Цивилизация
Владимир Тихомиров, главный экономист ФК «Открытие»:
— Статья Путина – это суммирование того, о чем говорилось неоднократно, причем на разных уровнях, включая самого Путина, членов правительства, Медведева. Это обобщение той экономической повестки, которая стоит перед страной.
Позитивно в статье то, что четко делается выбор в сторону уменьшения госвлияния в экономике и в сторону поддержки частных инвестиций.
В этой статье Путин открыто говорит о том, что у государства не будет таких денег, чтобы обеспечить стабильный рост экономики, создание рабочих мест и реструктуризацию.
Позитивны и те меры, которые предлагаются, включая пресловутое улучшение инвестклимата и налоговую реформу, и борьбу с коррупцией, и приватизацию, и избавление от непрофильных активов крупнейшими госкорпорациями. Все эти меры стояли на повестке дня, но не всегда Путин лично по ним выступал и не всегда была понятна его точка зрения. Здесь он открыто высказывается в поддержку этих реформ.
Но бросается в глаза, что о пенсионной реформе говорится всего одна фраза: необходима существенная перестройка пенсионной системы в России — и все. Детали не говорятся. Я это связываю с тем, что меры, которые вынуждено будет предпринимать правительство в ближайшее время в сфере пенсионной реформы, будут носить, скорее всего, ярко выраженный непопулярный характер. Это может быть повышение пенсионного возраста, это может быть переложение основной нагрузки по оплате пенсии постепенно государством на самих пенсионеров. В этой области ясности нет, но я думаю, что это сделано специально: в преддверии выборов едва ли кандидат в президенты будет говорить о таких непопулярных мерах. Хотя Путин написал, что в следующей статье расскажет о социальной политике.
О налоговой политике тоже не много сказано – налоговая реформа, скорее всего, ограничится повышением акцизов и введением новых ставок налога на недвижимость. Путин дипломатично обошел детали новой программы по страховым взносам, поскольку в правительстве пока нет единого мнения.
К сожалению, последние несколько лет, особенно с начала кризиса, они показали, что правительство многие вещи понимает правильно и озвучивает те реформы, с которым давно выступает бизнес-сообщество. Проблема не в озвучивании того, что нужно сделать, а в осуществлении. Эта проблема остро стоит. Насколько эта программа будет осуществлена, насколько будет эффективной – это по-прежнему открытый вопрос. Отношение бизнес-сообщества будет умеренно позитивным: возражать против того, что он сказал, едва ли кто будет: там действительно правильные меры. Другое дело, что надо посмотреть на реальные итоги, а пока их, к сожалению, не видно.
Алексей Моисеев, главный экономист «ВТБ Капитала»:
— Скажу, чего я не увидел в этой статье. Во время выступления высокопоставленных чиновников в Давосе говорилось, что России нужен переход от стимулирования спроса к стимулированию предложения. По сути, статья именно об этом — те же инфраструктурные проекты и технологии. Об этом написано, но не заявлено как о некоем системном переходе к другой государственной политике.
Наверное, это связано с тем, что такой переход – слишком крутой поворот. Может быть, Путин не говорит об этом, чтобы не пугать избирателей.
Он даже специально оговаривается, что власть не будет отказываться от бесплатного. Это немного напоминает китайцев, которые говорят, что строят рыночный социализм, а по сути, строят капитализм.
Евсей Гурвич, глава Экономической экспертной группы:
— Приятная новость в том, что Путин вполне адекватно и трезво оценивает ситуацию в российской экономике . Вполне критично, не в розовых очках, выражает ее состояние и проблемы и в целом даже предлагает (за небольшими исключениями) правильные меры.
Чего не хватает? Пожалуй, одного: если Путин так все понимает, то почему не делает до сих пор? И что принципиального нового он может предложить, чтобы переломить ситуацию?
Некоторые новые меры в статье есть, но я бы сказал, что они выглядят несоответственно сложности проблем. Например, Путин говорит о недостатке прозрачности, о неподконтрольности обществу работы представителей государства. Это справедливо. Дальше Путин говорит о том, что, если называть вещи своими именами, речь идет о системной коррупции. Но это настолько глобальная проблема, что для ее решения нужно поменять что-то коренным образом, а не просто отдельные меры, как, например, перевести экономические дела в арбитражные суды. Технически это полезная мера, но она не сопоставима по своим эффектам.
Неправильным мне кажется предложение Путина поддерживать конкретные перспективные области со ссылкой на опыт Китая и Кореи. Это промышленная политика XX века. Корея проводила такую политику 50 лет назад. В Китае другая ситуация: это государственная экономика, когда нет взаимодействия государства с бизнесом, а государство в большей степени управляет своими компаниями. А промышленная политика XXI века – это влиять на проблемы бизнеса, взаимодействуя с бизнесом, решать их, устранять препятствия и обеспечивать координацию разных отраслей бизнеса, не определяя заранее приоритетные отрасли.
Игорь Юргенс, глава Института современного развития:
— Не прочитал ничего нового. В основном это материал, скомпонованный из того, что писал «народный фронт» — видимо, институт Федорова и ряд других экономистов-государственников.
Материал содержит совершенно понятные и правильные констатации, что свойственно стилю Владимира Путина в последнее время, но довольно мало конкретики и инструментов по решению задач.
Вот показательный пример: «Нужна сбалансированная пенсионная система, что снизит уровень трансфертов из бюджета в Пенсионный фонд». Спорить с этим невозможно, правильный посыл, но абсолютно непонятно, как его реализовывать. Хотя о решении пишут многие экономисты, в том числе Алексей Кудрин из-за этого ушел в отставку.
Эта статья убедила меня в том факте, что Владимир Путин будет играть на поле Владимира Жириновского и Геннадия Зюганова в том плане, что без государственных компаний и без тонкой наводки не обойтись, а частный бизнес идет не туда и инвестирует недостаточно. Но более тревожный сигнал для бизнеса в этой статье про приватизацию в середине 1990-х годов, которая формально прошла по закону. Но дальше следует фраза «ни я, ни народ не признают ее по сути» — это нехороший сигнал.
Путин заигрывает с трудящимися, с профсоюзами, с сельскохозяйственниками. Но хочу подчеркнуть, что эта категория людей производит не более 25% ВВП. А 75% ВВП производится в секторе новых технологических укладов, в сфере услуг. Надеюсь, что после предвыборной борьбы, когда его инстинкты электорального преобладания будут реализованы, он пересмотрит свои акценты по взаимоотношениям между бизнесом и государством.
Дмитрий Орлов, глава банка «Возрождение»:
Чего-то глобально нового я не услышал.
Высказано желание доделать. Но пока никто кроме лозунгов реально за это не брался.
Поэтому надеемся, наступит этап, когда возьмутся. Кроме лозунгов нужно приступать, надеемся, что приступят.
Что касается того, чего не услышал, то меня как банкира интересует отношение к системе коммерческих банков. Как она будет развиваться в России? При наличии полной поддержки только госбанков она развиваться не будет. Это один из моментов, почему уходят иностранцы. Не должны быть госбанки конкурентами коммерческих банков. Это однозначно: у них разные задачи: у госбанков – поддерживать госпрограммы, а у коммерческих — работать с экономикой, бизнесом, который развивается сам по себе. Я еще понимаю роль аграрного банка — Россельхозбанка, остальное – не понятно. Не должно быть такого в цивилизованном обществе, которое выбрало для себя рыночные пути развития.
Игорь Буланцев, председатель правления Нордеа-банка:
— Особо стоит отметить необходимость проведения в России кардинальных, а не косметических преобразований. Основная цель – уходить от ресурсной экономики, увеличивать инновационную экономику, инвестировать в науку, разработки и т. д. Это я увидел в качестве одного из основных тезисов. Это хорошо, это приятно.
Гарегин Тосунян, глава Ассоциации российских банков:
— Из нового и уместного – это пенсионные средства в банковской сфере, а не только в отдельно взятом банке размещение. И, соответствующим образом, стимулирование долгосрочных ресурсов для банков, для того чтобы потом их вкладывать в долгосрочные активы. Эти две позиции очень уместны — я это воспринимаю как позитив.
