Цивилизация
В годы Гражданской войны знаменитый актер Николай Евлахов (Максим Суханов) на ночь оказывается в плену у красного командира Игната Плотникова (тоже Суханов). Судьба двойников после странной встречи меняется. Первый оказывается в по-родному холодной, но по-чужому комфортной Финляндии, где у него есть все, о чем можно желать, — интересная и доходная работа в театре, актриса-жена, всеобщее обожание и трепет гимназисток. Второй скоропостижно гибнет, но оставляет после себя пронзительные дневники. Евлахов добывает их через контрабандистов и начинает репетировать главную роль своей жизни.
Когда из России привозят командирский наган, окровавленную одежду и документы покойного Плотникова, Евлахов решает, что пора.
Ночью переходит границу и под чужим именем оказывается в Петрограде, заново знакомясь со своей страной. Впрочем, движет им не ностальгия и не желание понять революционеров, а актерская амбиция, описанная режиссером и философом Николаем Евреиновым, —
превратить всю жизнь в театр.
Перейдя границу, Евлахов понимает, что утопия всеобщей театрализации Евреинова осуществилась и без него. Новая Россия — страна не для жизни, а для игры. И игра эта в традициях русского театра драматическая и надрывная.
Все поменялись ролями. Кто-то играет лучше, кто-то хуже. Вчерашние краскомы сами стали аристократами со слугами. Недобитые белые опустились.
Сам герой, недодумавший себе сценарий, превращается в зрителя, зачарованно наблюдающего за драматургом-жизнью.
«Роль» сознательно отказывается от любых возможностей быть кино не созерцательным, а зрелищным. Если бы герой задержался в России подольше, то мог бы принять участие в строительстве СССР и понять логику его конструкторов. Если бы перевоплощение из актера в краскома случилось раньше, то ему бы пришлось воевать против своих — и это был бы сюрреалистический опыт и для него, и для зрителя. Если бы хоть кто-то из сослуживцев усомнился в его честности, то мог бы получиться настоящий шпионский триллер с угрозой разоблачения. Если бы по-настоящему влюбился в соседку по коммуналке, то фильм стал бы спасательной операцией.
Если бы между Плотниковым и Евлаховым вообще была заметная разница, то из «Роли» вышла бы психологическая драма о погружении разума в беспокойный сон.
Из фабулы «Роли» мог бы выйти грандиозный парафраз книги «Самодержец пустыни» Леонида Юзефовича — страшного жизнеописания скитаний армии белого генерала Унгерна фон Штернберга в Монголии. Или даже «Апокалипсис сегодня» времен Гражданской войны, даром что Максим Суханов в этом фильме вылитый Марлон Брандо.
Всего этого здесь нет, как нет и в привычном смысле сюжета. Фильм требует, чтобы зритель доснимал его сам, в своей голове, а от этого у нас отвыкли даже те, кому это положено по работе.
«Роль» — экспериментальная вещь. Здесь есть лучшие за всю историю нового российского кино декорации революционного Петрограда.
Сложно судить о точности реконструкции, но более пугающего портрета страны после революции, кровожадного хаоса и сгущающейся тьмы у нас не появлялось давно. Из-за привычки экранизировать Стругацких Лопушанского принято считать последователем Тарковского. В «Роли» он больше сближается с Алексеем Германом-старшим (чей «Хрусталев, машину!» здесь цитируется в самом конце) и Александром Сокуровым. С последним его объединяет еще и пронзительная музыка Андрея Сигле, композитора и продюсера-идеалиста.
Здесь есть галерея потрясающих актерских работ. Плотников и Евлахов не единственные двойники в фильме. Все революции проходят под знаком Близнецов. Вот святая девушка из коммунальной квартиры (Анастасия Шевелева), похожая одновременно на Валентину из «Прошлым летом в Чулимске» Вампилова и ангела со шрамами из песни Бутусова. А вот ее антипод, расхристанная баба из поезда, которой себя сохранить не удалось. Отстраненная финская горничная и вкрадчивая русская. Совестливый офицер и бесчестный. Люди с ружьями и люди у стенки. Герой Леонида Мозгового с парализованной волей и деятельный герой Юрия Ицкова — контрабандист, который ходит в новую Россию за артефактами, словно сталкер в Зону. Вокруг него мог бы сложиться отдельный фильм, более динамичный, но не менее глубокий, о том, как родная земля становится аномальной зоной, эмигрирует из пространства во время, рождает чудовищ и засыпает в морозном тумане.
Здесь есть невероятные сцены: снящийся герою марш мертвецов; Петроград в замерзшем окошке трамвая; девушка, надевающая ради героя единственное платье; священник, исчезающий в черной машине.
Чего здесь нет, так это развития истории, которое бы соответствовало ее гениальной идее, прекрасным актерам и живому Петрограду. Ее зрителю предлагается додумать самому, ведь Гражданская война до сих пор не закончилась. Предложение, однако, адресовано в пустоту: фильм идет в пустых залах. Как сказал один из его персонажей, объясняя, почему застрелился красный командир: «Случилась страшная недостача».
