Цивилизация
Я не люблю говорить об архитектуре. Жизнь слишком коротка для этого. Дыхание значит намного больше для человека, чем здания…
Я бразилец. Мне нравится Рио-де-Жанейро. У нас тут есть море.
Я когда-то думал о себе только до отметки в 60 лет. «Ну что я смогу сделать в 60?» — говорил себе я. А вот ведь до сих пор еще что-то могу делать.
Архитектура для меня всегда начиналась с чертежа. Моя мать говорила, что в детстве я часто чертил что-то пальцами в воздухе. Ну просто мне нужен был карандаш. И вот однажды он у меня в руках оказался, и с тех пор я целыми днями чертил. Карандаш отражал так много мыслей, хранившихся в моем уме. Когда я смотрел на место, отведенное для строительства, обсуждал смету и думал, что и как тут можно построить, чертежи появлялись очень быстро. Я брал свой карандаш, делал чертеж — появлялось здание. Вот и все. Тут больше не о чем говорить.
Конечно, я задавал своим инженерам работы, они ломали голову, но они же от меня не ушли. Я всегда хотел, чтобы света в моих зданиях было много, так много, как только возможно, и всегда хотел, чтобы они удивляли. Архитектура — это же изобретение. Она должна доставлять и удовольствие, и практическую пользу. Если вы заботитесь только о функциональности, результат будет паршивым. Многие из моих зданий были политическими и гражданскими монументами, но, возможно, некоторые из них дали простым людям ощущение восторга? Это как раз то, что может архитектура. И ничего больше.
Это было чудесное время, когда мы строили Бразилиа. Я спроектировал деревянные домики для себя, инженеров, друзей, которые приезжали в гости, и самого Жуселину Кубичека (президента Бразилии с 1956 по 1961 гг. – прим. ред.). В них мы и жили. Кубичек приезжал, чтобы поддержать нас, пока мы строили Бразилиа. И рабочие, и инженеры ходили в одни и те же бары, и на одни и те же танцы. Это было время свободы. Казалось, рождается новое общество, а все традиционные барьеры остаются позади. Но это не работает. Теперь Бразилиа слишком большой город. Девелоперы и капиталисты разделили общество и испортили его. Того, что мы строили, больше нет.
Архитектура — это, как правило, результат взаимодействия местности с ее окружением. Природа настолько богата, что способна охватить все. Рио-де-Жанейро был основан в 1500 году. Португальцы построили дорогу и выровняли здания вдоль нее. Там были двух-, трех- и даже четырехэтажные дома. Они начали этот путь к полному упрощению. И как только они закончили строить первую дорогу, взялись за вторую. И архитектура последовала по той же тропинке. И вот однажды люди почувствовали, что им не хватает пространства и неплохо бы относиться к нему с большей заботой. Опираясь на эту идею, они начали строить вертикально, но Рио от этого стал похож на Нью-Йорк, город полный грязи. Давайте я объясню. Когда здания становятся выше, они теряют свою основу, расположенную в горизонтальном пространстве, и поэтому вертикальная архитектура начинает доминировать. Только во Франции, в парижском квартале Ла-Дефанс, я видел хорошо воплощенную идею вертикального города. Там вы найдете и вертикальную архитектуру, и горизонтальные пространства. Это монументально и красиво.
Я спорю с самим собой. У меня внутри всегда по крайней мере два человека. И когда я делаю чертежи, этот второй всегда умнее меня и всегда со мной сражается. Вообще он отличный парень. Он любит пляж, женщин, море. Он говорит, что хочет жить простой жизнью, рыбачить, но при этом он знает намного больше, чем я, об архитектуре. Иногда я на него покрикиваю, когда сижу один за столом и работаю над чертежами. Но нам как-то удается прийти к общей точке зрения относительно того, каким будет новое здание. Появляются чертежи. Я снабжаю эти чертежи сопроводительным текстом, а затем перечитываю этот текст, чтобы убедиться, что он доносит общий смысл. Если это не так, у меня вновь происходит дискуссия с самим собой, я выдвигаю новый аргумент и делаю новый чертеж. Когда это читается легко и просто, появляется здание.
Когда люди спрашивают меня, получаю ли я удовольствие от мысли, что кто-то в будущем будет смотреть на мои здания, я отвечаю: все исчезнет, в том числе и человеческая личность. У всего есть начало и есть конец. У вас. У меня. У архитектуры. Мы должны пытаться делать то, что у нас лучше всего получается, но должны оставаться скромными. Ничто не длится слишком долго…
