Цивилизация
Выбор Юлии Самойловой — инвалида первой группы, передвигающейся в коляске, — в качестве представителя России на «Евровидении-2017» подвел итог спору об участии нашей страны в конкурсе, который пройдет в мае в Киеве. Этот спор начался еще год назад, когда в 2016 году в Стокгольме победила украинская певица Джамала с песней «1944», — и самой распространенной точкой зрения было то, что ехать на следующее «Евровидение» не нужно. Причиной называли и существующие на Украине черные списки невъездных российских деятелей культуры, и фактическую войну на востоке страны — в общем, доводы сторонников бойкота были достаточно вескими. Последнюю попытку предпринял совсем недавно Виталий Милонов, который призвал руководство Первого канала отказаться от выбора российского участника, — и то, что на Первом затянули с объявлением своего решения до последнего момента, кажется, свидетельствовало о том, что к призыву депутата Госдумы прислушались. Оказалось — нет.
Имя Юлии Самойловой канал назвал вечером 12 марта.
Большинство назвало этот выбор неожиданным — хотя сама Юлия поет с детства и с детства же участвует в различных музыкальных конкурсах, на которых и побеждает, и занимает призовые места. В 2013-м она стала второй на шоу «Фактор А», а в феврале 2014-го пела во время церемонии открытия зимних Паралимпийских игр в Сочи.
Все равно бойкот
Конечно, нельзя сказать, что все вдруг выступили за то, чтобы Россия участвовала в нынешнем «Евровидении». По опросу ВЦИОМ, 30% россиян продолжают поддерживать бойкот «Евровидения»; впрочем, тех, кто против бойкота, в два раза больше — 64%, а общее отношение к конкурсу характеризуется как позитивно-нейтральное. Выбор Самойловой поддержали и в Госдуме, и в Совете Федерации, а единственным из политиков, кто не переменил своего отрицательного мнения о конкурсе в целом, оказался Иосиф Кобзон — знаменитый артист и зампредседателя думского комитета по культуре. Как он рассказал РИА «Новости», участие российских исполнителей в «коммерческо-политическом» шоу — это неправильно.
Так же считает и критик Артемий Троицкий, но по другим соображениям.
«Если смотреть правде в глаза, Россия и Украина сейчас находятся в состоянии войны, — сказал он «Газете.Ru». — Это война информационная, война экономическая — в общем, полноценная холодная война, иногда переходящая в горячую. И в этой ситуации, конечно, заигрывать и участвовать в каких-то конкурсах — немного странно, я бы сказал, чересчур кокетливо».
Он напомнил, что представители Украины еще перед завершением предыдущего конкурса заявляли, что не поедут в Москву в случае победы Сергея Лазарева.
«Это был простой и прямолинейный ответ, но по-своему честный и без обиняков, — добавил Троицкий. — Сейчас получается, что в логово «киевской хунты», этого кровавого режима, как ее называют наши СМИ, мы посылаем не кого-нибудь, а девушку-инвалида. Вся эта история имеет очень сильный привкус цинизма, провокации и политических игр на абсолютно пустом месте, каким на самом деле и является достаточно идиотский конкурс «Евровидение».
Конкурс без политики
в отдельном репортаже
Продюсер Иосиф Пригожин также был одним из сторонников бойкота «Евровидения». Он и сейчас продолжает считать, что участвовать в конкурсе не следовало, но — с учетом того, что представителем России стала Самойлова, — заявил, что нужно хотя бы попробовать, поскольку для нее это шанс проявить себя.
«Вот есть человек с ограниченными возможностями, но с мечтой о музыке, о жизни — и нужно дать ему шанс проявить себя», — сказал Пригожин «Газете.Ru».
Он отметил, что выступать сейчас против российского участия на «Евровидении» означает выступить против Юлии, против ее желания петь на конкурсе и представлять Россию.
По мнению Андрея Батурина, зампредседателя Союза композиторов России, лучше не искать политику в «Евровидении».
«Это ведь не академическая музыка, это шоу-бизнес, и каждая страна вкладывает в этот конкурс какие-то деньги и таким образом становится участником соревнования, — заметил он в беседе с «Газетой.Ru». — Это скорее культурно-коммерческое мероприятия, а не политическое». Он добавил, что политику в конкурсе все равно найдут те, для кого это является работой.
Музыкальный продюсер и основатель фестиваля «Кубана» Илья Островский тоже уверен, что бойкотировать «Евровидение» не нужно, как не нужно и смешивать музыку с политикой.
«Музыка и политика не должны быть связаны, — отметил он. — Пусть даже это связано с прошлогодней победой певицы Джамалы — и если предположить, что выбор ее песни «1944» и выбор жюри был политизирован, совершенно не обязательно уподобляться и играть в те же самые игры. Но в итоге Россия участвует и все в порядке».
Оригинальный выбор
После того как участником «Евровидения-2017» стала именно Юлия Самойлова, многие отмечали, что выбор Первого канала оказался неожиданным. Наложилось на такое мнение и то, что буквально за неделю до 12 марта на шоу «Минута славы» (тоже выходит на Первом) случился скандал с танцором-инвалидом. Впрочем, на самом канале отмечают, что это совпадение и два события друг с другом не связаны.
«Выбор оригинальный, но имеющий место: мы, прежде всего, говорим о вокальных данных Юлии, и — в соответствии с законами шоу-бизнеса — она замечательная певица», — сказал Батурин.
Иосиф Пригожин назвал прошлогоднее «Евровидение» «политическим кидняком, не имеющим ничего общего с музыкой».
«Если бы я выбирал, то никого под этот каток не ставил бы. Сейчас под этим катком находится беззащитная девочка с ограниченными возможностями, и ей придется непросто. Но если она это преодолеет, если мы поможем ей в этом преодолении — то покажем нашу сильную сторону. Выбор Первого канала оказался блестящим», — заметил он.
Троицкий напомнил, что «Евровидение» регулярно принимает участников с ограниченными возможностями. Так, в 2015 году Польшу представляла Моника Кушиньская — она пострадала в аварии и передвигается на коляске, а Финляндию — PKN, группа панков с задержками в развитии.
«В самом факте, что на конкурс едет девушка-инвалид, я не нахожу ничего предосудительного — если бы не весь этот украинский контекст.
Если бы конкурс проходил где-нибудь в Копенгагене или в Загребе, я думаю, никого бы это не смутило. Но то, что это происходит во вражеском Киеве — вражеском с точки зрения официальной пропаганды, — делает всю эту историю крайне сомнительной», — отметил Троицкий.
В принципе, украинский контекст уже начал работать. Так, украинская СБУ начала проверку Самойловой — в 2015 году она участвовала в фестивале в Крыму, что нарушает действующее законодательство страны. Уже раздаются призывы не пускать певицу в Киев и даже задержать ее после приезда, но вице-премьер Украины Вячеслав Кириленко пообещал, что Киев решит вопрос согласно духу «Евровидения» и украинскому законодательству.
Организаторы конкурса из Европейского вещательного союза, кажется, влиять на украинские власти в этом вопросе не собираются.
«Я убежден, что мы окончательно узнаем лицо украинской власти, которая сейчас может не пустить Самойлову на территорию Украины, — сказал Пригожин. — Мы можем окончательно убедиться в их ценностях, их свободе — и убедиться, насколько мы были правы, не желая принимать в этом участие».
Шансы на победу
Прогнозировать, как закончится конкурс для Юлии Самойловой, сейчас мало кто возьмется — кроме, пожалуй, букмекеров, к ставкам которых надо все же относиться осторожно, так как более или менее точными они становятся только накануне финала.
«Мне бы хотелось, чтобы Юлия понравилась большинству зрителей — и все», — поделился Батурин.
Островский выразил надежду, что выступление Самойловой будет ярким и запомнится при любом исходе голосования.
А Пригожин отметил, что для Самойловой это выступление — шанс выйти на международную арену и сделать так, чтобы о ней все узнали.
«Это ее шанс оказаться на музыкальном пьедестале и реализовать свою мечту. Песню могу назвать, наверное, симпатичной. И если не вмешаются политические вещи, Самойлова может занять третье-пятое место. А нам остается только ее поддерживать», — заключил продюсер.
«Евровидение-2017» пройдет с 9 по 13 мая в Киеве. Российский участник выступит во втором полуфинале 11 мая. Песня, с которой Юлия Самойлова выйдет на сцену, называется «Flame Is Burning», ее написал Леонид Гуткин, которому помогали Нэтта Нимроди и Арье Бурштейн.
