Цивилизация
Третий Сахалинский международный кинофестиваль «Край света» подвел итоги: победителями были названы добрый японский фильм «Запечатлеть отца» дебютанта Рёта Накано, поистине народный «Географ глобус пропил» российского режиссера Александра Велединского и выбивающиеся из общего ряда безрадостным настроем «Уроки гармонии» Эмира Байгазина.
Утверждающее примат жизни «Чрево твое» филиппинца Бриллианте Мендозы выделено призом за лучшую женскую роль. Приз за лучшую мужскую роль в фильме Бориса Хлебникова «Долгая счастливая жизнь» достался Александру Яценко. Кинокритики наградили режиссера из Шри-Ланки Прасанну Витханаге, который снял картину «С тобой, без тебя» по мотивам повести Федора Михайловича Достоевского «Кроткая».
Перед показом картины «Чрево твое» филиппинца Бриллианте Мендозы, одного из самых именитых участников конкурса, программный директор фестиваля Алексей Медведев сформулировал вырисовывающуюся тему смотра:
в этом году на Сахалине показывали кино о семье.
Уточняли тренд кинокритики, которые оценивали программу по мере просмотра включенных в нее работ: кино о семье в этом году было преимущественно светлым.
Тот же Мендоза, который раньше снимал фильмы про старое доброе ультранасилие и мужскую порнографию, обратился в указанном произведении к теме женской жертвенности. Не способная иметь детей немолодая островитянка (события происходят на крошечном острове, где меж огней региональных конфликтов в домах на воде живут крайне миролюбивые люди) ищет своему немолодому же мужу новую жену. Сыгравшая готовую поступиться личным счастьем героиню суперзвезда филиппинского кино Нора Аунор стала обладательницей сразу двух призов: в день присуждения сахалинской награды она получала аналогичный приз на кинофестивале в родной республике.
Получивший Гран-при фестиваля японский фильм «Запечатлеть отца» начинается с безрадостного известия о болезни, продолжается смертью, но оказывается лирической комедией.
Две девочки-подростка отправлялись попрощаться с отцом, которого никогда толком и не видели, но поспевают к похоронам, знакомятся с семьей дяди, крадут для мамы кость кремированного родителя, обмениваются умными, ироничными, порой абсурдными репликами.
На закрытии фестиваля генеральный продюсер фестиваля Алексей Агранович сообщил со сцены, что разрыв в голосах между получившим приз зрительских симпатий «Географом» и еще одним фильмом конкурса был минимальным — есть все основания полагать, что вторым фаворитом аудитории была именно эта история. Ладная, изящная и, что называется, позитивная. Режиссерское кредо «даже в самых печальных обстоятельствах находить что-то, над чем можно посмеяться» оказалось понятно и близко российским зрителям. Впрочем, в программе не было ничего, что оказалось бы зрителями отвергнуто: даже снятые вживую сцены родов в фильме Мендозы никого не возмутили. И это при том, что количеству людей в залах могли бы позавидовать организаторы столичных кинофестивалей.
После триумфа на «Кинотавре» успех снятой Александром Велединским экранизации романа Алексея Иванова «Географ глобус пропил», ленты про пьющего педагога, предсказывать легко.
Вот и на Сахалине фраза «Служкин — это я» звучала во время фестиваля регулярно — видеть в главном герое себя умудряются не только мужчины. Происходящее на экране вписалось и в контекст «Края света»: отношения в семье Служкина архетипичны и болезненно узнаваемы, но за счет харизмы персонажей эта болезненность оказывается для зрителей даже приятной. Помимо зрительской награды «Географу» достались приз жюри за актерский ансамбль, в котором Константин Хабенский, Елена Лядова, Александр Робак и другие взрослые артисты разделяют лавры с молодежью, играющей школьников.
Сюжет «Кроткой» Достоевского шриланкийский режиссер (он еще занимается переводами пьес Александра Вампилова) перенес на родную почву.
В послевоенной стране владелец ломбарда проникается сочувствием к бедной девушке. Он сингал, то есть представитель этнического большинства. Она тамилка, то есть происходит из народа, которому за время гражданской войны изрядно досталось, и католичка (обычно тамилы — мусульмане). Он же то ли индуист, то ли буддист (сингалы чаще всего исповедуют католицизм).
В общем, все и так сложно, но ситуация усугубляется перекрестной переменой настроений: сначала герой добивается согласия героини. Когда же она раскрывает свои чувства к нему, тот замыкается и отстраняется. Финал известен из первоисточника, но индоазиат умудряется практически свести на нет тягостный психоз героев Достоевского и превратить трагическую историю в легкую, но едва ли не светлую грусть. Семья в картине «С тобой, без тебя» не сложилась, зато была любовь.
Получившему приз за режиссуру Эмиру Байгазину 29 лет, а «Уроки гармонии» (совместная продукция Казахстана, Германии и Франции) — его дебют.
Несколько человек покинули фестивальный показ в течение первых пятнадцати минут: кого-то смутила сцена, в которой перерезают горло барану, кого-то — предсказуемость формы.
Баран на самом деле не пострадал, в отличие от коровы из «Чрева твоего», а форма здесь не довлеет над содержанием, но связана с ним напрямую. Главный герой, старшеклассник провинциальной казахской школы, одержим чистотой и симметрией: он постоянно моется, ведет изощренную борьбу с тараканами и чертит грифелем в тетрадке и карандашом-инсектицидом на полу геометрические фигуры.
Пространство фильма оказывается проекцией содержимого головы этого подростка: оно стерильно и геометрически выверено — неслучайно в Берлине фильм получил приз именно за операторскую работу. Эта математическая строгость отражается и на том, каким путем персонаж идет от по-детски жестокой завязки к по-взрослому просчитанному финалу. Только эпилог, переносящий вполне реалистическую историю в сновидческую реальность, представляется неуместным.
Если и есть для этой математики зла метафизическое решение, то оно не лежит в плоскости успокаивающей веры в ту или иную форму жизни после смерти.
В конкурсе участвовали еще две российские картины, и их тоже не отнесешь к оптимистическим. В «Долгой счастливой жизни» Бориса Хлебникова герой Александра Яценко сталкивается с сопротивлением среды и терпит неудачу. В «Трубе» документалист Виталий Манский изучает пространство России по газопроводу, который должен питать страну, но, кажется, разъедает ее. Отношения пространства и людей — еще одна тема, которую можно обнаружить на «Краю света». Устроители фестиваля апеллируют к специфике места проведения.
В фильмах среда формирует истории: в океанской гармонии родного дома «морских цыган» Мендозы растворяется насилие и человеческое эго. В «Географе» уральская природа отрезвляет измученных городом людей. Героев Достоевского смягчает и убаюкивает Шри-Ланка.
Именно опытом взаимодействия со средой пытался поделиться Кристофер Дойл, оператор Вонга Кар-Вая, Чжана Имоу и множества молодых режиссеров. Его выступление на фестивале (слово «мастер-класс» вызывало у похожего скорее на шамана, чем на лектора Дойла отторжение) оказалось чем-то средним между видеоперформансом и камланием. На экране чередовались сцены из «Падших ангелов» и «Любовного настроения», а снявший их человек говорил про то, что он не снимает сцены, а вытанцовывает их.
Картинку ему может диктовать музыка или место, а скорее, место и музыка сразу, но не идея картинки, не желание снять тот или иной кадр. Камера танцевала вместе с Лесли Чуном в фильме «Счастливы вместе» — и Дойл вспоминал о том, как любил покойного друга. Вероника бежит в «Летят журавли» — Дойл говорит, не копировать, но заряжаться энергией. То же самое про упоительно буржуазную жизнь в как бы социалистической картине «Я — Куба».
И понятно, что подобный шаманизм уязвим, но именно поэтому хочется заразиться им хотя бы на время.
То же и с «Краем света»: он собран так, что с тем же Дойлом знакомится русско-берлинский режиссер-документалист Александра Вестмайер, и Дойл с ходу обещает прилететь к ней в гости, чтобы обсудить возможность совместного фильма. Ведомые художником-постановщиком «Уроков гармонии» Юлией Левицкой сахалинские ребята снимают за время фестиваля минутные короткометражки, одна из которых кажется готовой сценой из какого-нибудь еще не снятого фильма корейца Хона Сан-Су (его «Ничья дочь Хэвон» также участвовала в конкурсе), а в другой вездесущий Дойл обнаруживает способность найти идеальный в своей простоте кадр. Кажется, уже к третьему году существования фестиваль не просто подает признаки жизни, но живет так, словно жил здесь всегда.
