Цивилизация
София Коппола сняла «Роковое искушение» — ремейк картины «Обманутый» (по-английски оба фильма называются одинаково) 1971 года с Клинтом Иствудом. Правда, сама режиссер называет свое кино не ремейком, а просто новой экранизацией романа Томаса Куллинана.
В центре сюжета — группа разновозрастных южных женщин (среди них Николь Кидман, Кирстен Данст, Эль Фаннинг), живущих в изолированном от мира интернате в разгар Гражданской войны в США. Одна из девочек находит в лесу раненого янки (Колин Фаррелл) и приводит его в дом, где остальные спасают солдату жизнь — и вынуждены расплачиваться за свою сердобольность.
«Газета.Ru» поговорила с Копполой о том, как проходили съемки в Новом Орлеане и есть ли у Николь Кидман шанс стать членом «банды».
— Это правда, что вы сняли свой фильм меньше чем за месяц?
— За 26 дней, если быть точнее. Мы снимали малобюджетное кино, и нам хотелось, чтобы на экране было видно каждый потраченный доллар. Поэтому работать надо было очень быстро, ведь каждый лишний день — это дополнительные траты. Эта спешка нам иногда выходила боком: мы снимали на пленку, так что неудачные дубли были совсем некстати. Благо, их было не так много, ведь актеры нам достались, прямо скажем, неплохие. Пожалуй, самой главной проблемой стало то, что
некоторые из этих актеров тогда еще не достигли совершеннолетия, и их рабочий день был ограничен четырьмя часами в сутки.
Приходилось вертеться ужом на сковородке, чтобы все успеть за установленный временной период.
— Каково было снимать в Новом Орлеане, на настоящей локации, в самом настоящем особняке той эпохи?
— Было жарко, душно, нас поедали комары и слепни. Но как приятно было после тяжелого съемочного дня сесть на крыльцо с девчонками и расслабиться. Для меня это был новый опыт, я раньше никогда не работала в Луизиане. Это красивейшее место с богатой историей и незабываемой атмосферой, что мне заметно помогло при создании фильма.
Но мы не сидели безвылазно в особняке: некоторые сцены мы снимали на плантации, примерно в полутора часах езды оттуда. Нашли неподалеку мотель в адской глуши и там ночевали. Мы здорово спелись за эти дни, стали командой — разновозрастной и многонациональной.
Мы вместе не только работали, но и проводили досуг — потому что больше не с кем было.
— Насколько важно вообще быть друзьями или хотя бы приятелями с теми, с кем работаешь?
— Мне это очень помогает, хотя я знаю, что многие предпочитают разделять работу и личные отношения. Но мы же все профессионалы, мы очень собранны и ответственны, поэтому никто не норовит побездельничать и не рассчитывает ни на какие дружеские послабления. Тем более, когда время поджимает и все это знают. Но «спеваться» мы начали еще до съемок, во время репетиций, когда девочки собирались и посвящали свое время занятиям, типичным для того времени.
У них были учителя по кройке и шитью, танцам, рисованию, богословию.
Они проводили время в том самом особняке в костюмах, сшитых специально для фильма. Они вместе пели, ели и коллективно молились на ночь. Так что да, было очень важно, чтобы они сплотились как ансамбль. Мне хотелось, чтобы на экране было очевидно, что у этих персонажей есть история взаимоотношений.
Режиссер София Коппола на премьере фильма «Роковое искушение» в Лос-Анджелесе, июнь 2017 года
Mario Anzuoni/Reuters— Вы уже не в первый раз работаете с Кирстен Данст и Элль Фаннинг. Николь Кидман стала частью вашей банды?
— Я рада, что мне удалось с ней поработать и познакомиться. Она профессионал высочайшего класса, одно удовольствие смотреть за тем, как она воплощает на экране своего персонажа. Но чтобы стать частью банды, ей придется со мной сделать еще пару фильмов. К нам не так просто попасть, но у Николь есть все шансы! Мне кажется, Кирстен и Элль не будут против ее принять.
— Вообще, судя по вашим предыдущим работам, вам интересно, как развиваются отношения в женских компаниях.
— Мне интересны истории, в которых я могу соотнести себя с персонажами и более-менее понимать, каково быть ими. Все эти персонажи в фильме — женщины разных возрастов, от 12 до 40 с лишним. Я была каждой из них, и я вполне способна представить себе, что они испытывают. Мой первый фильм «Девственницы-самоубийцы» был посвящен группе девочек-подростков — по той же самой причине.
Знаете, у Квентина Тарантино есть кинотеатр повторного фильма в Лос-Анджелесе, и он там устроил двойной сеанс «Рокового искушения» и оригинального «Обманутого».
И между фильмами он еще прокрутил мой режиссерский дебют — 15-минутную короткометражку «Превзойти звезду», которую я сняла почти 20 лет назад. Я ее давно не видела, и только после этого просмотра осознала, насколько она похожа на мой новый фильм. Должно быть, эти темы где-то крепко сидят у меня в подсознании.
— Что нового вы узнали за время работы над этим фильмом? Чему вас этот опыт научил?
— Думаю, в процессе работы над каждым фильмом я узнаю что-то новое. Здесь я поставила перед собой много разных задач, которые на первый взгляд казались едва ли выполнимыми. Я никогда не делала раньше фильм в этом жанре, и браться за что-то впервые страшно и волнительно. Я хотела, чтобы эта картина выглядела исторически аутентичной, но также вызывала отклик у современной аудитории. Так что передо мной стояла задача слепить это все при помощи диалогов, костюмов, декораций и реквизита.
— Вы и вправду раньше не обращались к историям, где сюжет играет настолько важную роль. Почему вдруг вы посчитали, что сейчас пришло время для сюжетных историй?
— Всегда интересно сделать что-то, чего не делал никогда раньше. Я раньше утверждала, что никогда не сниму ремейк, а теперь — ну вот, посмотрите на меня. Хотя я все же считаю, что это кино — не ремейк «Обманутого», а вольная экранизация оригинальной книги Томаса Куллинана. Но если всем удобнее вешать на фильм ярлык ремейка, то почему бы и нет. Мне было также любопытно поработать в рамках этого жанра, но при этом не отказываться от своего стиля. И
меня интересовала возможность сделать кино одновременно развлекательное и высокохудожественное.
— В интернете много обсуждают то, как вы избавились от персонажа-раба из оригинального фильма.
— Да, меня обвиняют в нехватке пресловутого «многообразия», но, по-моему, это очень смешно. Уж кто-кто, а я всегда за многообразие, и я убеждена, что в искусстве и вообще в жизни должно быть место людям всех рас и этносов. Но этот персонаж в книге был очень стереотипным, и я совсем не хотела включать его в фильм (и тем самым соглашаться со стереотипами, на которых он был построен). Тогда бы меня все с такой же охотой обвиняли в расизме, что совсем уже ни в какие ворота. Я просто хотела снять кино о группе женщин, их отношениях между собой и о том, как на них влияет случайно попавший в их круг мужчина. Конечно,
история Гражданской войны и рабства — очень важная тема, и ее надо обсуждать отдельно, никак не в контексте этой женской драмы.
Об этом нельзя говорить поверхностно и ставить эту тему фоном. У нас ведь камерная тихая драма о гендерном противостоянии, а не политическое высказывание.
— Вот вы упомянули ваш стиль… Вы бы могли в двух словах его описать?
— Ох, не знаю. Мне всегда нравились фильмы, по которым можно сразу узнать режиссерский почерк и понять, что эту картину снял именно вот этот определенный человек и никто другой. Хочется думать, то же самое можно сказать и обо мне. Надеюсь, это звучит не очень самоуверенно.
— Как и во всех ваших фильмах, здесь очень важна музыка, и в ее создании вам помог ваш муж Тома Мар. Наверное, удобно иметь под рукой композитора для таких случаев?
— Он вообще очень полезный муж! Но да, я очень ценю, что у меня есть возможность попросить его применить свои таланты и сочинить мне музыку для фильма. Он уже помог мне с саундтреком к «Где-то», но теперь все было по-другому:
я ему дала задание придумать минималистичную фортепианную музыку, которая подчеркивала бы тональность фильма.
Я не хотела, чтобы в саундтреке были песни, которые, как мне казалось, будут отвлекать внимание зрителя от осязаемого напряжения, царящего на экране. Важно было, чтобы музыка была частью саунд-дизайна и была органично вплетена в звуки природы и дома. Мне другие журналисты говорили, что они все ждали, когда же вступит современная музыка, анахроничная по отношению к повествованию (от меня можно было этого ожидать, я часто использовала этот прием). Но в данном случае в нем не было никакого смысла.
Каждый раз, когда я делаю фильм, я продумываю изображение и звук в контексте истории. Если современная поп-музыка ей только на пользу, то почему бы и нет? Конкретно в этой картине ей было не место, но мало ли, что дальше меня ждет в моей карьере.
— Ваши отношения с музыкой недавно вышли на новый уровень — вы поставили оперу «Травиата». Неожиданный карьерный поворот!
— Да, я сама удивилась. В прошлом году мне позвонил Валентино и попросил меня выступить режиссером «Травиаты», над которой он и сам работал. Я не могла ему отказать — не каждый день перепадает возможность поставить оперу. Я мало что понимала в этом виде искусства и никогда его особо не любила, хотя и росла в одном доме с оперными фанатиками.
Но кто же добровольно откажется провести месяц в Риме, работая с Валентино и делая постановку одной из самых популярных опер в истории человечества?
Я даже в театре никогда ничего не ставила, а тут сразу такое. Было страшно, но мне дико понравилось. Я умудрилась почти ни разу не облажаться, а то ведь это живое выступление, где все в любой момент может пойти не так. Шоу снимали на видео и скоро будут показывать в кинотеатрах. Я никогда не планировала делать из этого фильм, но, полагаю, в моей жизни всегда есть место для чего-то нового.
