Цивилизация
Выпускник физфака Ростовского университета, Кирилл Серебренников появился в Москве, говорят, почти случайно — его заметила прославленная Алла Демидова, порекомендовавшая каналу «Культура» молодого ростовского режиссера для съемок телеспектакля «Темные аллеи». Получается, что именно эта работа станет для него формально первой в столице. Здесь он и останется - и правильно сделает: в Ростове (особенно участники местного театрального сообщества) до сих пор любят рассказывать, какие замечательные спектакли делал в Ростовском ТЮЗе и театре «Ангажемент» режиссер. А в ту пору местному таланту было до московской критики не докричаться — созданная Эдуардом Бояковым «Золотая Маска» только начинала свою проникающую работу в регионах, и Серебренников рисковал остаться местной знаменитостью.
Вышло по-другому.
Или, можно сказать, счастливо совпало: в конце 90-х - начале 2000-х в российском театре, после постперестроечной репертуарной засухи, началась настоящая цепная детонация - зарождалось движение «Новая драма». Одним из ее эпицентров был созданный Алексеем Казанцевым и Николаем Рощиным Центр драматургии и режиссуры. Серебренников не попал в удачную конъюнктуру - он был одним из тех, кто ее создавал: в 2000-м году он поставил на этой сцене спектакль по пьесе Василия Сигарева «Пластилин», о котором моментально начали говорить. За ней последовала еще более серьезная заявка на успех — спектакль «Откровенные полароидные снимки» по пьесе патриарха британской новой драмы Марка Равенхилла: постановка о жизни персонажей городского дна был решен как своего рода современная, пусть и грустная, сказка. Ее он сделал в Театре им. Пушкина, которым руководил Роман Козак, один из ключевых худруков современной нам эры в истории отечественной сцены. После премьеры стало ясно, что молодой режиссер стал одним из центров нового хайпа вокруг современного театра — и что этот хайп ходит за ним, где бы Серебренников ни ставил.
в отдельном репортаже
Это быстро поняли чуткие Олег Табаков и Галина Волчек — в «Современнике» он сделает резонансные «Сладкоголосую птицу юности» с Мариной Нееловой и «Голую пионерку» с Чулпан Хаматовой, а в МХТ станет настоящим режиссером-резидентом. Начнет с «Терроризма» по пьесе братьев Пресняковых, премьеру которого сорвет настоящий терроризм в другом театре — ДК ГПЗ на Дубровке. Продолжит «Изображая жертву» по сочинению тех же авторов — спектакль о духе времени и о роли небольшой личности в современной истории содержал монолог милиционера (блестящий Виталий Хаев) о невозможности принять эпоху нового идиотизма. С легкой руки Пресняковых и Серебренникова выражение «Откуда вы все, {к чертовой матери}, прилетели» ушла в народ - или, как сказали бы современные рэпперы, главным «панчем», ударной строчкой-поговоркой 2000-х.
Двухтысячные для Серебренникова — время плодотворнейшей работы:
у Табакова он поставил «Лес» Островского (перенеся действие в 70-е года ХХ века), «Господ Головлевых» по Салтыкову-Щедрину (с блистательным Евгением Мироновым в роли Иудушки), а в конце этого десятилетия «Киже» по Юрию Тынянову и «Трехгрошовую оперу» Брехта. Его сотрудничество с Табаковым складывалось удачно со всех точек зрения. Серебренников давал главной сцене страны новые, авторские прочтения как классики, так и современной пьесы, после которых хотелось прийти и перечитать первоисточник (а еще — поразиться тому, насколько заслуженно эта классика стала таковой и насколько актуально она звучит в современных декорациях и обстоятельствах). Прославленный театр же давал в его лице дорогу новой режиссуре, лидером которой был Серебренников — и ясно, что если бы она не хлынула с Камергерского переулка, она бы пробила брешь в застарелой русской театральной системе где-нибудь еще.
Серебренников был и остается фантастически работоспособен и жаден до смены жанров, площадок и даже профессий.
Между мхатовским делом он поставил оперу «Фальстаф» в Мариинском театре и — камерных «Богов из машины» на «Винзаводе» (а потом там же — «Станцию» на музыку Алексея Сюмака). Он работал быстро и спокойно, неизменно показывая эффектные, очень качественные, наполненные энергией и, что важно, легко «читаемые» работы. В 2008 году он стал преподавателем - набрал свой курс в Школе-студии МХАТ, из студентов которого затем будет набрана «Седьмая студия», которая будет работать над проектом «Платформа», а позже составит основу труппы «Гоголь-центра».
О том, что Серебренникову — и его поколению режиссеров — пора передавать управление театрами, заговорили в начале 2010-х. Сначала функцию такой площадки для него выполнял проект «Платформа», который был основан в 2011-м году и поселился в одном из цехов «Винзавода».
Актриса Виктория Исакова, режиссер Кирилл Серебренников и актер Александр Горчилин на фотосессии фильма «Ученик» в рамках 69-го Каннского кинофестиваля, 13 мая 2016 года
Екатерина Чеснокова/РИА «Новости»В свеженародившемся первом московском арт-кластере была придумана беспрецедентная для тех времен затея - сделать междисциплинарную площадку, в которой могли бы смешиваться современная музыка, драматургия, режиссура, перформативные практики.
Идея была поддержана в Правительстве РФ, которое выделило на это целевое финансирование.
Серебренников был его идеологом и главным куратором, однако свой куратор был и у каждого направления. «Платформа» работала, как мартеновская печь, втягивая в себя все лучшее и новое, что происходило в этих областях и буквально треща по швам от количества проводимых мероприятий; именно поэтому жалко и странно звучат нынешние обвинения в «мошенничестве» и «хищениях». Именно здесь у родились замечательные «Метаморфозы» по Овидию — точнее, выросли из студенческого спектакля серебренниковского курса в постановке француза Давида Бобе, и «Отморозки» - хитовая постановка по книге «Санкъя» Захара Прилепина, которую писатель вместе с режиссером переписали для театра. Получившаяся постановка стала «второй песней о родине», составив своего рода дилогию со спектаклем «Околоноля» по книге Натана Дубовицкого (приписывается Владиславу Суркову), поставленном в «Табакерке» и перенесенном на сцену МХТ.
Кстати, именно эта постановка отчего-то стала предметом особого внимания злых языков, приписывающих Серебренникову дружественные отношения с властью.
Всякий видевший постановку знает, что пышущий необоснованным снобизмом текст Дубовицкого Серебренников в буквальном смысле вывернул наизнанку, предъявив - в том числе и самому автору — довольно страшное исследование о времени и временах. На «Платформе«родился один из первых в городе спектаклей-бродилок — «Сон в летнюю ночь», в существовании которого (несмотря на множество рецензий) не очень уверено следствие по делу «Седьмой студии», обвиняющее бывших менеджеров - а заодно и Серебренникова — в связанных с «Платформой» финансовых преступлениях.
Свой театр у режиссера все-таки появился — в 2013 году Театр им. Гоголя сменил название и худрука. На фоне многолетних претензий к прежнему руководителю Сергею Яшину (при котором театр никак не мог выйти из третьего разряда столичных театральных площадок) театр передали под руководство Серебренникова. Серьезный и решительный шаг встретил сопротивление как внутри театра, так и вне его — артисты труппы (в особенности те, с кем новый худрук решил попрощаться) организовывали акции протеста, митинги, писали письма и бегали по кабинетам департамента культуры Москвы. Есть мнение — никак, правда, не подтвержденное документально -— что одной из причин нынешней активной кампании против «Гоголь-центра» является месть за проведенные тогда преобразования. Кстати, буквально в первые же месяцы работы в отношении новых руководителей нового театра было совершено преступление — нападение на Алексея Малобродского (сейчас находится в СИЗО по делу «Седьмой студии»), в результате которого он был госпитализирован с сотрясением мозга.
Преступление до сих пор не раскрыто.
«Гоголь-центр» стал для Серебренникова почвой, на которой он в полной мере раскрылся не только как режиссер, и не только как преподаватель, но и как творческий руководитель. На сцене театра стали ставить молодые режиссеры — Максим Диденко, Владиславс Наставшевс, Евгения Беркович, Денис Азаров. С самого начала у театра появились резиденты — таковой стала уникальная студия «Саундрама» Владимира Панкова и «Диалог Данс» — танцевальная компания из Костромы. Затем, правда, театру пришлось от них отказаться — в 2015 году обнаружилось, что у (разогнавшегося не хуже «Платформы») театра большие долги - около 80 миллионов рублей. Надо сказать, что театр вышел из этой ситуации с потерями творческими — пришлось отказаться от одних постановок и удешевить другие, и человеческими — вместе с резидентами пришлось уйти и директору Алексею Малобродскому, с честью (публика откликнулась на призыв активнее посещать спектакли и быстро наполнила кассу театра), и самостоятельно — насколько известно «Газете.Ru», никакой специальной помощи государство и город театру в данной ситуации не оказывали.
Странным образом, эта двухлетней давности встряска подействовала на Серебренникова мобилизующе — среди прочих, в репертуаре появились хит «Мученик», впоследствии ставший чрезвычайно успешным фильмом, замечательная «Обыкновенная история» по Гончарову (с продюсером Алексеем Аграновичем в главной роли), а также лучший на данный момент спектакль режиссера «Машина Мюллер» по записным книжкам, произведениям и дневникам классика ХХ века, философа и писателя Хайнера Мюллера. «Гоголь-центр» стал первым за долгое время российским театром, который был приглашен дважды на престижнейший в мире Авиньонский фестиваль.
Не говоря уже о том, что и сам режиссер только в нынешнем сезоне должен был ставить два спектакля зарубежом — в Штутгарте и Мюнхене.
«Главное — не попасть в сюжет», - говорил персонаж пьесы «Газета «Русский инвалид» за 16 июля» Михаила Угарова, еще одного классика «новой драмы». Этот афоризм можно немного переиначить: для автора главное — не стать персонажем. Серебренников — с его переносами классики в современность и смелыми (но, кстати, всегда лишенными бессмысленного эпатажа) постановками до сих пор был для современников автором понятных, умных и точных интерпретаций как окружающего мира, так и культурного наследия. И внезапно стал персонажем — собственного же спектакля «Кафка», у которого в определенный момент физически пропадает голос, как в прямом, так и в переносном смысле. Повторяя как мантру аксиому о том, что наличие и степень вины любого человека может установить суд (а заодно и боязливое суждение о либеральности домашнего ареста как меры пресечения), стоит принимать во внимание и то, что власть служит обществу, а не наоборот. И у этого самого общества может быть свое мнение о том, мог ли Серебренников и сотрудники его театральной компании действительно совершать то, в чем их обвиняют. О качестве работы Серебренникова и «Гоголь-центра» говорит то, что премьера его новой постановки «Маленькие трагедии» пройдет без сбоев и переносов - 15 сентября; музыку к спектаклю написал популярный и актуальный музыкант Хаски. А сам юбиляр, по информации «Газеты.Ru», будет вынужден справить свой самый странный день рождения в полном одиночестве без возможности принять даже телефонные — и уж тем более личные — поздравления.
Кирилл Серебренников на заседании Басманного суда в Москве, 23 августа 2017 года
Валерий Мельников/РИА «Новости»Даже во время своей прогулки, разрешенной на территории района Хамовники с 18 до 21 часа.
Впрочем, кажется, у самого именинника немного другое мнение о собственном статусе в истории театра — и не только театра. Так, незадолго до ареста в ответ на пожелание «держаться», автору этих строк Серебренников написал: «Мы не должны повторять это слово - «держись». Мы не жертвы. Мы — трава на ветру. Если даже сильный ветер, и ей приходится стелиться по самой земле, то когда ветер стихнет, трава поднимется вновь и будет расти. Траве не говорят «держись», она непобедима».
