в темное молодой человек, предлагавший желающим за деньги выслушать правду о том, как тюремная администрация обращалась с заключенным Михаилом Ходорковским (признан в РФ иностранным агентом). Выступавший назвал себя Александром Кучмой.
Зек с таким именем сыграл важную роль в жизни зека Ходорковского – за распитие с ним чая экс-глава ЮКОСа был помещен в карцер, что лишило его шансов на условно-досрочное освобождение (УДО), а позже тот же Кучма, напавший на Ходорковского в камере с ножом, стал автором иска о якобы имевших место сексуальных домогательствах экс-главы ЮКОСа. Вторая история случилась аккурат перед началом рассмотрения нового «дела ЮКОСа» и, в отличие от него, была широко освещена российским гостелевидением.
Кучма оказался именно тем Кучмой, с той разницей, что теперь он был на свободе и в первом же телефонном разговоре признался: «Пока я сидел, я был там как в плену. У меня не существовало ни прав моих, ничего. Могу честно сказать, что я резал Ходорковского не по своей воле. И могу сказать, что в суд я на него не подавал».
Получив отказ в оплате своего рассказа, Кучма думал неделю. Он согласился встретиться с нами на условиях нераскрытия всех подробностей его отношений с тюремной администрацией (их экс-зек еще рассчитывает сделать товаром, выручка от которого нужна для лечения перебитой в двух местах руки), а также сохранения тайны его нынешнего места жительства.
В уличном кафе одноэтажного рабочего райцентра в российской провинции Кучма объясняет: из родной Читы пришлось переехать из-за того, что его роль в деле Ходорковского оказалась чересчур громкой, к тому же там криминальные друзья, а Кучма хочет «начать новую жизнь».
Старая жизнь Кучмы – семь лет, от звонка до звонка за разбой – была тесно переплетена с Забайкальским управлением федеральной службы исполнения наказаний. Было подозрение, что Кучма, попавший на соседнюю с Ходорковским койку в бараке, с самого начала был приставлен к экс-главе ЮКОСа соглядатаем, говорил прежде адвокат Ходорковского Юрий Шмидт.
«Глава ФСИН Юрий Калинин первым стал говорить о якобы имевших место гомосексуальных домогательствах ко мне Ходорковского, так что можно догадаться, чьих рук вся эта история», — признается Кучма.
Кучма говорит, что иск против Ходорковского он не писал вовсе. Все юридические операции за него выполняли сотрудники ФСИН: документы оформлялись грамотно, на компьютере (хотя в это время Кучма был либо в этапе, либо в камере), доверенность на представление себя в процессе зек и вовсе выписал сотруднице ФСИН Андреевой.
Благодаря своей роли в преследовании Ходорковского Кучма посмотрел страну. Два его этапа – Москва – Чита — Москва — осуществили самолетом «Якутских авиалиний», говорит экс-арестант, купив билеты не менее чем на четверых (зек плюс трое сопровождающих). Все остальные этапы, нужные для гомосексуального скандала, возили одного в спецвагоне, прося всякий раз расписываться об отсутствии претензий к спецкараулу.
«Сколько лет работал, никогда не сталкивался с авиаэтапами. Только в фильме «Воздушная тюрьма» с Николасом Кейджем», — поражен Шолохов.
Такое решение, если факт подтвердится, «могло принять только очень высокое начальство, куда выше (начальника колонии) Рябко и даже выше директора ФСИН, предполагает Шмидт. Он откровениям Кучмы «верит абсолютно, поскольку знает много подобных историй, да еще и похлеще». «Свободным людям это даже невозможно представить», — говорит адвокат.
Можно поражаться фактам, изложенным Кучмой, но это вполне может быть так в нашей уголовно-исполнительной системе, пессимистичен Шолохов. Поймать Кучму, рассуждает он, администрация могла на многом: на момент поступления в зону, как признает и сам экс-сокамерник Ходорковского, он употреблял наркотики и, возможно, зависел от них. Также, несмотря на многочисленные уголовные правонарушения в местах заключения (Кучма сам признается в двух эпизодах нападения с ножом на соседей по камере), ему не был добавлен срок, отчего тоже могла оградить ФСИН.
«Если он такой невыдержанный, это могло быть рычагом воздействия. При его крутом маршруте он вполне мог «раскрутиться» (получить новый срок, отбывая старый, — «Газета.Ru»), — рассуждает отставной полковник. – И потом: откуда у него нож в строго охраняемом ШИЗО?! Если ему сотрудники не дали этот нож специально, откуда бы он еще взялся?»
Говорили, что в Краснокаменске, когда туда этапировали Ходорковского, жили вахтовым методом вышестоящие прикомандированные сотрудники ФСИН – из Новосибирска и Москвы, вспоминает директор Забайкальского правозащитного центра (Чита) Виталий Черкасов. – «С ними руководство колонии консультировалось по каким-то сложным вопросам, чтобы не попасть впросак».
«Очень странно многое в отношении ФСИН к Кучме, — подытоживает Шолохов. — Почему, осудив к тюремному содержанию, его повезли не в Златоуст, например, где есть крупная тюрьма, и что ближе к Сибири, а во Владимир, в «привилегированную» в системе ФСИН тюрьму. На него явно были какие-то виды, если его так мотали по России-матушке».
Кучма не спорит, что его использовали: сначала — чтобы сорвать УДО Ходорковского, потом — чтобы опозорить его гомосексуальной историей: «Сегодня прошла новость, что его привезли в Москву для второго дела, а на завтра слушался иск по домогательству. Чтобы общественное мнение такое о нем сложилось».
Со смехом экс-зек вспоминает свое первое интервью: в 2008 году сотрудники ФСИН привели к нему в камеру съемочную группу, специализировавшуюся на канале НТВ в создании дурно пахнущих агиток об убийцах в ЮКОСе, о вреде «несогласных» и прочих персонажей, с которыми в тот момент на государственном уровне велась борьба:
«Менты мне говорили, что это ихние журналисты и если я что-нибудь скажу не то, мне плохо будет».
«Поначалу ожидалось, что заключение Ходорковского проложит путь реформе всей пенитенциарной системы, потому что за его отсидкой благодаря величине фигуры будут следить, все увидят существующие проблемы, но этого не получилось, потому что ФСИН образ известного зека в Ходорковском убила, — рассуждает Валерий Сергеев, руководитель программ Центра содействия реформе уголовного правосудия. – Сначала его загнали черти куда, потом всеми силами делали из него обычного зека, и именно с этой целью была придумана распиаренная органами история с якобы имевшим место домогательством к Кучме».
Реформа тем временем была объявлена начатой.
В августе 2009 года пост главы ФСИН занял несвязанный прежде с уголовно-исполнительной системой милицейский генерал из Самары Александр Реймер, спустя еще год Калинин был вовсе уволен со службы в Минюсте. В 2010 году приказом того же министерства были упразднены секции дисциплины в зонах. «Это были одиозные институты», — проводил их министр юстиции Александр Коновалов.
Борьба с наследием прошлого докатилась и до забайкальской глубинки: в 2010 году начальника краевого УФСИН Юнуса Амаева уволили со службы после того, как стало известно, что он вместе с сыном Арсланом, работавшим замначальника краснокаменского СИЗО, и начальником этого СИЗО Алексеем Кривошеевым наладили небольшой тюремный бизнес. Без санкций следователей в СИЗО для выбивания долгов из одного из сидельцев как минимум четырежды допускались посторонние лица. Правда, приказ гласил, что Амаев просто вышел на пенсию.
Отчаянный шаг
«Замначальника по БОР (безопасности и оперработе – «Газета.Ru») с отчеством Алиевич и начальник отдела безопасности Москвитин перевели Доржиева в ночную секцию и стали избивать, требуя подписать «актив». Затем принесли ведро с парашей и стали угрожать, что обмакнут туда тряпку, а потом повяжут на голову Доржиеву. После этого Доржиев согласился подписать «актив», — свидетельствует Владимир Сарапулов, 29 апреля 2011 года освободившийся после отбытия наказания в ИК-10, той самой Краснокаменской колонии, где за три года до этого Кучма напал с ножом на Ходорковского (сам экс-глава ЮКОСа после 2006 года в связи с началом расследования «второго дела ЮКОСа» переехал из Краснокаменска сначала в СИЗО Читы, потом Москвы).
В ночь с 16 на 17 апреля 2011 года одна из самых известных российских колоний почти полностью сгорела – краснокаменские зеки сожгли все жилые корпуса, профилакторий, склад, библиотеку, клуб, мастерские, часть штрафного изолятора, часть здания, где размещалось швейное производство. Было разрушено ограждение, но никто никуда не сбежал. Никого из сотрудников колонии зеки не тронули.
Проводящий в Краснокаменске собственное расследование случившегося Черкасов говорит: бунт был способом привлечь к своим проблемам внимание, ни о каком побеге речь не шла. Кучма признается, что общался по мобильному телефону с сидельцами «десятки», которые признавались: их пытали, «вплоть до того, что подвешивали за ноги в ШИЗО».
«У отрицательно настроенного осужденного срок три года. Ему говорят: «Пойдем подожжем колонию, у тебя будет срок 13 лет». Это же смешно. Это отчаянный был шаг, потому что за массовый поджог теперь дадут им очень много», — рассуждает отсидевший семь лет Кучма.
Зеки, разбросанные по другим зонам после бунта, а потом освободившиеся, звонят Черкасову: «У меня телефон разрывается, все говорят примерно одно — в «десятке», возможно, существовала «пресс-хата».
Правозащитнику, прежде отдавшему много лет службе в органах, бывшие зеки передали снятый еще до бунта на мобильный телефон ролик: осужденные говорят, что их силой заставляют сотрудничать с администрацией, а потом вскрывают себе вены.
С запретом СДП мало что поменялось, обращает внимание Рубашный, секции дисциплины трансформировались в секции ГО и ЧС или пожарные дружины, зачисление туда также оформляется документально и также призвано к тому, что «прессовать одних зеков с помощью других». И при СДП, и после них существовал также и неофициальный способ работы администрации зоны с сидельцами, чем занимаются в основном опера, добавляет Шолохов.
В ИК-10, по показаниям экс-заключенных, функции «пресс-хаты» выполнял Отряд строгих условий содержания (ОСУС), поясняет Черкасов: «Там верховодил актив, там, как свидетельствуют зеки, их пытали другие заключенные и сотрудники». ОСУСы предусмотрены распорядком исправительных учреждений для заключенных, замеченных в режимных нарушениях. Формально перевод в такой тип отряда осуществляется на срок не менее девяти месяцев, говорит правозащитник, но в Краснокаменске фиксировались случаи переброски зеков в ОСУС на два-три дня — «для ломки».
Черкасов обратился в прокуратуру с просьбой рассмотреть версию нарушения прав заключенных как причины бунта.
Краевая прокуратура вынесла начальству колонии представление – «за серьезные упущения в осуществлении воспитательной работы с осужденными, оперативно-розыскной деятельности по выявлению, пресечению и предупреждению правонарушений, несоблюдения надлежащих условий содержания осужденных, отсутствия их должной изоляции». Руководство ФСИН уволило прославившегося еще в «гомосексуальном деле» против Ходорковского начальника колонии Александра Рябко и его зама, а также трех сотрудников краевого управления службы.
По сведениям Черкасова, также возбуждено уголовное дело по факту избиения нескольких зеков после подавления бунта. По словам же краснокаменского межрайонного прокурора Александра Трухина, пока по заявлениям о побоях идет прокурорская проверка.
Черкасов неудовлетворен расследованием: сведения о «пресс-хате» не проверены, начальнику УФСИН края (иркутчанин Владимир Никитеев называется заключенными главным инициатором «ломки» забайкальских колоний) вынесено представление о неполном служебном соответствии. Главный мотив наказания фсиновцев не в том, что они нарушали права заключенных, а в том, что допустили, что в краснокаменской зоне случился столь масштабный бунт, уверен Черкасов.
«Я лично ознакомился с протоколами допросов почти 500 заключенных, и сведения о существовании так называемой «пресс-хаты» не находят подтверждения. Не исключено, что это выдумка заключенных», — аргументирует Трухин. Комиссия Общественной палаты, которую инициировала Каннабих, по ее словам, слышала о существовании «пресс-хаты», но доказывающих это фактов не нашла. К документам о переводе зеков в ОСУС, говорит Каннабих, комиссия доступа не имела.
«Пока всем безразлично, какая жизнь в зоне, конвоиры, ломающие людей пополам, даже думают, что они приносят обществу благо»
«Копейск и история с Ходорковским были до начала реформы, потом пришел Реймер, и сделан ряд правильных шагов – камеризация и сепарация заключенных (согласно плану реформы, решено переходить от отрядной к камерной системе отбывания наказания, а также раздельного пребывания «первоходов» и рецидивистов), отставка Калинина. Но история в Краснокаменске показала издержки реформы. Старые кадры порой именно в закручивании гаек понимают реформу, других методов, кроме силовых, у них нет», — делает вывод Сергеев.
Уголовно-исполнительная система осталась закрытой от общественного контроля и ответственности за вскрытые нарушения администрации, начальство колоний сохраняет полную власть над заключенными, и прокуратура в случае конфликтов верит именно администрации, а не зекам, солидарны Рубашный и Шолохов. «Вопрос о перевоспитании заключенного в ходе реформы так и не встал. Пройдя через муштру и «пресс-хаты», они выходят только еще более озлобленными, и не все станут сварщиками, как Кучма», — говорит Шолохов.
Сложность реформы тюрьмы в том, что общество в целом к зекам относится как к другой расе, заслуживающей едва ли не смерти, отвечает на это действующий офицер УИС. «Если администрация пионерлагеря будет избивать детей и это покажут по телевизору, все возмутятся, вожатых казнят, проведут реформу. А если половину всех зеков колонии забьют насмерть, зритель, конечно, поморщится, но подумает, что они сами виноваты, потому что преступники. Поэтому все за реформу пионерлагеря, но всем до определенного момента безразлично, какая жизнь будет в зоне, поэтому реформы и нет, а конвоиры, ломающие людей пополам, даже думают, что они приносят обществу благо», — говорит он.
Громкие расследования вряд ли сейчас улучшат жизнь заключенных, но изменения в системе могут ускорить, не очень оптимистичен собеседник. По словам Каннабих, Общественная палата может сделать изложенное экс-зеком Кучмой и сидельцами ИК-10 предметом своего рассмотрения, но это в первую очередь работа следствия.
ФСИН официально отказалась комментировать любые заявления Кучмы, в интервью главы ведомства Реймера о ходе пенитенциарной реформы «Газете.Ru» было отказано.