Цивилизация
С нынешним мужем Сергеем я познакомилась, когда сыну Ваньке было четыре года. Его родной отец ушел из семьи практически сразу после рождения ребенка, первые месяцы высылал какие-то деньги, а потом совсем пропал. Растить Ваню мне помогали мама и старшая сестра.
Маменькин сыночек
Возможно, дело в женском воспитании, а может, просто характер такой — сын рос мягким, открытым, не очень смелым. Если на улице отбирали игрушку, он со слезами бежал ко мне, а то и с улыбкой отдавал ее — на, поиграй. Кто-то скажет, что это типичный маменькин сыночек, а по мне — доброта и мягкость не самые плохие качества в этом мире, поэтому я не пыталась перевоспитывать Ваньку и всегда поддерживала его увлечения.
Сын с самых ранних лет любил театр и природу, поэтому я отдала его в театральный кружок для малышей и на танцы, а на выходных возила в зоопарк и ботанический сад.
В глубине души я переживала, что ему не хватает мужского воспитания, а я не могу сходить с ним на футбол или рыбалку, не люблю технику и даже на велосипеде не умею кататься. Когда я стала встречаться с Сергеем и поняла, что у нас все серьезно, то очень обрадовалась за Ваньку: ему не хватало твердой мужской руки. Но сейчас я уже сомневаюсь — иногда эта рука не просто твердая, а прямо-таки железная.
Это мой сын, и растить его буду я
По словам Сергея, он очень любил детей. Своих у него не было, зато был младший брат, который считал «Серого» своим кумиром. За воспитание Ваньки Сергей взялся сразу, заявив, что теперь это и его сын, а значит, он воспитает его как надо.
Взгляды на воспитание мальчиков у Сергея были твердые: спорт мужчине необходим, маме надо помогать, плакать и ныть нельзя, если ты настоящий мужик. В первых утверждениях я ничего плохого не видела, а вот запрет на слезы меня расстроил. Я пыталась убедить Сергея, что проявлять эмоции полезно всем — любой психолог скажет.
Но муж только морщился — от этих ваших психологов никакого толка, вот раньше без них росли — нормальное поколение выросло, а нынешнее — сплошь хлюпики и страдальцы.
Ванька отчима полюбил и вскоре стал звать папой, но вот его интересы разделял не всегда. Когда папа отдал его книжки про природу в библиотеку и принес кучу технических энциклопедий, Ванька еле удержался от слез — боялся вызвать очередные насмешки.
Но хуже всего было с кружками — к семи годам стало ясно, что у сына прекрасное чувство ритма и талант к перевоплощению. На танцах и в театральном кружке преподаватели его обожали — давали главные роли и сулили великое будущее. Но муж заявил, что такой ерундой его сын заниматься не станет.
Пока мелкий был — куда ни шло, но сейчас пора завязывать — не мужское это дело, ногами на сцене дрыгать и кривляться.
Пойдет на футбол или на борьбу, ну в худшем случае — на плавание.
Ванька, узнав об этом, рыдал, преподаватели уговаривали меня не забирать талантливого мальчика, но Сергей был непреклонен. Четыре года парень рос без отца, но теперь он не позволит сделать из ребенка не пойми что. Честно говоря, в такие моменты больше всего мне хочется сказать «это не твой сын», но я понимаю, что так нельзя. Он любит Ваньку и хочет ему добра. Но разве правильно из-за этого ломать ребенка?