Цивилизация
«ItmoI»
1 и 2 октября, Москва, Театр наций (Основная сцена), 20.00
Фестиваль «Территория» начинается спектаклем Акрама Хана «ItmoI». Расшифровывается название как «In the mind of Igor», и упоминаемый Игорь – это Стравинский. Год назад все балетные театры мира отмечали столетие со дня постановки «Весны священной» в дягилевской антрепризе — и Хан также сделал спектакль в честь юбилея. Но если большинство его коллег использовали именно музыку Стравинского, то
Хан попытался понять, что происходило в голове композитора в момент сочинения знаменитой партитуры, — и использовал для этого совсем другую музыку: фонограмма собрана из сочинений современных английских композиторов — Найтина Соуни, Бена Фроста и Джослин Пук.
Хан вырос в семье эмигрантов из Бангладеш, переселившихся в британский Уимблдон. Учить танцу катхак его начали практически сразу после того, как он начал ходить. Лондон же на каждом шагу предъявлял совсем другие танцы — и в результате Хан стал одним из самых занятных британских хореографов нашего времени. Он скрещивает в своих сочинениях европейские танцевальные наречия и неизменный катхак — и эти сочинения поражают графической строгостью:
недаром Хану заказывает работы первая балерина планеты Сильви Гиллем — перфекционист перфекциониста видит издалека.
В «Itmoi» он противопоставляет, сшибает лбами чинную европейскую культуру — ее символом становится дама в кринолине — и древнюю жуть традиционных культур. Надо ли говорить, кто побеждает?
«Весна священная. Сложения»
3, 4, 5 октября, Москва, Музыкальный театр им. Станиславского и Немировича-Данченко, 19.00
Две одноактовки Шен Вея, который небалетной публике известен как автор танцев церемонии открытия Пекинской олимпиады, также предлагают разговор о Европе и Азии — но в совершенно невоинственном духе: тут идеология «пусть расцветают сто цветов». «Весна священная» (также дань юбилею, но более раннему — спектакль был поставлен к 90-летию дягилевской премьеры) — буквальное воплощение торжества ритма. Никакого сюжета, геометрическая четкость —
Шен Вей следует за Стравинским и не спорит с ним, иллюстрируя все нарастающую в музыке агрессию танцами, что хорошо смотрелись бы и на стадионном поле.
А «Сложения», в фонограмме которых использованы традиционные песнопения тибетских монахов, — упражнения в танцевальном гипнозе: публика зачарованно покачивается в креслах и только потом пытается понять, что же это было.
«Моя аномалия»
2 и 3 октября, Москва, Театр наций (Малая сцена), 20.00
Еще один танцевальный проект на «Территории» — копродукция костромской группы «Диалог данс», московской рок-группы Hellboy и эстонского режиссера-хореографа Марта Кангро. «Диалог данс» — небольшой театр, возникший одиннадцать лет назад буквально на пустом месте, когда в приволжский город приехали два танцовщика contemporary — Иван Естегнеев и Евгений Кулагин.
До того областная столица вообще не представляла себе, что такое современный танец; понятие ассоциировалось только с эстрадной подтанцовкой.
За десять лет Естегнеев и Кулагин создали театр, школу, два их спектакля получили «Золотые маски» — и в прошлом году Кирилл Серебренников пригласил «Диалог данс» стать резидентами «Гоголь-центра», так что это теперь не только костромская компания, но и московская. Их спектакли могут быть разными, все зависит от того, что за хореографов они приглашают для сотрудничества: так, постановщик «Моей аномалии» Март Кангро — один из самых ярких эстонских сочинителей, интересуется в большей степени социальным театром, прямым высказыванием. Однако отличная техническая выучка и чувство юмора, которую артисты привносят в любую постановку, неизменны. «Моя аномалия» обещана как спектакль-рассуждение о норме и аномалии, об общественном большинстве и меньшинстве. А «Диалог данс» участвует еще в двух спектаклях фестиваля — в «Сонетах Шекспира» Тимофея Кулябина Естегнеев и Кулагин отвечают за хореографию, а в спектакле-экскурсии «Шекспир. Лабиринт» участвуют как актеры.
«Короткое/длинное»
4 октября 15.00, 17.00, 5 октября 11.00, 12.30, Москва, Театр им. Моссовета (сцена «Под крышей»)
«One»
3 октября 19.00, 4 октября 12.00, 15.00, Москва, Театриум на Серпуховке (Основная сцена)
Танцы привозит и фестиваль «Гаврош» — и это танцы для зрителей небольших и самых маленьких. Датский Uppercut Danseteater представляет получасовой спектакль «Короткое/длинное», предназначенный для детей от полутора до четырех лет, — хореограф Аня Хольмструп Кок черпала вдохновение из работ Кандинского. Дети же будут учиться различать геометрические формы и угадывать их в предметах. А «One» в постановке Стефани Томасен придуман для зрителей примерно двенадцатилетних — и вполне серьезные экзистенциальные проблемы решаются там с помощью стрит-данса.
«Подожди, подожди, подожди… (Моему отцу)»
5 октября, Москва, Театральный центр на Страстном, 18.00, 22.00
Седрик Шаррон играет на фестивале «Соло» спектакль Яна Фабра — хореографа, который сделал немало жестких, отчаянно-открытых, эффектных спектаклей в Европе, а в истории России уже точно остался из-за скандала в Большом театре. Двенадцать лет назад, когда Фабр был одним из номинантов премии «Бенуа де ла данс»,
он показал на монументальной священной сцене монолог мастурбирующей девушки — танцовщица лишь обозначала движения, но московский бомонд кричал от негодования так, будто ему что-то отдавили.
После того, став арт-директором Авиньонского фестиваля, Фабр сумел вызвать такое же негодование у публики, недовольной выбором спектаклей — их мрачностью и агрессией. Тогда успокаивать зрителей и прессу приезжал французский министр культуры. Сейчас нам обещан монолог о взаимоотношениях отца и сына — и в этой теме наверняка будут провокационные пассажи.
«Соло Гольдберг. Импровизация»
10 октября, Москва, Театральный центр на Страстном, 19.00
Моноспектакль Вирджилио Сиени (также привезенный в Москву фестивалем «Соло») сам хореограф называет не танцем, но «актом размышления». Сиени, в этом году отвечавший за танцевальную программу на Венецианской биеннале, принадлежит к тем художникам, чьи произведения интереснее разгадывать, вычитывая культурные отсылки (в данном случае к итальянскому искусству Возрождения), чем просто смотреть на движение как таковое. Его работы полны теней (и в буквальном смысле тоже), воспоминаний (желательно, чтобы вам они что-то говорили) и иллюзий. Собственно, именно жизнью как иллюзией Сиени интересуется более всего.
«Корейский экспресс»
25–26 октября, Санкт-Петербург, Площадка «Скороход», 20.00
29–30 октября, Москва, Культурный центр «ЗИЛ», 20.00
Любой балетоман знает, что если приезжают южнокорейские балетные «классики» — идти на спектакль надо непременно:
российские учителя и родное трудолюбие обеспечивают корейцам не только высокие места на международных конкурсах (где ценится трюк), но и настоящие артистические карьеры.
Современный же танец этой страны России почти незнаком — и Korea Foundation собирается эту ситуацию исправить, организуя гастроли под названием «Корейский экспресс». В один вечер можно будет увидеть «Women on the road» Пу-Лум Юн, где четыре женщины расскажут в танце истории об одной и той же героине с разных точек зрения (и экспрессией напомнят о сочинениях Пины Бауш), «Ошибку приземления» команды Goblin Party, посвященную проблеме чужаков, иммигрантов, одиночек, и миниатюру восходящей звезды контемпорари Бек Хо Вул, где юная танцовщица берет в работу один из монологов Тупака Шакура — и улыбчиво усмиряет его в танце.
«Легенда о любви»
23–25 октября 19.00, 26 октября 18.00, Москва, Большой театр
На сцене Большого герой снова будет прорубать скалу, а молодая царица — мучиться от любви и ревности — главный театр страны восстанавливает в репертуаре один из первых балетов Юрия Григоровича. Спектакль, в котором воображение хореографа летело вверх и пело как птица, а в премьерные дни 1961 года балетный мир упал к ногам творца (и никто еще не задумывался о том, как только что провозглашенный главной надеждой советской хореографии постановщик им распорядится). Сочинялась «Легенда» композитором Арифом Меликовым и Юрием Григоровичем для Мариинского (тогда Кировского) театра, а четыре года спустя была перенесена в Большой — и потом надолго никогда из него не исчезала.
Но теперь его заново почистят, отрепетируют, роли получат новые люди — и в древнем восточном городе вновь заболеет сестра юной царицы, правительница, чтобы спасти ее, с помощью злого волшебства превратится в уродину, а затем обе женщины влюбятся в одного и того же героя, который, конечно, выберет ту, что посимпатичней.
Одинокая царица выгнется мостиком (эту позу в 1961 году партийные начальники сочли чрезвычайно предосудительной), сплетет восточно-змеиный узор отправленная за сбежавшей счастливой парочкой погоня — и зал замрет, как в 1961-м, и будет казаться, что все еще впереди.
