Цивилизация
Экспрессионизм возник на европейской художественной сцене чуть больше столетия назад. К его становлению были причастны некоторые выходцы из России — например, Василий Кандинский, Алексей Явленский, Марианна Веревкина. Эстетические установки нового стиля вообще претендовали на интернациональность, однако в стране победившего социализма к творчеству экспрессионистов отнеслись с нескрываемым подозрением, и в результате большое европейское течение оказалось почти не представленным в российских музеях. Во всяком случае, это касается целого ряда авторов из нынешнего гастрольного списка.
Венский музей Альбертина всегда был славен своей выдающейся коллекцией графики старых мастеров, однако в 2007 году его собрание пополнилось внушительным корпусом более поздних произведений.
Супруги Герберт и Рита Батлинер передали музею на постоянное хранение частную коллекцию, которую собирали свыше полувека. У них скопилось множество превосходных работ и выдающихся авторов — от Клода Моне до Ансельма Кифера.
Приняв этот дар, Альбертина вошла в число важнейших в Европе хранилищ искусства эпохи импрессионизма и модернизма. Для показа в Петербурге выбрана та часть коллекции Батлинера, которая прямо связана с зарождением и эволюцией экспрессионизма.
Для большинства художников этого направления иллюзорное сходство их картин с натурой не только не представлялось важным, но и казалось идеологически вредным.
Брутальные формы и «неблагородные» колориты позволяли им апеллировать к первозданным, даже диким эмоциям и чувствам, которые почитались экспрессионистами куда более старомодного «чувства прекрасного». Однако разногласия по поводу того, к чему именно должна привести человечество новая эстетика, раскалывали едва ли не все художественные сообщества, бравшиеся за развитие принципов экспрессионизма.
Пожалуй, общей для всех была лишь обостренная тяга к выражению на холсте или бумаге собственного мироощущения, как правило, категорически не совпадавшего с принятым в обществе.
Бунт против застоя в искусстве и морали осуществлялся при помощи красок — и выставка из Альбертины провоцирует как раз такое зрительское восприятие, которое в малой степени зависит от словесной информации и гораздо больше — от цветовых пятен, фактур, угловатой пластики и композиционных завихрений.
Накануне вернисажа директор Альбертины Клаус Альбрехт Шредер рассказал «Газете.Ru» о гастрольной выставке в Петербурге и музейной жизни в Вене.
— Собрание Батлинеров весьма разнообразно и обширно, оно насчитывает больше 300 произведений. Почему для показа в России выбрана тема экспрессионизма?
— Вообще-то такое решение было принято в самом Эрмитаже, но я его полностью поддерживаю. Это направление европейского искусства очень слабо представлено в российских музеях. В собрании Эрмитажа есть превосходные произведения импрессионистов и постимпрессионистов, но хронология этой части эрмитажной коллекции заканчивается приблизительно там, откуда наша выставка только начинается. Она примечательна тем, что трактует понятие экспрессионизма довольно широко. Например, в экспозицию включены работы Пабло Пикассо, Амедео Модильяни и Пьера Боннара, которых не принято причислять к экспрессионистам. Однако эти художники находились когда-то в творческом контакте с участниками немецких групп «Мост» и «Синий всадник», даже бывали представлены на совместных выставках в 1910-е годы. А еще мы делаем определенный акцент на австрийском варианте экспрессионизма: здесь можно увидеть ряд произведений Оскара Кокошки, Рудольфа Вакера, Герберта Бекля.
— На ваш взгляд, какие работы заслуживают наибольшего внимания публики?
— Лично я очень люблю «Лунную ночь» Эмиля Нольде. Считаю, что это одно из лучших произведений в коллекции Батлинера. Нольде сумел здесь перейти от пейзажного мотива к очень мощной, почти абстрактной симфонии красок — синей, зеленой, желтой. Мне также нравится, что Оскар Кокошка представлен в этой экспозиции не только хрестоматийными вещами, но и работами 1920–1940-х годов, которые гораздо менее известны. Коллеги из Эрмитажа вчера сказали мне, что такой Кокошка стал для них настоящим открытием. Кстати, именно этого художника нацисты запрещали едва ли не активнее всех остальных экспрессионистов. Множество его работ при Гитлере было уничтожено.
— С приобретением коллекции Батлинеров Альбертина получила новый импульс для развития своей музейной политики. Каково нынешнее место Альбертины на венской художественной сцене?
— Эта коллекция, по сути подаренная нам, свалилась прямо как манна с небес. Классический модернизм в австрийских музеях до того момента был представлен слабо. Достаточно сказать, что мы обладали только одной работой Пикассо — а тут их оказались десятки. Очень важно, что это собрание изначально задумывалось как интернациональное, в результате оно обогатило нашу музейную жизнь. И еще весьма существенно, что Герберт Батлинер протянул коллекционерскую линию вплоть до современного искусства: он приобретал произведения Ансельма Кифера, Георга Базелица, Уильяма Кентриджа, Герхарда Рихтера. Благодаря этому мы сейчас имеем возможность дальше развивать современное направление. К слову, за счет российских авторов тоже. В этом вопросе рассчитываем на помощь друзей Альбертины, живущих в России.
— Как раз с Россией связано ближайшее событие в Альбертине: в пятницу там должна открыться выставка «Dreaming Russia» из художественной коллекции Газпромбанка. Однако возникала даже версия, что Альбертина отменит выставку, чтобы не конфликтовать со сторонниками Greenpeace (художник Леонид Тишков накануне потребовал, чтобы его работа «Частная луна» была исключена из экспозиции. — «Газета.Ru»). Что вы решили в действительности, какова ваша позиция?
— По счастью, здесь нет никакого противоречия между моей позицией как гражданина мира и функциями директора музея. Выставка откроется вовремя и почти в том виде, как планировалось. Конечно, в наше время необходимо говорить во весь голос и предупреждать людей, когда это требуется. Но Альбертина и Greenpeace действуют все же на разных общественных сценах. Эта коллекция — хорошее корпоративное собрание. Ее пример был бы полезен для бизнес-структур и внутри самой Австрии. К тому же на выставке будут некоторые произведения сегодняшних российских авторов, которые критически оценивают ситуацию в своей стране. Полагаю, что важно воспользоваться возможностью и продемонстрировать австрийской публике различные мнения ваших художников. И вообще, искусство должно быть автономно от политики.
Но, разумеется, Greenpeace имеет полное право протестовать. Это право имеет каждый человек на планете. Я согласен с людьми, требующими от России обеспечить арестованным активистам прозрачное и справедливое разбирательство по их делу. Что касается ситуации с художником Леонидом Тишковым, который не захотел, чтобы его работа участвовала в выставке, то он просил меня об этом лично. К его мнению я отношусь с уважением, поэтому его произведения не будет в экспозиции, хотя в каталоге останется репродукция. Что-либо менять там было уже поздно, автор знает об этом обстоятельстве и не возражает.
— Не секрет, что в мире происходит если не угасание, то рассеивание, распыление интереса социума к искусству. Вы сторонник экспериментальных форм привлечения широкой публики к музейным проектам. Эксперименты дают какие-нибудь плоды?
— Изобразительное искусство может находить такие способы выражения, которых нет в арсенале других видов культуры, скажем театра, кино, литературы. И для меня важно завлечь, заманить в музей как можно больше народа, чтобы люди всех возрастов и профессий осознавали уникальность всякого опыта восприятия искусства. В том числе и восприятия искусства современного. Ради этой концепции мы отменили входную плату на отдельные выставки: по единому билету зритель может увидеть все, что происходит в Альбертине. Наша статистика показывает, что 85% аудитории готовы знакомиться с материалом, которому они изначально отказывали в своем возможном внимании. Мы делаем очень разные выставки одновременно, и публика пользуется правом увидеть все их сразу. У музеев современного искусства гораздо меньше возможностей такого рода, чем у нас. Как правило, туда приходят зрители, которые и так уже заинтересованы в актуальных арт-процессах. А мы пытаемся прокладывать дорогу к сегодняшнему искусству для всех, кто в принципе склонен бывать в музее. Результаты экспериментов мне представляются обнадеживающими.
