Цивилизация
Крепкий юноша в худи караулит у двери с табличкой «Врублевские» ее хозяев — обеспеченных представителей буржуазной богемы. Он — архитектор, она — работает в театре. У них есть дочь — именно ее человек в капюшоне встретит первой, именно с ее помощью он попадет в дом. В живых останется только один из жильцов.
Так начинается «Хардкор диско» — первая полнометражная картина Кшиштофа Сконечного, известного польского актера, любимца Анджея Вайды (снялся у мэтра в «Аире» и «Валенсе»), и Агнешки Холланд («В темноте»). Кроме того, Сконечны — один из главных лиц неформального объединения «Глубокий OFF», на счету которого множество клипов, сделанных для представителей чрезвычайно расцветшего в последние 10 лет польского «дворового» хип-хопа; можно сказать, что они росли вместе и помогали друг другу — эта небольшая кинокомпания и большое явление в поп-музыке сопредельной страны. В «Хардкоре диско» можно разглядеть цитаты и реминисценции из классиков европейского кино, от Пазолини до Триера, но вот найти следы «клипового мышления» или ученичества (несмотря на дебютный статус картины) — едва ли.
Рассказывая о фильме, сложно определить, где заканчиваются необходимые для понимания детали и начинается спойлер. Единственное, что стоит сказать, — перед нами не кровавый слэшер (хотя крови будет много) и не триллер (хотя душа не менее десятка раз за время фильма уходит в пятки), а притча.
Легенда о блудном сыне, которого звали Эдип.
И режиссер увидел его как персонажа греческой трагедии, который сам есть рок и одновременно — его жертва.
Приметы древнего жанра здесь очевидны: в повествовании есть даже хор — это песни современных польских рок и хип-хоп-музыкантов (кажется, это единственное, что Сконечны перетащил из своей клипмейкерской ипостаси в кинематографическую). Можно сказать, что есть и еще один признак — единство времени и места: действие происходит три дня подряд в условном европейском городе (снимали в Варшаве и Берлине) условной европейской страны, в элитных квартирах, полных холодной бесчувственной роскоши, и барах, полных хмеля, перемешанного с безнадежностью.
Одинаковое все: бензоколонки с никому не нужной и неискренней вежливостью их низкооплачиваемого персонала; одежда унисекс; богатые, но изъеденные тоской по молодости папы; молодящиеся, но стареющие мамы; их дети, вечернее времяпрепровождение которых хорошо описывает строка из текста поэта Ильи Кормильцева — «какая тоска не знать, куда пойти».
«Как бы ты хотел умереть, если бы у тебя был выбор — замерзнуть или сгореть?» — спрашивает хорошая дочка хороших родителей у главного героя.
Она познакомилась с ним пару часов назад — после того, как этот самый герой устранил со своего пути ее случайного ухажера путем удара головой о зеркало в мужской уборной.
Горячее и холодное идут в этой картине подряд, начиная с названия: в нем, по словам режиссера, он решил столкнуть характерные приметы двух поколений — нынешних молодых с их склонностью к небезопасным приключениям и их родителей с тем теплым, веселым и абсолютно безопасным ощущением, которое сопровождало их походы на танцы двадцать-тридцать лет назад.
Вообще, история присутствия польского кинематографа на Московском кинофестивале за последние 10 лет довольно противоречива. Картины этой страны, отважившиеся появиться в основном конкурсе, часто уезжали вообще без призов: так было в 2007 году с прекрасной «Надеждой» (сценарий фильма написал польский гений Кшиштоф Кесьлевский вместе со своим постоянным соратником Кшиштофом Песевичем) или с «Малой Москвой» и «80 миллионами» (обе картины — Вальдемара Кшистека) в 2009 и 2012 годах соответственно.
В то же время, например, «Реверс» Бориса Ланкоша в 2009 году выиграл конкурс «Перспективы».
С некоторыми поправками можно провести некую закономерность: неудача сопутствует польским мастерам кино, когда они пытаются экспортировать явления и проблемы родной страны. Тот же фильм «80 миллионов» рассказывал о приключениях мешка денег, но слишком активно пользовался исторической фабулой: предназначался этот мешок все-таки для «Солидарности» времен военного положения в Польше («Малая Москва» так и вовсе спекулировала на отношениях советских и польских военных в 60-е). Стоит же режиссеру преодолеть самозамкнутость и зацикленность польской культуры на самой себе и своей истории (она характерна и для польской драматургии) — как картину немедленно ждет успех: запараллеливший наши дни с 1950-ми «Реверс» не содержал в себе никакого социального высказывания, а был достаточно совершенным жанровым упражнением.
Не содержит его и картина дебютанта Сконечного.
Оно появляется здесь само, из старательного и одновременного доверчивого следования канонам жанра. И при всей наивности звучит довольно убедительно: когда век диско закончился, а эпоха хардкора только началась, точку столкновения двух поколений инфантильных взрослых детей лучше всего описывает греческий миф.
Да, а на вопрос девушки герой отвечает: «сгореть».
24 июня, 21.45, кинотеатр «Каро Фильм Октябрь», Зал 9