Землеройка Рая

С наступлением сумерек землеройка Рая начинает беспокоиться. Что-то буквально выдавливает ее из любимой норки. Каждый раз, когда мир покрывают тени, землеройка Рая спешно собирается на танцы. Еще до того, как в землю врезался астероид, ее предки прятались от жутких существ, выходя из своих норок лишь по ночам, иначе они рисковали стать добычей хищников. Прошли сотни миллионов лет, а привычка к ночным вылазкам у людей сохранилась. Каждый раз, когда наступает ночь, в нашем сознании включается инстинкт, заставляющий покидать свои жилища.

Рассвело в то утро раньше обычного. Это был единственный солнечный день среди череды пасмурных и дождливых. Мы ждали такси в начале Столешникова переулка. Странная девочка, похожая на больную панлейкопенией кошку, вешалась на каких-то людей.

— Ты очень красивый, — услышал я комплимент из ее уст, адресованный жирному парню в очках.

— Какое непостоянство, — заметил я.

— Шлюха, — добавила подруга.

— Только что она висела на мне.

— Может, она субатомная частица и может быть в двух местах одновременно? — предположила моя собеседница.

Вся эта ночная московская жизнь — штука очень увлекательная. Ночью столица будто преображается. На ее улицах появляются совершенно иные люди. Днем еще Большая Дмитровка кишела офисным планктоном, озадаченными клерками, менеджерами и другим «человеком», но ближе к полуночи улица превращается в античный театр — я наблюдаю мистерию, посвященную инициации очередных жертв. Часом ранее уснули динозавры, и землеройки готовы ступить на землю.

Мы идем в бар. Подруга заходит уверенно, даже высокомерно. Перед ней расступаются охранники.

— Он со мной, — командует она.

Я семеню за ней.

Передо мной так же расступаются охранники. Весь вечер то на подруге, то на мне эдаким бесплатным приложением виснет та самая девочка. Зовут ее Рая, и она имеет обыкновение знакомиться с людьми в клубе, обсыпая комплиментами и делая вид, что потеряла свою золотую карту. Она реалистично нервничает и намекает на то, чтобы ее угостили. Я по доброте душевной угощаю.

Удивительное создание — она смотрит снизу мутными зелеными глазками больной панлейкопенией кошки, готовой в любой момент впиться тебе в лицо.

— Кем ты работаешь?

— Я писатель.

— Известный?

— Пока нет.

— Как тебя зовут?

Называюсь.

— Погоди, я же читала твою книгу. Сейчас вспомню название.

Девочка ждет, пока я назову книгу, чтобы, вероятно, сказать: «Да, именно эту книгу я и читала».

— Но я еще не написал ни одной книги.

В клубе снуют молодые иностранцы и обеспеченная хипстота, одеты все хорошо, как полагается. Подруга называет их «помазанниками гламура».
Мне казалось, что вся эта культура ушла в прошлое, что мир, где «дорага-багата», не то чтобы не востребован, что он на волне общей потребности в интеллектуальном продукте как-то сам с собой исчез. Но нет. Люди продолжают играть в эту старую как мир игру, обвешиваясь лейблами и прочим скарбом, выдавая себя за богатеев. Кстати, подруга говорит, что по-настоящему обеспеченных людей в таких клубах единицы.

К ней подходит парень. У него томный взгляд и выпученные губы. Они здороваются.

— Почему у него такие губы?

— Он дизайнер. Тебе бы тоже не помешала жеманность. Ты же колумнист.

У бара толпятся люди. Подруга о них рассказывает так, будто они все ее пациенты, а она их личный психолог. Этот жиголо, его по фигуре не взяли в мужской стриптиз, но он приходит сюда в надежде найти дочку богатого папы. Правда, ходит уже год и, видимо, не нашел. Говорят, у него очень маленький член.

Эта вот сюда приходит, потому что диджей — ее знакомый и поэтому ее пропускают. А денег у нее нет.

Она делает вид, что не пьет алкоголь, и поэтому весь вечер ходит с бокалом воды, но когда предлагают ее угостить, она, недолго думая, соглашается.

А вот этот парень, знакомый смм-щик, завтра будет просить денег в долг, потому что сегодня все потратит, хотя у него своя компания и работает он на госконтракте. Как-то раз он взял кредит в банке, которого могло хватить на нормальную иномарку, и все просадил за пару дней.

А похожая на больную панлейкопенией кошку девочка по имени Рая — обычная наркоманка. Такие — они как данность в ночных клубах. Их уже знают, они становятся кем-то вроде собственных фриков при клубах. Я смотрю на весь этот улыбающийся, танцующий люд и вижу землероек.

Они группами уходят в туалет, после выходят на летнюю веранду в приподнятом настроении, часто дотрагиваясь до носа. Девочка, похожая на больную панлейкопенией кошку, не пропускает ни одной группы и сопровождает всех в туалет. Иногда она ждет снаружи, иногда ее пускают в кабинку вместе с остальными.

Я вспоминаю одну такую жертву ночной жизни. Ее не стало лет пять назад, а начинала она как желанная гостья многих стриптиз-клубов Москвы, где накачанные парни из регионов мечтают найти женщину-министра, как это сделал один из их коллег. Эту знакомую содержал олигарх, а она содержала стриптизеров, с участием которых устраивала запоминающиеся в столице оргии. Долго ли, мало ли проходила жизнь в сладостном и опьяняющем веселье, но изрядное количество алкоголя и наркотиков довели знакомую до того, что у нее начались галлюцинации. Ей казалось, что благодетель ее избивает. Истории эти слушались с недоверием, ведь никаких синяков на ней не было, а воображаемый насильник избивал ее довольно странными предметами — тапком, веником, эрегированным членом. Потом она умерла.

Стоит отдать должное олигарху, он оплатил ее похороны и помог деньгами ее родителям из Ставрополя.

Как-то я оказался в районе Волгоградского проспекта и, чтобы переждать дождь, зашел в кафе под названием «В гостях у Светланы». Оно состояло из двух небольших помещений с красными стульями, клеенчатыми скатертями — местами прожженными, потому что в нем можно было курить. Бездарная певица пела какую-то муть, за столиками сидели женщины и мужчины, объевшиеся оливье (я тогда подумал, что это корпоратив какого-нибудь товарищества, которое еще не знает, что товариществ уже не существует).

Когда бездарная певица заорала что-то из репертуара певицы Натали, весь этот контингент как по команде метнулся к середине помещения и начал танцевать. Женщины в ангорских кофтах с какими-то камушками, с завитыми волосами, все с выдающимися подбородками и пузиками — и похожие на них, только какие-то более красные мужчины.

Наблюдая за ними, понимаешь, что в общем-то большой разницы между теми, что врываются в бары и вип-клубы в Столешникове, и этими, что танцуют под Натали на Волгоградке, разгоряченные дешевой водкой и малосольными огурчиками, нет. Все мы — древние землеройки, склонные сублимировать свой первобытный страх в ночные тусовки.