Жизнь странным образом пронесла Лазарева через родную для большинства россиян страну — СССР, выпихнула оттуда и потом вернула обратно. Он родился в Минске, пережил оккупацию, но работать после войны и института отправился не в Москву, а в другом направлении — в Ригу. В тамошнем Рижском русском театре в то время ставил Павел Хомский, по протекции которого Лазарев много позже попадет в Театр им. Моссовета, а сам театр в будущем станет стартовой площадкой для многих заметных фигур русской сцены.
Но в Москву он потом все равно переедет.
В кино Лазарев начал сразу с успеха — в байопике «Василий Суриков» он в 1961 году сыграл заглавную роль, за которую дебютант сразу получит восторженную критику. Зато в дальнейшем удача актера баловать будет несильно — ему достанется небольшая роль в «Семнадцати мгновениях весны», не сильно больше — в знаменитом «Таборе уходит в небо», также он снимался в «Следствие ведут ЗнаТоКи» и других кинопроектах, а уже в наше время — в двух «Убойных силах». Проектов у него было достаточно, а масштабных ролей — уже нет.
В театре, кажется, его биография складывалась более удачно. Он в 1961 году оказывается в Театре им. Маяковского, где играет в «Медее» у Николая Охлопкова, а также в «Трамвае «Желание», «Беге» и многих других спектаклях, по которым бывалые театралы вспоминают прежнее величие этой площадки. Промежуточной вершиной его театральной карьеры стала должность главного режиссера Театра на Малой Бронной.
Правда, пришел он туда в довольно сложный момент — площадка переживала самый большой кризис в своей истории, связанный с уходом Анатолия Эфроса. Может быть, поэтому проработал он там недолго и вскоре перешел в Театр им. Моссовета.
О его работе там говорит уже один тот факт, что там он стал играть роли в проектах, которые до недавнего времени шли или даже до сих пор идут в репертуаре театра в саду «Аквариум». Например, в хите «Мадам Бовари» Юрия Еремина или в колоритной перестроечной постановке «Торможение в небесах» по сценарию Романа Солнцева и Виктора Бутурлина, в «Женском столе в охотничьем зале» по Виктору Мережко и других постановках.
В 90-х Лазарев оказался среди тех, кому в пустыне наступившей свободы стало тесновато, — и он уехал в США.
При взгляде на его зарубежную творческую биографию складывается парадоксальное впечатление — кажется, он был одним из тех, у кого там получилось.
Нет, не стать голливудской звездой — в основном ему доставались эпизодические роли «русских», а элементарно реализоваться.
Он как режиссер ставил на независимых площадках США и Мексики, работал с чеховской классикой и современной драматургией. Здесь же ему удалось добиться определенного признания как педагогу — в его послужном списке степень профессора киношколы Университета Южной Калифорнии. Преподавал Лазарев и в ГИТИСе, где также состоял профессором.
«То, что он делал, всегда было очень оригинально, — цитирует телеканал «Культура» народного артиста России Анатолия Адоскина, — он замечательно работал с артистами, был замечательным педагогом.
Всегда был очень погружен в творчество. Всю его жизнь составляла только работа. Он был мощнейшей натурой человеческой».
При этом судьба представляется странной и не совсем справедливой: живи он, с его очевидно сильным актерским даром и харизмой, с его благородной мужской внешностью в современную эпоху, он был бы более обласкан ролями и гарантированно получил бы место в первой линейке звезд.
Теперь режиссерам и бывшим студентам по обеим сторонам океана останется вспоминать его ум, добросовестность и старательность — ведь именно эти качества (а вовсе не участие «намоленных звезд») позволяют фильмам становиться Фильмами, а спектаклям — Спектаклями.