Цивилизация
Для киноальманаха «Чемпионы», идущего в российском прокате, актер и режиссер Дмитрий Дюжев снял новеллу о фигуристах Елене Бережной и Антоне Сихарулидзе. Главные роли исполнили Татьяна Арнтгольц и Константин Крюков, в роли тренера Роза Хайруллина. Это третья режиссерская работа артиста и второй опыт постановки новелл для альманахов: для картины «Мамы» он снял короткометражку «Моей любимой».
— В своей студенческой короткометражке «БРАТиЯ» вы поднимали тему детской жестокости. У вас есть желание продолжать работать со сложными темами в авторском кино?
— Конечно есть. Я не актер мейнстрима. Мне по характеру сложно специально нравиться, а в мейнстриме это обязательное условие существования в кадре: нужно из кожи вон лезть, чтобы понравиться зрителям. И чем безличностнее фигура, тем лучше для общего мнения. А в авторском кино это все-таки еще и твое размышление, постоянные, напряженные поиски ответов. А кто прав? А в чем прав? А где правда? А чья правда правдивее? То есть какие-то принципиально иные законы. Что касается режиссуры, в своей третьей работе я абсолютно честен перед собой — делаю те вещи, которые мне интересны. Я старался найти интересные визуальные решения. Например, в одном эпизоде есть элемент хоррора, не прописанный в сценарии. Когда мы оказались на объекте, где мы снимали, я понял, что мне хочется, чтобы меня слегка испугали, а потом открыли мне невероятную красоту льда — разноцветного, в туманной дымке...
— А что в вашем понимании авторское кино?
— Ну просто самое честное кино, какое только может быть. Автор рассказывает свою историю, высказывается на важную для него тему, не заставляя никого разделять свою точку зрения. Мейнстрим же, напротив, делается по законам зрительского интереса. Грубо говоря, снимается то, что угодно посмотреть тому или иному зрителю, и все зависит от представлений продюсеров о той аудитории, которой нужно понравиться. Так, под семейное кино берутся определенные истории, с определенной музыкой, с определенными шутками. В авторском кино подобные коммерческие расчеты отсутствуют, режиссер руководствуется исключительно своим мнением и иногда прислушивается к мнению съемочной команды. Здесь изначально ты приходишь на автора и сам подстраиваешься под его видение, под его стиль и темпоритм произведения. Нравится режиссеру смотреть пять минут на то, как трава колышется, — уважай это; если тебе в этих кадрах мало экшна, пойди на другой фильм.
— Почему же вы тогда согласились участвовать в этом очевидно коммерческом проекте?
— Продюсер Георгий Малков позвонил мне еще на этапе зарождения идей, и я с ходу поддержал эту идею. Я сыт по горло негативом про Олимпиаду и плевками в ее адрес. Победами и медалями нужно априори гордиться. Поэтому мне прежде всего хотелось поддержать наших выдающихся спортсменов, снять кино, чтобы память об их победах жила еще долго.
Для нас Олимпиада — это всего лишь зрелище, эмоции. А вот для спортсменов — то высшее, что может быть в их жизни, и то, ради чего они нередко рискуют жизнью.
Но в то же время первая история, которую мне прислали, мне не понравилась, и я отказался ее снимать. А вот когда получил новеллу о Сихарулидзе и Бережной, то взялся за нее с удовольствием.
— Чем эта история вас зацепила?
— Меня как режиссера в первую очередь интересуют судьбы людей. Я увидел в этом документальном материале мощную историю преодоления и вдобавок трогательную лав-стори о том, что нет ничего в жизни, чего бы не победила любовь.
— В процессе работы вы консультировались с самими фигуристами?
— Да, причем на каждом этапе, и не только я — и сценаристы, когда писали сценарий, и я, когда работал над режиссерским сценарием. Меня поразило, насколько эти люди скромны. Им чрезвычайно сложно рассказывать о себе, они постоянно твердили: «Ну что я такого сделал?» Подробности приходилось вытягивать из них будто щипцами. Так что, конечно, распространять негатив и обвинять других, не начиная с себя, могут все, а вот победить вопреки всем обстоятельствам и даже законам физики дано не каждому.
— На ваш взгляд, это судьба или это зависит от человека?
— Сколько судьбы в нас и сколько нас в судьбе — это вопросы, которые меня волнуют как режиссера и как человека. Об этом я разговаривал с патриархом Грузии Илией II. Он назвал две составляющие — выбор человека и написание. Елена Бережная долгое время пробыла в коме. От комы до первого катания прошло девять месяцев. Тут действительно сыграла свое поддержка партнера, который день за днем помогал фигуристке восстанавливаться после травмы, даже вопреки ее желанию, ведь Лена очень боялась. У фигуристов есть своя примета — «погладить кита»; так называется потому, что лед такой же гладкий и холодный, как кожа кита. Фигуристы гладят «кита» и загадывают желания. Елена призналась, что загадала больше никогда не падать.
— Как бы вы определили жанр этой картины?
— На самом деле не могу отвечать за весь фильм, потому что я делал только одну новеллу и еще не видел всего фильма. Думаю, скорее всего… мелодрама с элементами экшна.
— Как вы относитесь к тому, что «Чемпионов» называют спортивной киноагиткой?
— Вау. Первый раз слышу. Ну можно сказать, любое произведение искусства влияет на нас таким образом, что зритель, если ему нравится герой, хочет быть на него похожим. Никуда не деться. Конечно, прямые истории достижений высот олимпийских чемпионов могут непроизвольно нас агитировать — скажем, на то, чтобы самому заняться спортом.
Та же «Бригада» или «Улицы разбитых фонарей» — агитка социальная, работающая от обратного.
Надеюсь, в случае с «Чемпионами» агитировать значит еще мотивировать и вдохновлять. Хотелось бы, чтобы больше молодых людей и детей посмотрели такое кино, чтобы пробудить у них интерес к спорту и отвлечь от гаджетов. Спорт делает тебя целеустремленным, выводит тебя из состояния, когда ты не знаешь, чем заняться.
Снимая этот фильм, я даже успел пожалеть, что не стал спортсменом.
Но, с другой стороны, это нельзя назвать агиткой. Когда мне предложили поучаствовать в этом проекте, я тоже сперва подумал, что это госзаказ, и удивился. В последнее время именно это «все плохо, хуже некуда» стало для нас критерием класса хорошего кино. Вообще это общая тенденция, мода такая — полить грязью, бросить камень, обругать.
Это такой дух времени: я имею свою точку зрения и все остальное отвергаю.
Хорошо высказываться об Олимпиаде в Сочи у нас стало моветоном. Вот только что вы сделали для того, чтобы Олимпиада прошла хорошо? Ругать — ну ругай, но лучше от этого не становится. Для меня это работает в обратную сторону: я буду принципиально защищать. А почему нет?
— Получается, ваша позиция принципиально защищать — это реакция, так сказать, от обратного, а не то, что вы думаете на самом деле?
— Нет, ну как можно не радоваться событию, которое у нас случается явно не каждый день? На минуточку, прошло 34 года с тех пор, когда мы последний раз принимали Олимпиаду. Для меня это многовековая история, истоки Древней Греции, и, разумеется, это большая честь для страны. Многие мне говорили: «Да зачем тебе это нужно? Да ваш фильм провалится в прокате!» Мне кажется, мы пилим сук, на котором сидим: мы здесь живем и мы это ругаем — как это вообще совмещается? Однако, несмотря ни на что, все объекты для Олимпиады мы построили.
— Вы будете следить за ходом Олимпийских игр?
— Обязательно! Я даже очень хотел и ждал, что будет возможность как-то где-то выступить, но, к сожалению, возможности не представилось. Ну ничего страшного — значит, есть более яркие певцы и ведущие, более яркие люди, чем я. С удовольствием буду смотреть Олимпиаду дома по телевизору. Прежде всего меня интересуют хоккей, биатлон и фигурное катание. Завидую всем, кто поедет в Сочи. Ведь для тех, кто живет спортом, сам факт Игр — это, конечно, вон из ряда. Ну как побывать в храме Христа Спасителя для верующего.