Цивилизация
«Сказка сказок, или Забава для малых ребят» Джамбаттисты Базиле
Джамбаттиста Базиле (1566–1632) — неаполитанский сказочник, перемешивающий волшебство с сатирой. Его «Сказка сказок» — это в первую очередь с десяток узнаваемых сюжетов, от хрестоматийной Спящей красавицы до заточенной в бочку княжны с царевичем из пушкинской «Сказки о царе Салтане». Шарль Перро, братья Гримм и другие европейские сказочники растащили Базиле на фабулы, метафоры и отдельные образы, игнорируя внутреннюю цельность, пестроту и убедительность нарисованного им мира. В то время как неаполитанец открыл бесконечные возможности игры с формой и языком, сохранившиеся в русском переводе благодаря Петру Епифанову.
Волшебная сказка у Базиле в любой момент может обернуться хоррором или бытовой драмой, а бедняк — заговорить на языке Петрарки. Центр тяжести при этом все же смещен в сторону сатиры. Поэтому «Сказка сказок» читается как цветастая энциклопедия, полная юмора и неаполитанских бытовых подробностей — от лихой солдатской брани до придворных танцев и детских игр начала XVII века. Он рисует «Неаполь, каков он есть» — это город-праздник, город-стихия и город-пародия, в котором безграмотные старухи говорят исковерканными латинскими пословицами или цитатами из Овидия, а физиологические отправления и насилие не мешают совершаться чудесам. И главное, для Базиле этот шумный и пахучий мир, со всех сторон обложенный гастрономическими метафорами, достойными Рабле, — родной. Он плоть от плоти южноитальянского городского фольклора, в рамках которого добродетель всегда немного отдает скоморошеством.
Чем-то подобным представляется «Амаркорд» Феллини: книга Базиле — это тот же монтаж эпизодов, мозаика, способная каждый раз собираться и разбираться заново. В прошлом году по мотивам «Сказки сказок» вышел фильм Маттео Гарроне «Страшные сказки».
«Мои странные мысли» Орхана Памука
На первый взгляд новая книга Орхана Памука выглядит как «еще один роман о Стамбуле», городская лирика, замаскированная под путеводитель. Это девятый роман нобелевского лауреата, имя которого прогремело после публичных высказываний о геноциде армян в Турции и последовавшего за ними судебного процесса. Чтобы поработать над книгой, Памук даже уехал из Индии, где жил последние годы с женой — писательницей Киран Десаи.
Его герой — очередной шатающийся по улицам Улисс, на этот раз выходец из турецкой бедноты Мевлют, перебравшийся в Стамбул из деревни, чтобы вместе с отцом торговать йогуртом и бузой, слабоалкогольным напитком. Собственно, из его «странных мыслей» и сконструирован роман. По его следам отправляется читатель, наблюдающий за тем, как менялась Турция с 1954 по 2012 год (узловыми точками становятся «холодная война», оккупация Кипра турецкими войсками, развал СССР). Мевлют — это вновь, как и герой «Музея невинности», персонаж, угодивший в воронку между старой и новой культурой, городом и деревней, красавицей-невестой, которую он заваливал трогательными письмами, и ее старшей сестрой, доставшейся ему в жены по недоразумению.
Роман при этом кажется удивительно традиционным, плавно скачущим от одной сюжетной линии к другой, из 1960-х в 2000-е, то есть от детства Мевлюта к истории уже его детей. Как и книга «Джевдет-бей и сыновья», это история нескольких поколений стамбульской семьи. Но все же этот текст не так прост. С одной стороны, Памук преподносит поток мыслей в духе Джойса, с другой — немного утомительную прозу мелочей и подробностей, в границах которой взгляд цепляется за каждый брошенный по дороге окурок. Именно из таких «окурков» он и собирает по крупицам свое поистине громадное полотно, мимоходом замечая, как совершались государственные перевороты, менялась политическая элита и место маленького затравленного человека в мире.
«Новые соединения. Цифровые космополиты в коммуникативную эпоху» Этана Цукермана
«Новые соединения» — свежее исследование «глобальной деревни» с прицелом на цифровые технологии, которые подстегивают социальные изменения. Дебютная книга Этана Цукермана, директора Центра по изучению гражданских медиа при Массачусетском технологическом институте и блогера, начисто лишена той наивной футурологии, которой грешит большинство специалистов по социальным сетям.
Цукерман убедительно и подробно объясняет, какую роль сыграл Facebook в «арабской весне» в 2011 году, когда пали автократические режимы Туниса, Египта и Ливии, и почему старые методы прогнозирования изменений больше не работают (потому что сегодня сдвиги происходят одновременно на технологическом, политическом и социальном уровнях). Меняются принципы самоорганизации и механизмы принятия решений — меняется вся система в целом. Глобализация, по его мнению, вместо того чтобы наконец-таки превратить мир в открытую социальную структуру, только лишь породила новые секреты — вроде обрушивших весь финансовый сектор кредитов, которые банки США выдавали ненадежным заемщикам. В итоге оказалось, что чем прочнее и обширнее связи, тем больше возникает тайн. Главный вопрос, на который в этой связи отвечает Цукерман: «Что нам нужно, чтобы понять сложный и взаимосвязанный мир?». Книга вышла в рамках совместной издательской программы Музея современного искусства «Гараж» и издательства Ad Marginem.
«Цветы тьмы» Аарона Аппельфельда
Хуго Мансфельду 11 лет, и его жизнь проходит в ожидании, когда же появится крестьянин, который заберет его в горы — подальше от мамы и папы, родного города и зверствующих нацистов, которые то и дело увозят его друзей и родственников в неизвестном направлении. Однако крестьянин так и не появился, а люди исчезать не перестали. Чтобы спасти Хуго, мама отдает его подруге детства — проститутке Марьяне, в чулане которой он и проведет большую часть войны, прислушиваясь к каждому шороху за стенкой и дожидаясь, когда за ним придут.
Восьмидесятилетний израильский писатель Аарон Аппельфельд и сам ребенком пережил холокост, сначала прячась в украинских лесах, потом служа поваром в Красной армии. На его век выпали мировая война, концентрационный лагерь и побег из него. В 1946 году, за два года до провозглашения независимости Израиля, он уехал в Палестину, сменил имя Эрвин на Аарон и принял решение выучить иврит, чтобы впредь писать только на нем, позабыв родной немецкий. В этом смысле его роман «Цветы тьмы» важен в первую очередь как опыт нащупывания языка, с помощью которого сегодня можно говорить о катастрофе. Это выдержанная, спокойная проза, лишенная попыток описать неподъемные для человеческой психики страдания и разбередить историческую травму. Хуго взрослеет и живет воспоминаниями, не надеясь на будущее, а Аппельфельд раз за разом пишет романы про холокост, чтобы никогда не возвращаться в прошлое.
«Где-то под Гроссето» Марины Степновой
Герои нового сборника рассказов Марины Степновой — люди-невидимки, как правило, женщины, девочки, бабушки — несчастненькие, нелюбимые, уставшие. Все проживают жизнь неправильную и чужую, стыдятся себя и своих родных, тонут во всех этих супах-борщах-детях, глотают таблетки и бегут от реальности в книги. Ее большие романы, соединяющие в себе легкий глянцево-журнальный стиль с более или менее вечными темами («Хирург», «Женщины Лазаря», «Безбожный переулок»), гремят в прессе, получают премии и неизменно оказываются на полках с бестселлерами. Рассказы же функционируют чуть иначе: их можно щелкать как семечки, не замечая ни убывающий объем книги, ни содержание прочитанного. Некоторая растрепанность мысли, мешающая восприятию ее романов, ликвидируется за счет малой формы, и книга становится тем, чем, собственно, и должна быть: качественной литературой на раз, почти поэзией в прозе, рассыпающейся на емкие бытовые этюды.
