Цивилизация
«Он должен кормить себя крекером, издавать влажный фыркающий звук и играть в «ку-ку», — читаю я на одном из интернет-сайтов, посвященных детскому развитию. Что за ерунда? Мне даже не приходило в голову кормить Оскара крекерами, он издает целую какофонию звуков, и выделить из них «влажные» и «фыркающие» крайне сложно, а «ку-ку», по-моему, человек, который писал, что все это должны уметь делать дети в шестимесячном возрасте.
Я понимаю, что читать такие сводные таблицы о способностях ребенка в определенном возрасте — пустое дело. Все дети разные: кто-то начинает ходить, не начав ползать, кто-то долго молчит, а потом выдает целые фразы... Но все равно рука нервно набирает в поисковой строке «что должен уметь ребенок в шесть месяцев». А потом еще обязательно заглядываешь на «семь месяцев»: ведь надо проверить, вдруг именно твой малыш обогнал глупую статистику? Даже когда я давала телефонные рекомендации для своей бывшей няни, не удержалась и спросила маму на другом конце провода, что умеет ее восьмимесячный ребенок. Ходит, держась за стенку, и мнет руками пластилин? Ничего себе, пока это какой-то недостижимый Олимп…
Моя рациональная половина советует отойти от компьютера и лучше лишний раз поиграть с Оскаром, но эмоции и любопытство берут верх. Я начинаю судорожно вспоминать детей всех своих знакомых и жалею, что так мало внимания уделяла их достижениям. Кажется, у Гули Андрей в шесть месяцев уже спокойно сидел, у Кати Полинка уже играла в «ладушки» и «фонарики»... Какие там фонарики, Оскар исполняет такой хаос руками, как будто дирижирует невидимым оркестром, играющим что-то невероятно динамичное. За последнюю неделю из хаоса можно выделить только один жест. Няня научила его подавать руку для пожатия. Выглядит очень солидно, а я шучу, что ребенок мой скоро по интеллектуальному развитию догонит собаку: лапу уже подает, осталось научить приносить предметы и подавать голос. Хотя голоса порой столько, что все только и думают, как бы убавить звук этих рулад.
И все же, так или иначе, все разговоры о детях я начинаю сводить к одному: «А ваш что уже умеет?» Удивительно, но почти все родители более или менее взрослых детей практически не помнят, что их малыш умел в несколько месяцев. Как правило, они отделываются фразой: ой, это было так давно, что даже не помню. Или запоминают ключевые моменты: заговорил поздно, а пошел очень рано.
Представляю, какими непоследовательными считали бы нас сами дети, ведь отношение родителей к одним и тем же вещам за месяц может меняться на диаметрально противоположное. Раньше я не разрешала его сажать, а теперь беспокоюсь, почему же он сам не сидит. Два месяца назад я страшно радовалась тому, что зубов у него пока нет (говорят, что ранние зубы — это больно и хлопотно), а теперь каждое утро с надеждой заглядываю сыну в рот и ищу признаки зубов. Куда же они подевались? А вдруг они вообще не появятся? В голову залетают самые бредовые мысли.
Иногда мне становится немного жутко от того, что ждет нас впереди: ведь совсем скоро надо будет серьезно заниматься развитием ребенка. Или не надо? Нужно ли делать с ним каждый день пальчиковую гимнастику, пересыпать песок, месить тесто, перебирать разноцветные бусины? Все о раннем развитии, на что я успела наткнуться, меня немного пугает. Например, военный врач Глен Доман предлагает по нескольку раз в день показывать младенцу карточки со словами и цифрами, Николай Зайцев изобрел кубики имени себя со слогами и обещает, что ребенок с их помощью начнет читать в три года. Рудольф Штайнер говорит, что, наоборот, чтение и арифметика в раннем возрасте вредны и надо лепить и рисовать. Я уж молчу про великую Марию Монтессори...
Но ведь получились как-то Аристотель, Ломоносов, Эйнштейн без пальчиковой гимнастики? Не думаю, что мама Платона показывала ему кубики Зайцева. А пророк Мухаммед вообще был сиротой. Да и хочу ли я, чтобы мой ребенок был великим гением? Это, по-моему, еще и тяжкое бремя.
Вспоминая себя в детстве, могу сказать, что нас помимо родителей воспитывала советская педагогика и там точно не было никаких «уникальных» методик. Я, например, читать не умела почти до школы. Буквы все знала, а читать как-то не получалось. Причем лет в шесть, как сейчас помню, это было уже достаточно стыдно. Я все время придумывала разные способы, как избежать этой темы и как сделать так, чтобы никто не заподозрил меня в невежестве. Мы как-то сидели на даче и разбирали диафильмы, каждый был подписан. Я постоянно дергала свою соседку Надю (она прекрасно читала, хотя была на год младше меня), чтобы она рассказала мне, как называется тот или иной диафильм, а потом разными способами (по цвету коробочки, по заглавной букве и прочим отметкам) запоминала, какой мультик где лежит. Дальше я уже безошибочно оперировала большой видеотекой. И могла, когда просят взрослые, принести нужную коробочку.
Хорошо читать меня научили только в школе. Но уже к первому классу я знала практически наизусть почти всю библиотеку приключений, а еще Гюго, Лондона, Беляева и многих других. Папа прочитал мне их вслух. До сих пор я не всегда все могу сделать самостоятельно, но почти всегда знаю, кто мне может помочь и как это сделать на взаимовыгодных условиях.
Ответа на вопрос, нужно ли Оскара каким-то образом развивать и каким именно образом, я пока не знаю. Но наверняка что-то попробую. Сразу готовлю себя к тому, что мой ребенок, возможно, не будет самым лучшим во всем, ведь главное, как говорит психолог Дина, чтобы он был самым любимым.
От сравнений тоже никуда не деться. Наши амбиции реализуются в наших детях. Но я уверена: наши дети будут прогрессивнее нас, ведь у них с самого детства есть айфон, интернет и еще очень много всего, о чем мы могли только мечтать. У моей подруги годовалый ребенок смотрит на папу из окна дома и делает по стеклу жесты «увеличить», как на тачскрине. Видимо, папу плохо видно, и он его приближает. Тут, мне кажется, уже не кубики нужны, а какие-то совершенно иные системы развития. Или не нужны... Посмотрим.
