Цивилизация
Привычное сравнение «Бенуа» с призом Американской киноакадемии – не более чем комплимент балетному мероприятию. Регламент двух наград отличается принципиально – и если можно говорить о том, что «Оскар» отражает некую усредненную точку зрения американских кинематографистов, то «Бенуа» был и остается наградой сугубо личной. Каждый год неизменный председатель жюри Юрий Григорович приглашает в состав высокой коллегии полдюжины знаменитых артистов и руководителей трупп из разных стран мира; каждый из них называет по три номинанта (танцовщик, балерина, хореограф), сделавших что-то прекрасное в прошлом году (именно годами, а не сезонами размечает время «Бенуа»).
Накануне церемонии жюри собирается, смотрит видеозаписи и выбирает лауреатов; на самой церемонии в Большом театре оглашается вердикт, вручаются статуэтки и затем следует гала-концерт.
В этом году «Бенуа» вручили в 22-й раз, а принятый за без малого четверть века порядок работы жюри приводит к тому, что список номинантов сильно зависит от кругозора его членов, людей очень востребованных и занятых и чаще всего за пределами своего театра, в лучшем случае своей страны, ничего не видящих. Кроме того, пришедшая на церемонию и концерт публика не может проверить адекватность решений судей: номинант запросто может не приехать на «Бенуа», и это не помешает ему стать лауреатом (что справедливо, так как награждается он не за выступление за сцене Большого театра). Но если поклонники кино рано или поздно, но могут посмотреть все фильмы — претенденты на «Оскар», на «Бенуа» остается верить жюри на слово.
Церемония вручения «Бенуа» 2014 года — одна из самых «отсутствующих». Из четырех статуэток (танцовщик, хореограф и удвоенный балеринский приз) на сцене вручили только одну. Солистка Шведского королевского балета Марико Кида была награждена за главную роль в спектакле Матса Эка «Джульетта и Ромео» (стокгольмский спектакль предлагает именно такой порядок имен в названии). Можно было увидеть и фрагмент из этого спектакля – дуэт героини и Кормилицы (Ирина Лавренова), где диковатая девчонка, вся будто сложенная из углов и отрицающая все изящные балетные позиции, морочит почтенную даму и даже дает ей пинка. «Джульетта и Ромео» стал сенсацией прошлой весны: действие пьесы Шекспира было перенесено в наши дни, Меркуцио безответно влюблен в Ромео, а Кормилица разъезжала на сигвее и перед ней бежал слуга с мигалкой. Спектакль стал возвращением шведского классика-революционера в большой балет. Матс Эк, конечно, должен был быть среди номинантов-хореографов, но в составе жюри этого года была его жена Ана Лагуна, для которой он и сотворил роль Кормилицы. Чувство собственного достоинства не позволило ей номинировать мужа, но в номинациях оказались танцовщица-Джульетта и старший брат Матса, Никлас Эк, исполнявший отчаянную роль князя Вероны, не способного справиться с подростковым насилием в городе.
Марико Кида получила приз, Никлас Эк остался без награды.
Вторую балеринскую статуэтку присудили Полине Семионовой за серию ролей в American Ballet Theatre (Американский театр балета) – выпускница московской школы, десять лет назад сразу упорхнувшая в Берлин, в прошлом году перебралась в Нью-Йорк и стала там одним из объектов восторженного почитания местных балетоманов. Насколько хорошо она станцевала именно эти роли – неизвестно; на родине ее можно будет увидеть лишь в сентябре на мини-фестивале Михайловского театра в Петербурге. Также среди номинантов были Эшли Боудер из New York City Ballet (она приехала, но танцевала не балеты Баланчина, за которые была выдвинута, а «Сильфиду», что не очень ей идет), мариинская прима Виктория Терешкина (не приехала), Лора Эке из Парижской оперы (вместо «Спящей красавицы» — баланчинские «Бриллианты»), Яо Лю Юй из балета Гонконга (появившаяся в отрывке из балетной оперетты «Веселая вдова», за которую и была номинирована) и Надя Мюзика из аргентинского театра «Колон» (ее Золушка-номинантка откровенно грезила о явлении мужчины с обнаженным торсом и манерами грузчика, чем вызвала оживление в зале). То есть, да, наверно, Марико Кида и Полина Семионова в этой компании были лучшими. Но кто же сможет это проверить?
В мужском конкурсе (Тимур Аскеров из Мариинского театра, Одрик Безар из Парижской оперы, Цзе Шэнь из Гонконга, Клаудио Ковьелло из Ла Скала, Хуан Пабло Ледо из театра «Колон», Герман Корнехо из American Ballet Theatre и Никлас Эк) лучшим был назван Корнехо. Его на церемонии и концерте не было, и судить о том, в какой форме сейчас находится бравый трюкач, невозможно.
Конкуренты Корнехо также в основном танцевали не то, за что были номинированы.
Балетмейстерский же шорт-лист содержит всего четыре имени (видимо, кто-то из членов жюри не нашел в мире ни одной достойной работы) – Патрик де Бана (за «Игры ветра» в Венском балете), Бо Фэй («Болеро» в Национальном балете Китая), Маурисио Вайнрот («Песнь земли» в театре Сан-Маритн в Буэнос-Айресе) и Алексей Ратманский («Буря» в American Ballet Theatre). Из всех сочинений был показан лишь фрагмент из «Песни земли», Бо Фэй и Вайнрот были представлены неноминируемыми сочинениями, впрочем, все они были философичны, как дневник девятиклассницы, и нудны, как ее же реферат. На этом фоне Ратманский (не появившийся на церемонии и никак вообще танцами не представленный) смотрелся глыбой и был выбран лауреатом вне конкуренции.
Конечно, если бы почтенное жюри (кроме Аны Лагуны там были и другие великие люди – Карла Фраччи, Аньез Летестю, Габриэла Комлева; в этом году одни дамы, кроме председателя) убедило Лагуну, что «Джульетта и Ромео» обязан-таки быть в конкурсе, было бы интересно поговорить о конкуренции значительных сочинений. И конечно, «Бенуа» давно стоило бы оправдать свой официальный титул «фестиваль мирового балета» и привозить номинированные спектакли целиком. Пока что все призы условны. И из комнаты заседаний жюри доносится явный призыв: «Верьте нам, люди».