Цивилизация
Юлия из Смоленска, 35 лет: «Учительница усомнилась, что моя сестра-отличница мне родная»
Честно скажу, училась я не очень хорошо. Нет, я не была двоечницей, но получить четверку для меня – это уже большая удача.
А моя старшая сестра была очень умной, ее всегда хвалили учителя и родители. Я привыкла к тому, что меня с ней сравнивают. Но однажды новенькая учительница по английскому сильно перегнула палку – она подловила меня в школьном коридоре и пригласила в сторонку:
«Юля, скажи, пожалуйста, а твоя старшая сестра Оля тебе родная? Или может быть, у вас разные папы?»
Когда я ответила, что мы родные сестры, и у нас одна мама и один папа, училка съязвила: «Надо же, какие разные дети бывают от одних родителей! Оля лучшая в классе, а ты не можешь выучить наизусть короткий текст».
Мне это, конечно, не понравилось, но я пропустила мимо ушей. А вот учительнице показалось, что она обошлась со мной слишком резко, поэтому на уроке попыталась исправить ситуацию. Слово «исправить» беру в кавычки.
Когда я не смогла правильно ответить на вопрос, наша англичанка подошла ко мне и сказала прямо при всех: «Юля, ну не переживай, что у тебя не получается с учебой. Ты, наверное, думаешь, что женщине не нужна профессия. Но зато ты станешь хорошей женой и мамой».
Ребята заржали. И вот здесь мне стало так обидно…
Я поступила в институт и часто вспоминала эти слова. Они мне причиняли боль. Образование я получила, причем была далеко не самой плохой студенткой.
Но… Может, педагог и была права? Работала я по профессии лишь несколько лет. А потом ушла сначала в один декрет, потом во второй. Старший ребенок учится во втором классе, а я пока и не хочу выходить на работу. И признаться – боюсь.
Дмитрий из Московской области, 28 лет: «Влепила мне тройку и предложила подсластить жизнь пирожным»
Учительница по математике меня явно недолюбливала, а мне нужен был этот предмет для поступления. Сейчас я понимаю, что тогда не дотягивал до нужного уровня, но я старался.
Несколько раз переделывал работу, чтобы исправить тройку, решил кучу задач (каждый раз – разные), в последнем варианте – без единой ошибки.
«Это только три», – резюмировала учительница.
«Но здесь не было ни одной ошибки», – я не собирался сдаваться.
«Дима, это уже третий вариант, который ты решаешь», – педагог явно не хотела пойти мне навстречу.
«Но ведь варианты были разными, и в последнем ни единой ошибки. У меня и в первый раз была тройка. Зачем я тогда делал еще два?» – я уже начал спорить.
«Ну и что. Надо было решать без ошибок задания из первого варианта. А так – только три», – учительница была неприступна.
Весь наш разговор слышали одноклассники. Я расстроился, это видели все. Выпускной класс, мне нужны были хорошие оценки. Но это было не худшее, что произошло в этот же день.
Сразу после урока на перерыве мы пошли перекусить. На блюде осталось лишнее пирожное, которое можно было забрать.
Математичка улыбнулась и при всех обратилась ко мне: «Дима, возьми пирожное – подсласти свою жизнь хотя бы так».
Девчонки заливались смехом. Сейчас я бы тоже посмеялся, но для подростка такой тонкий подкол выглядел унижением.
Ольга из Московской области, 36 лет: «Педагог называла мои рисунки безвкусицей»
Это был первый или второй класс. Вошла учительница по рисованию и торжественно произнесла:
«Ребята! Сегодня мы рисуем шторы своей мечты! Какие бы вы повесили на окно в своей комнате?»
Я с воодушевлением взялась за дело. Мне захотелось шторы, на которых прямо из пола будут расти огромные яркие тюльпаны. Сначала я прорисовала стебли, тянущиеся от «земли», то есть пола комнаты, потом сочные зеленые листья, а короновали композицию тюльпаны красного и желтого цвета.
Удивительно, с тех пор прошло почти 30 лет, а я до сих пор помню этот урок.
Ольга Владимировна ходила между рядами и заглядывала в альбомы, лежащие на ученических партах: «У тебя восточные узоры, молодец!», «Сережа любит абстракцию, сразу видно», «Анечка, какая ты старательная, у тебя целых десять рядов с маленькими ромашками, и ты не поленилась их всех прорисовать!», «А у Юли на шторах летают разноцветные бабочки!»
Когда учительница добралась до моей парты, она изменилась в лице.
«Ты где такие шторы видела, чтобы с тюльпанами с низу до верху?» – она буквально выдохнула на меня свое недовольство.
Потом взяла мой альбом в руки, поднесла ближе к лицу и, щурясь, с демонстративным презрением, посмотрела на мои тюльпаны.
«И ты хочешь, чтобы эта безвкусица висела у тебя на окне вместо красивых штор? Вот эти деревья-тюльпаны? Ребята рисуют мелкие узоры – это красиво! А у тебя из пола до потолка тюльпаны растут. Безвкусица!» – Ольга Владимировна закончила речь и небрежно вернула на парту мой альбом.
Я сидела, словно оплеванная. Мне было стыдно. Но самое ужасное – я поверила в то, что не имею права на необычные идеи.
Через несколько лет эта же учительница вела у нас домоводство. Девочкам сказали принести картинки, чтобы по ним вышивать салфетки для обеденного стола. В то время я собирала из журналов африканские фото – природу, животных… На своей обеденной салфетке я решила вышить бегемота, принесла рисунок с забавным пузатеньким бегемотиком.
Учительница спрашивала о нашем выборе и проверяла картинки. Когда она увидела моего бегемота, всплеснула руками и прокричала: «Ты шутишь? Этот уродец будет на твоей обеденной салфетке?» Я тут же нарисовала, как могла, букет цветов и начала его вышивать.
Татьяна из Брянской области, 38 лет: «Учительница при всех напоминала мне, что весь класс ждет, когда я сдам деньги на ремонт»
Тяжелые 90-е. Был период, когда многим месяцами не платили полную зарплату – аванс какой-нибудь дадут, чтобы с голоду не умерли. Моя мама растила нас с братом одна, работала учителем в школе в другом районе города, и мы находились в такой же бедственной ситуации.
Мамы из родительского комитета, у которых дела с деньгами были лучше, с подачи классного руководителя предложили сделать в классе ремонт за счет учеников. Эта практика у нас была регулярно – классы ремонтировались за родительские деньги.
«Сдаем деньги на ремонт класса!» – учительница объявила всем в категоричной форме.
Далеко не все одноклассники ринулись сдавать в ту же неделю. Но через какое-то время обнаружилось, что 28 человек в классе сдали на ремонт. Не сдала только я.
«Таня, когда сдашь?», «Деньги на ремонт принесла?», «Таня, уже все сдали, ждем тебя» – подобные вопросы классная руководительница задавала мне почти ежедневно в классе на уроке, в библиотеке, в коридоре…
При этом она как педагог прекрасно знала, как на тот момент выплачивали зарплаты в школах – с большими задержками, частями… А отца у нас не было.
Не помню сколько я проходила под таким давлением, но мне казалось, это была целая вечность! В конце концов деньги я тоже сдала.
У меня нет какого-то негатива по отношению к бывшей классной руководительнице, она была хорошим педагогом и человеком. Но тот эпизод меня ранил, вспоминаю до сих пор.
Света из Москвы, 23 года: «Учитель обвинил меня в домогательствах»
Когда мне было 15 лет, я интересовалась физикой. К нам пришел молодой учитель по этому предмету, и я часто подходила к нему с разными вопросами.
Неожиданно меня вызвали к завучу:
«Наш новый педагог жалуется, что ты к нему пристаешь, пытаешься соблазнить. Перестань его преследовать, иначе придется поговорить с твоими родителями».
Такого поворота я не ожидала! То есть учитель расценил мой интерес к предмету как приставания к нему как к мужчине?
Это было крайне оскорбительно! Нет, ничего такого не было. А если бы и было, сейчас я бы могла признаться в этом и просто посмеяться, ну, честное слово!
Александр из Нижнего Новгорода, 44 года: «Педагог вслух всему классу читала мою записку про девочку, которая мне нравилась»
У школьников без мобильных и интернета были другие способы связи с друзьями. У нас в классе писали друг другу записки. Начали девочки, а мальчики подхватили идею.
Для этого дела завел себе дополнительную тетрадку, иногда вырывал оттуда листы, рисовал карикатуры, делал подписи и отправлял парням на соседние парты. Потом по соображениям безопасности письма передавались прямо в той самой тетради.
Однажды на уроке истории я в красках написал своему другу Пашку о том, что хочу замутить с одной старшеклассницей, которая танцевала в шортах у нас на школьном празднике. Она была старше нас на несколько классов, но очень мне нравилась.
Учительница заметила шевеления между партами и конфисковала мою тетрадь. Когда она открыла ее и увидела рисунки и текст письма, то просто выпучила глаза. Конечно, там были маты и разные непристойные слова. И рассуждения о том, может ли шестиклассник понравиться одиннадцатикласснице.
Педагог решила зачитать фрагмент моего письма. При этом она делала акцент не на содержании, а на допущенных ошибках. Расставляла запятые, объясняла, как писать дЕкольте и мАнить формами. Но делала она это явно ради развлечения. В классе стоял даже не хохот, а визг. Только одному мне было не до смеха. Я боялся, что об этом узнают мои родители.
Конечно, многие догадались о какой девочке я писал, и потом долго надо мной подшучивали.
Не думаю, что тот эпизод нанес мне какую-то травму, но все-таки никто (а тем более учитель) на должен зачитывать перед аудиторией чужую переписку.
«Даже легкое ироничное высказывание в адрес подростка может быть воспринято им как насмешка и унижение»
Комментирует Ольга Саломатова, психолог, младший научный сотрудник ЦМИСД МГППУ:
Общение учителя и ученика – важный элемент образовательного процесса. И от того, какие отношения складываются между ними, во многом зависит успех в вопросах обучения и воспитания.
Умение выстраивать доверительные отношения с учениками, не нарушая их личностные границы и не давая им нарушить свои, – это очень сложная задача не только для молодого учителя, но и для преподавателя с большим педагогическим стажем.
Кстати, именно о неправильном выстраивании границ идет речь в пятой истории, когда молодой учитель неправильно понял интерес девушки и расценил его как интерес к нему как к мужчине.
К сожалению, тому, как правильно выстраивать межличностные отношения с учениками, не учат в педагогических ВУЗах. В 80–90-е годы, когда, по всей видимости, получали образование учителя героев приведенных историй, программа педагогического вуза в основном строилась на изучении специальных дисциплин и методики преподавания конкретного предмета.
Психологические дисциплины, как правило, ограничивались предметом «возрастная психология». В результате, когда молодой учитель приходил в школу и сталкивался с необходимостью выстраивать отношения с учениками, у него не было соответствующих знаний и умений, которые отрабатываются на психологических тренингах. Молодой специалист ориентировался на собственный жизненный опыт (не всегда позитивный!) и на советы коллег, которые далеко не всегда обладают высоким уровнем социальной компетенции.
Не стоит забывать и о том, что подростки при кажущейся взрослости и самостоятельности на самом деле очень уязвимы и ранимы.
Они остро нуждаются в доверительном общении и поддержке как со стороны родителей, так и со стороны учителей. Зачастую даже легкое ироничное высказывание в адрес подростка может быть воспринято им как насмешка и унижение. А если у подростка еще и проблемы во взаимоотношениях с родными или одноклассниками, то комментарии учителей могут оказаться травматичными. Так, по-видимому, произошло с героиней первой истории. Вероятно, слова учительницы были восприняты ей как некий жизненный сценарий. Героине хочется посоветовать обратиться к психологу, чтобы обсудить школьную историю и ее возможное влияние на проблемы с профессиональным самоопределением.
Герои второй, третьей и шестой историй столкнулись с учителями, практикующими авторитарный стиль общения.
Именно такой стиль общения характеризуется резкими замечаниями и нетактичными комментариями в адрес учеников, игнорированием их успехов и позитивных изменений, а также подавлением инициативы. Герои этих истории оказались менее ранимы, чем героиня первой истории, поэтому они вспоминают эти случаи из школьной жизни всего лишь как неприятные события.
Героине четвертой истории удалось отделить личностные качества учительницы от неприятной ситуации, связанной со сбором денег в трудный для ее семьи период. Это ценное качество, которым обладает далеко не каждый подросток.