Цивилизация
«Самое большое простое число» (или, сокращенно, СБПЧ) – одна из немногих российских групп, которые интересны не статикой выданного аудиоматериала, а особенностями и перипетиями своего развития. Группа привыкла пускаться в самые неожиданные музыкальные эксперименты и, кажется, прекрасно себя чувствует даже в рамках того, что некоторые прямо называют откровенной неудачей («Нам говорили так не поют, мы и не думали петь»).
Наверное, именно поэтому их альбомы именно ждут. Ждут, пытаясь угадать, куда занесет группу на этот раз.
«Для этого не придумали слово» — пятый студийный альбом СБПЧ. Открывается он предложением взорвать этот мир «к чертям», а заканчивается заявлением о том, что мы все умрем. Между ними двенадцать ярких песен про то, что у группы получается рассказывать лучше всего, – о любви, детях, зверях, друзьях и о том, что все слезы текут в реки, все реки текут в море, море – в океан, а океан не переполняется.
Хотя СБПЧ упорно кажется коллективом очень молодым, а кому-то даже — новым, с выпуска их дебютного альбома прошло около семи лет. И «Самое большое простое число» образца 2014 года и образца 2007-го или 2008-го – совершенно непохожие друг на друга истории. Дебют, наполненный шорохами, скрипами, шуршанием и глубокомысленными зарисовками о маленьких человечках, динозаврах и обреченности плавно перетек в не менее экзистенциальный альбом «СБПЧ Оркестр», в котором приняли участие Стас Барецкий, Ларик Сурапов, Михаил Феничев, «ОбщежитиЕ» и «Елочные игрушки».
Этот период в жизни группы подарил слушателям песни про икеевские чашки («Были в Икее, снова видели Бога»), сгнивший корнишон и самую красивую в мире репку («Мы все овощи в свистящую турбину как в овощерезку») и о лживых рожах мишек Гамми.
Благодаря этим песням благодарные поклонники закрепили за Кириллом Ивановым образ поэта-песенника, пишущего интеллектуально-психоделические тексты с опасно высоким уровнем экзистенции. И было удивление, когда через три года СБПЧ выпустили альбом «Флешка», в котором на место затейливых текстов про одиночество и белых шумов пришли незатейливые стишки нараспев и оптимистичный восьмибитный звук. «Я сказал слишком много слов», «каждый охотник желает знать, но я ничего не скажу» — туманно намекала группа, а спустя год выпустила четвертый альбом, «Лесной оракул», в котором добровольная инфантильность и детскость были доведены до абсурдного абсолюта. СБПЧ пели про детвору в трусах, море за садом, крутой вечеринке и снежном человеке, сопровождая все это трогательно-неуклюжими «скаутскими» гитарами.
Движение группы от монотонной рефлексии «Стамбула» («все зашли внутрь а я сел на палубе я был там один и все представлял себе как мне плохо и как я проткну себе голову какой-нибудь корабельной штукой») к торжеству стилистики «Королевства полной луны» само по себе уже крайне интересно. Но речь именно о стилистике, интонации.
Потому что само «детство» оставалось для СБПЧ самой важной темой на протяжении всех альбомов.
Детство как источник чистого восприятия, любви к жизни. Что в более ранних альбомах («День рождения и звери», «Жвачки, злые медведи и Федя»), что в более поздних. СБПЧ также успешно романтизирует детство, как рок-музыка обычно романтизирует юность. Помимо этого инфантильность здесь можно рассматривать не только как источник вдохновения, но и как определенный философский аргумент для внутреннего употребления. «Напротив, на доме аккуратным белым по синему, прочел: что бы ты ни делал, все равно ты обречен», — проговаривает Иванов в «Динозавре» 2007 года, а через пять лет в «Будь большим» в этом отчаянии уже появляется позиция – «и на все один ответ не найдешь здесь ничего тянет левое плечо ты прижалась куропаткой я нашел где горячо где-то под лопаткой».
По сути, вся история СБПЧ — это история Бенджамина Баттона, силой художественной воли пытающегося заставить равнодушное время работать на свои интересы.
Тем любопытней, что произошло с группой в новом альбоме после образцово-показательного «Лесного оракула», в котором действительно получилось достичь ощущения абсолютного детства.
В новом «Для этого не придумали слово» под лопаткой все еще горячо, но в душе уже немного грустно. Примерно как на детском дне рождения, когда праздник еще вроде как продолжается, но всех гостей уже разобрали родители. «Я ничего не знаю! Я ничего не умею!» — по-хулигански декларирует группа, но тут же несколько печально добавляет: «А время идет».
Вместо «крутой вечеринки» с иглами от дикобраза «Лесного оракула» здесь предлагается относительно скромный «Выходной», в котором обещается оживить тех, кто жив не был.
Вместо преисполненного верой «Братского сердца» с «Флешки» задумчивое вопрошание «Где же ты мой друг?». Даже после торжественного утверждения «Я тебя люблю», появляется сожаление «Жаль нельзя сказать короче». В альбоме «Для этого не придумали слово» есть помимо прочего очень важная песня «Взвешен» (при участии Надежды Грицкевич из группы «Наадя»), в котором проговаривается, наверное, главный содержательный тезис – «Взвешен на весах, найден очень легким». И эта желанная невесомость где-то внутри упрямо оборачивается драмой — в соответствии с правилом магического реализма – он худел, худел, а потом… а потом вовсе исчез.
Так вот, исчезать здесь никому не хочется, наверное, поэтому в музыку и слова СБПЧ опять просачивается знакомая по первым альбомам тягучая вязкая экзистенция. Вновь приходится говорить о смерти. Пусть уже и не со взрослым собой, который все понял еще тогда, а уже со своими детьми.
