Цивилизация
– Александр Григорьевич, от чего подростку отталкиваться, когда речь идет о выборе профессии?
– Считаю, что наша жизнь должна строиться по принципу: работа должна быть для человека, а не человек для работы, и в первую очередь стоит придерживаться этой формулы.
В основе выбора профессии, в которой я и в 14 лет, и в 70 лет буду так или иначе чувствовать, что я в этой жизни живу не зря, должно быть искреннее стремление и желание заниматься каким-то делом — тогда этот выбор не будет напрасным. И тогда получится жить так, чтобы другим было интересно с тобой, а тебе интересно с другими.
– Что еще важно, когда речь идет о профессиональном самоопределении?
– Самое главное — оставаться почемучкой! У человека, который спрашивает и чем-то интересуется всегда будет возможность поискать себя и построить свое «я». Ведь «я» невозможно найти, его можно только сконструировать. Если у человека есть интересы, то у него всегда будет время поискать себя и поискать профессию — и в 12 лет, и в 14, и в 50. Могу сказать, что я до сих пор пробую себя в разных профессиях, а мне более 70 лет и считаю, что еще могу найти себя в разных перспективных вещах.
Самое опасное — замыкаться в пространстве школьных предметов. Школьные предметы и школьное образование нужны для того, чтобы была картина мира.
Это важно, но не менее важно сейчас стать человеком, обладающим универсальными компетентностями. Таких универсальных компетенций несколько и их надо нарабатывать — тогда не проиграешь.
Доктор психологических наук Александр Асмолов
Александр Натрускин/РИА НовостиПервая универсальная компетенция — это владение IT-коммуникациями. Если ты великолепно владеешь общением в цифровом мире, общением в сетях, то у тебя в этом мире есть шанс стать человеком, который будет понимать многих и многие будут понимать тебя. Это первое — коммуникативность в цифровом мире.
Вторая универсальная компетенция — языки. Те, кто знает языки, тот становится человеком мира. Знание языков, родного русского языка, английского, французского, японского, немецкого, болгарского — знание любых языков невероятно важно. Сегодня международным языком, который знают все продвинутые страны человечества, является английский язык. Когда-то в истории культуры была мечта о языке, который знают все народы на планете Земля, он назывался эсперанто. По сути, английский язык стал эсперанто, как и IT-технологии для XXI века. Поэтому вторая универсальная профессиональная компетентность — владение языками.
И, наконец, третья — быть мобильным. А значит уверенно двигаться на велосипеде, машине, парусниках, лыжах — на всех средствах передвижения. Необходимо иметь умения, которые дают свободу и возможность передвижения, и важно, чтобы они были в твоих руках.
Хороши те компетенции, которые пригодятся на любом повороте жизни, в любой профессии и на любой работе, где бы не оказался человек. В XXI веке успешен тот, кто всегда остается почемучкой и владеет тремя ключевыми профессиональными компетенциями.
– Как современным школьникам, которые много учатся и постоянно заняты, находить время на то, чтобы оставаться интересующимися, пытливыми?
– Понятие «постоянно заняты» очень скользкое. Если школа, в которую ходят дети, — такая школа, где учителя не помогают мотивировать детей, а только загружают их знаниями, от которых их мутит, то к этой школе большой вопрос. Такая школа, которая убивает интерес к учению и общению, приводит к тому, что у ребенка возникает резкое отторжение от всего. Поэтому важно выбирать ту школу, в которой детям интересно учиться и жить, такие есть в нашей стране. И тогда не будет возникать вопросов о чудовищной перегрузке, которая является бичом образования. Школа, в которой дети постоянно загружены и не рады этому, школа, которая убивает в детях мотивацию, обезличивает их и превращает в Буратино.
– Вопрос «кем быть» часто становится камнем преткновения в общении ребенка и родителей. Что делать, если взгляды на будущую профессию и образование расходятся?
– Это прекрасно, когда с родителями разные взгляды на то, кем быть. Потому что каждый раз мы, родители, невероятно хотим и часто неосознанно, чтобы наши дети так или иначе сумели получить или дополнить то, что не получилось у нас, мы наивно думаем, что дети проживут наш путь. Однажды я беседовал с замечательным актером Зиновием Гердтом, и он сказал: «откуда этот странный лозунг «Дети — наше будущее»? Я его не понимаю. У моих детей свое будущее, у меня — свое».
Родителю надо понимать, что у него и у ребенка разное будущее. Если оно будет совпадать и никак не меняться, и дети будут жить только мечтами родителей, то все человечество окажется в странном феномене, который описан в фильме «День сурка». Когда каждый день ты будешь оказываться в том мире, где ты уже был вчера и развитие человечества остановится. Поэтому прекрасно, когда у родителя и ребенка разные точки зрения. Есть замечательная формула: «не согласись со мной хоть с чем-нибудь, чтобы нас было двое». Нужно только эти позиции не превращать в конфронтацию по формуле «я прав». Если родитель скажет «только я прав», он вступит в дуэль со своим ребенком.
А в подростковом возрасте нормален нигилизм и юный дуэлянт любыми способами, даже если понимает, что прав родитель, будет стремиться наперекор ему сказать «нет!». Родители часто не учитывают, что этот нигилизм, негативизм ребенка является позой. Поэтому ключ к этому вопросу такой — ребенку нужно постараться понять, чего хотят родители и почему они этого хотят. И в свою очередь, это же нужно постараться понять родителям, потому что, если с их стороны такого желания не будет, то появится стена.
– Такая стена — регулярная ситуация. Как же найти взаимопонимание? Что делать, если ребенок забросил, например музыкальную школу, и вместо этого постоянно сидит в интернете? А на вопросы родителей отвечает: «Вы меня не понимаете, вы мне надоели, отстаньте»?
– Это вопрос той частой боли, которая сегодня возникает между поколением родителей и поколением детей. Через наше представление о нормах, о том, как надо жить, поступки детей кажутся странными, непонятными и нелепыми. По нашим представлениям музыкальная школа — это развитие и движение вперед. А современный ребенок хочет жить по-другому, его не устраивают те нормы, по которым когда-то жили мы, и по которым, как нам кажется, надо жить. Тут нет абсолютно универсального рецепта.
Главное в такой ситуации — постараться вместе выйти в пространство смыслового общения и «наладить мосты». Что для этого может начать делать родитель? Для начала, когда ребенок занят своими играми или идет в той или иной клуб, не говорить: «Не ходи, ты не соответствуешь нашим ожиданиям, действуй, как мы хотим, и делай так, как мы хотим» — такими реакциями пространство между родителем и ребенком станет только еще более отчужденным. Конечно, в таких ситуациях родителю очень трудно и больно преодолеть себя, он считает свой путь самым справедливым, но беда в том, что ребенок этой справедливости не чувствует и не переживает ее, отсюда отторжение.
Наладить общение помогают общие дела. Подумайте, какие виды деятельности могли бы вас объединить? Где у вас могут быть те общие дела, которые ненавязчиво возможно было бы делать со своим ребенком?
Например, есть движение бабушек и дедушек, которые после 70 лет учатся общаться через компьютеры и чатятся со своими внуками, сидя один в своей комнате, а другой в своей. И дети стали легче их понимать, потому что с ними говорят на том языке, который им близок. И все счастливы! Дети — что бабушка стала современной и более модерновой, более понятливой. А бабушка — что может поделиться общими ценностями и понять, чем живет ее внук, о чем он думает, что ему нравится.
Конечно, это не рецепт-панацея. Выбирать, как налаживать общение, можно только понимая, что именно у вас происходило, как вы общались раньше. Увидеть детали тут труднее всего. Дети часто отгораживаются от родителей, надевают доспехи — «я не такой как вы, отстаньте от меня». Попытаться снять их можно при помощи общего дела, которое непременно должно быть интересно вашему ребенку. Авторитарные способы общения в таких ситуациях не срабатывают.
– Где проходит эта граница — за что отвечает родитель и за что отвечает ребенок, так как все-таки выбор, кем быть и куда пойти учиться, делать ему?
– Когда мы начинаем интересоваться друг другом с позиции контроля, а ЕГЭ и экзамены — это контроль, как только мы сводим общение только к контролю, мы упускаем возможности. Как только мы начали готовиться и пытаться понять, а что сдавать ребенку перед ЕГЭ или на ЕГЭ, мы опоздали. Важно то, какие пространства совместной деятельности, совместных дел были в четыре года, в пять лет, в семь или в 15 лет между вами и ребенком, какие дела вы делали сообща. Весь этот опыт, история совместной жизни — это история понимания того, что может двигать вашим ребенком и какие вещи ему будут интересны.
Еще раз хочу отметить, при всем разнообразии набора предметов для сдачи ЕГЭ, выбирайте те предметы, которые дадут возможность поступить в те вузы, которые помогают ребенку опираться на ключевые компетенции. Это знание языков, IT-компетентностей, и ремесло, которое делает человека мобильным и уверенным в жизни. Поэтому для родителя невероятно важно детально анализировать отношения с ребенком и его (ребенка) интересы, и опираться на список тех вузов, у которых есть будущее.
Вузы надо выбирать под интересы и самоопределение ребенка, а не под набор тех или иных профессий, которые кажутся нам значимыми на сегодняшний день. Те программы, которые ученики Бауманки, МАИ, МЭИ и других технических вузов изучают на первом курсе, к третьему и четвертому курсу уже устаревают. Сегодня появляется огромное количество новых профессий, поэтому те, которые кажутся нам престижными на данный момент, в самое ближайшее время могут перестать быть актуальными. Поэтому, если ориентировать ребенка исключительно на те профессии, которые выбираем мы, исходя из нынешних реалий, то это может привести к иллюзии обманутых ожиданий, и таким образом мы окажем ребенку медвежью услугу.
На что стоит ориентироваться — на те вузы, которые дают фундаментальные знания. Не просто формируют жесткие или мягкие скиллы, а дают знания, которые помогают ребенку ориентироваться в том, что происходит в этом мире. И в этом смысле невероятно важны те предметы, которые формируют у ребенка критическое мышление, учат его не быть эгоцентриком, который видит только одну черную или белую точку зрения, чтобы ребенок не превратился в солдата Урфин Джюса и конформиста. А если ребенка заставлять жить по лозунгам — шаг в сторону воспринимается как побег, а прыжок — как попытка улететь, то любой процесс общения, и тем более «семейного» выбора будет невероятно сложным. Родителям нужно понимать, что сегодня другой мир профессий и модели успеха для детей тоже сильно меняются — это происходит очень быстро, на этом важно сделать акцент.
И, наконец, беда наших школ и вузов, родителей и моя, что долгое время мы были в рабской установке, которая называется «вузоцентризм». Если ребенок не поступает в вуз — он несчастен, если ребенок не поступает хоть в какой-то вуз, даже самый плохонький — это поражение родителя. Именно поэтому до сих пор некоторые современные педагогические вузы — это вузы реализации рынка родительских амбиций. Дети не хотят идти в профессии, которые не имеют социального престижа, и дело тут не только в экономических вещах, а в том, что общество к ним относится со скепсисом.
Вместе с тем такие профессии, как профессия врача, психолога, айтишника, мастера понимания других людей — переговорщика, одна из ключевых профессий будущего, которая активно формируется сейчас — все они антропологические, и за ними все равно будущее. Тот, кто умеет говорить и договариваться, а наш век называют веком переговоров, тот абсолютно точно не проиграет.
– Считаете ли вы, что среднее профессиональное образование может стать альтернативой высшему?
– Среднее профессиональное образование (СПО) всегда будет востребовано больше высшего. Это система, которая дает ребенку рукомесло (ремесло — «Газета.Ru»), которая позволяет ему в сложном экономическом мире уже в 17-18-20 лет иметь профессию. Именно за этой системой стоит большой практический интеллект, который более развит у многих детей.
А кто такие выпускники СПО в разных странах мира? Они — средний класс, они более обеспечены и зачастую более стабильны, чем многие выпускники высшей школы, именно поэтому в мире происходит выравнивание и сдвиг от вузовской системы подготовки к СПО.
Я недавно был на выставке, где работают юные мастера 14-15 лет, они абсолютно восторженно учатся огранке алмазов. Я смотрел на их лица и это было что-то потрясающее! И что важно — это же совсем другие способы передачи знаний: никто не научит без примера и без совместной деятельности. Как например, вышивать вологодские платки? Просто объяснить не получится, логически процесс не объяснишь. То есть здесь совершенно другие пути передачи знаний, которые часто упускаются из вида современными моделями образования.
И в целом я считаю, что будущее во многом за искусством. Музыка, живопись — это то, что так или иначе делает человека счастливым.
Есть исследование, которое было проведено нашими китайскими коллегами: они изучали, какими детьми были нынешние топ-менеджеры в таких крупных мировых компаниях, как Google или Microsoft. Чем эти успешные сейчас люди занимались в школе, что они любили, как проводили время. И оказалось, что топ-менеджеры ведущих мировых компаний — это те дети, которые в 12-14 лет среди всех других жанров больше всего читали фантастику, и поэтому у них сформировалось мощное воображение.
– Близок ли вам подход в выборе профессий, когда ребенок действует из желания что-то изменить в окружающем мире, сделать его лучше?
– Не так давно вышла книга моей коллеги, академика Галины Солдатовой «Цифровые практики поддержки добрых дел в сети» — это анализ движения детей, когда они видят те изменения в реальности, где они могли бы объединиться и исправить этот мир, это практики исправления мира, можно даже сказать ремонта нашего общества.
Вот когда дети говорят, что я чувствую, что я вот здесь могу подремонтировать этот мир, улучшить его, сделать добро, помочь другим людям — это практики, за которыми стоит поведение взаимопомощи и альтруизма, они невероятно важны. Часто и во многом они происходят и в цифровом мире. И эти практики, я считаю, надо максимально поддерживать — онлайн-благотворительность, челленджи поддержки, краудфандинг — это все очень важно и невероятно здорово.