Цивилизация
Историю о взрослении Мейсона (Эллар Колтрейн) Ричард Линклейтер начал снимать в 2002-м, ежегодно возвращаясь к жизни героя и органично вплетая в сценарий подлинные обстоятельства биографии играющего его мальчика, который совершает на глазах у зрителя положенные его возрасту превращения. Мейсон будет любить велосипеды и не любить футбол — так будет формироваться личность Эллара, однако событийную канву сочинит сам Линклейтер.
Согласно придуманному им сюжету Мейсона и его сестру Саманту (Лорелей Линклейтер, дочь режиссера) в одиночку растит мать Оливия (Патрисия Аркетт) — отец детей Мейсон-старший (Итан Хоук) пропадал пару лет где-то на Аляске. Потом он объявился на пороге с сувенирами, но на роль постоянного родителя этот балующий детей разгильдяй при эффектном Pontiac GTO и без постоянной работы не годится.
Начало истории — переезд. Оливия возвращается в колледж, чтобы обеспечить детям и себе лучшую жизнь. Пара-тройка сцен — год жизни.
Оглянуться не успеешь, а уже живешь в новой семье с отчимом-преподавателем и двумя его детьми — мальчиком и девочкой, сверстниками Мейсона и Саманты.
Из как бы случайных эпизодов складывается эпическая по замыслу, но лирическая по исполнению хроника жизни. Линклейтер не делит события на главные и второстепенные. Каждый разговор ребенка с отцом так же важен, как каждый развод или переход в новую школу.
Жизнь — не набор вех, а калейдоскоп, в котором из деталей складывается целое, которое больше, чем его части.
Обязательные остановки — первое пиво со старшими, неловкий разговор отца с дочерью о контрацепции, поход с палатками, первая влюбленность, первое расставание. Дело не в обязательности, дело в частных деталях, из которых складывается общий опыт. В деталях — движение времени. В одной из ранних сцен каталог женского белья заменяет первоклашкам эротические журналы, потом порнография оказывается всегда под рукой с компьютерной мышкой. Растерянные дети выслушивают от отца лекцию о лживости правительств, худшее из которых олицетворяет Буш, а годы спустя они будут ходить по техасским домам с баннерами в поддержку кандидата в президенты, обещающего перемены.
«Я похож на человека, поддерживающего Барака Хуссейна Обаму? Проваливайте с моей лужайки, вы на частной собственности, могу и пристрелить», — встречает подростков белый мужчина в рубашке.
«Обама! Он такой классный, у меня есть футболки «Мамочки за Обаму!» — это уже реакция молодой женщины.
Время движется не только от президента к президенту. Двенадцать лет — это выход в свет финальных томов про Гарри Поттера. Двенадцать лет — это примерно интервал между «Yellow» группы Coldplay и звучащим из каждого динамика хитом Daft Punk «Get Lucky», а где-то между симпатичная студентка споет под гитару «Wish You Were Here». Наверное, оттого, что Pink Floyd маркирует социальную принадлежность не хуже библиотечной карточки с Куртом Воннегутом.
Из таких деталей складываются портреты людей, времени, места. Список подарков на пятнадцатилетие от воплощающих «традиционные ценности» родителей новой жены отца — Библия, костюм для воскресного похода в церковь и переходящий из поколения в поколение карабин.
Это Техас, но одно дело Хьюстон, другое — Остин, где студенты-хипстеры мало чем отличаются от таких же в Портланде.
В этом трогательном, ладно скроенном (почти три часа пролетают незаметно) полотне сходятся главные темы Линклейтера. В трилогии «Перед восходом солнца», «Перед закатом» и «Перед полуночью» режиссер раз в девять лет возвращался к истории одной пары (героев играли тот же Итан Хоук и Жюли Дельпи), чтобы представить себе и зрителям, как время меняет людей и их отношения. В первых фильмах «Халявщик» и «Под кайфом и в смятении» пытался поймать состояние молодости.
Линклейтер выбрал самое прямолинейное решение для вопроса: «Как снять фильм о 12 годах жизни в самый ее изменчивый период?» Ответ «снимать 12 лет» мог бы показаться чересчур простым, даже глупым, но в данном случае он оказался верным.
