Цивилизация
В Сочи завершился фестиваль «Кинотавр», главным событием которого стала экранизация романа Алексея Иванова «Географ глобус пропил»: фильму Александра Велединского достались главный приз, приз за лучшую мужскую роль Константину Хабенскому, сыгравшему Виктора Служкина, приз им. Микаэла Таривердиева за лучшую музыку композитору Алексею Зубареву и приз жюри кинопрокатчиков.
Другие награды поделили «Интимные места» Наташи Меркуловой и Алексея Чупова (лучший дебют, лучшая актриса Юлия Ауг и диплом Гильдии киноведов и кинокритиков), «Небесные жены луговых мари» Алексея Федорченко (лучший сценарий, лучшая операторская работа и еще один диплом Гильдии киноведов и кинокритиков) и документальная «Труба» Виталия Манского (лучшая режиссура и приз Гильдии киноведов и кинокритиков). Специальный диплом «за энергию и обаяние» жюри вручило мужскому актерскому ансамблю фильма «Жажда» Дмитрия Тюрина.
Пока же завершались показы на «Кинотавре», главными вопросами в общественно-политической повестке дня стали развод Людмилы и Владимира Путиных и законотворческая деятельность депутата Елена Мизулиной, чей думский комитет по делам семьи настойчиво пытается запретить пропаганду уже не гомосексуализма, а нетрадиционных сексуальных отношений в целом.
В предыдущем репортаже с фестиваля было отмечено, что эти самые сексуальные отношения оказались главной темой фестиваля в 2013 году, и финальный акт не подвел.
Удивительно вовремя показали фильм Алексея Федорченко «Небесные жены луговых мари», которым закрывалась конкурсная программа, — лубок по рассказам автора «Овсянок» (их также экранизировал Федорченко) Дениса Осокина про женщин, что живут в республике магического реализма Марий Эл. Фильм про традицию, про сексуальные отношения и про жен с мужьями.
Картина состоит из множества коротких (от десятка секунд до нескольких минут) эпизодов, каждый из которых озаглавлен марийским именем из тех, что начинаются на «о»: Окай, Оня, Осылай, Одоча, Ошвика, Оразви, Орапти, Овда, Одарня, Околче, Оналча и так далее. Все героини и герои говорят на марийском языке, и только в одном из фрагментов пазла, когда в кадре появляется сам автор первоисточника и сценария, звучит русская речь. Все остальное время голос Осокина звучит за кадром, переводя все (а может, и не все) произнесенное.
Созданный на экране мир народа мари наполнен повседневной магией, неотделимой от быта.
Заколотый в волосы гребень может уложить лютующего мужа, отвергнутый ухажер поднимает исполнителя своей мести из могилы, другого покойника приводят домой выпить и станцевать на 40-й день поминок, девушки вызывают в столовой демонических любовников, даже милиционер из Йошкар-Олы оказывается человеком, привычным к подобному.
Мифологический мир этот полон телесного, плотского. Упомянутые выше девушки танцуют перед синелицыми соблазнителями нагие в киселе. Чудовищная лесная великанша Овда (ее играет актер Борис Петров, до этого известный по роли «человека-пестика» в «Свободном плавании» Бориса Хлебникова) возжелала мужа Орапти (еще одна роль получившей приз за «Интимные места» Юлии Ауг), но, получив от той отказ, отомстила:
теперь у неуступчивой жены меж ног кричащая птица.
Юную колдунью Оналчу (удивительной красоты Полина Ауг, дочь Юлии) считают дочерью ветра, а она состоит со стихией в иных отношениях — сексуальных. Считать ли их, кстати, нетрадиционными?
Есть истории и попроще: Оня (Дарья Екамасова) приревновала вернувшегося с ярмарки мужа и, наученная соседкой, полезла к нему в штаны искать улики. Героиня Яны Трояновой проучила супруга, соврав, что ее изнасиловал черт из оврага.
Мастера фантазий по мотивам реального мира Осокин и Федорченко сотворили свой «Декамерон» поверх преград.
Их неоязычество (еще одна сквозная тема фестиваля) оказался живее декоративного обращения к сложным отношениям с природой в «Стыде» Юсупа Разыкова и «В ожидании моря» Бахтияра Худойназарова.
Если развивать намеченную тему, то в «Стыде» по традиционным отношениям удар наносила героиня Марии Семеновой: молодая жена капитана подлодки сначала находила себе любовника в баре, а затем и вовсе затевала поиски загадочной женщины из прошлого своего мужа. Героя фильма «В ожидании моря» в почтовом вагоне почти насиловала на арбузах младшая сестра погибшей любимой. Даже добрейший и лишенный провокативности «Иван, сын Амира» Максима Панфилова примирял зрителя с мыслью, что иметь трех жен — это нормально и даже хорошо, если уж такова любовь, разрешенная традицией. Про сексуальное в «Интимных местах» мы уже говорили в прошлых материалах с «Кинотавра».
В вызвавшем почти всеобщий восторг фильме Александра Велединского «Географ глобус пропил» красивые женщины, сыгранные Еленой Лядовой, Евгенией Брик и юной Анфисой Черных, живут в мире мужчин, выбирать из которых можно только от безысходности.
Что говорить о других, если главный герой не знает, как быть со своей и чужими жизнями, постоянно пьет, а духовность проявляет только в горьком или похабном юморе да в проповеди на грани отповеди ученикам.
Более того, он отпускает жену в любовницы к другу, а сам балансирует на грани романа со школьницей из класса, где преподает вынесенный в заголовок роман.
Он даже не хочет доводить секс до собственного удовлетворения, когда его, наконец, добивается охочая до телесных радостей знакомая.
Ему ближе августинианская по духу концепция любви, которая ничье счастье не ставит в зависимость от другого человека и сама не становится заложницей чужих чувств.
Если создавший этого персонажа писатель Алексей Иванов и традиционалист, то явно не в том смысле, в котором говорят о традиционности депутаты. Он, скорее, уральский Мишель Уэльбек. В его более позднем и массивном произведении «Блуда и МУДО» кризис института семьи разрешается в духе картины Тома Тыквера про семейную жизнь с говорящим названием «Любовь втроем» (в оригинале просто «Drei» — «Три» или «Трое»).
Если разбирать «Географа» подробно, в нем можно обнаружить отсутствующие в романе недоговоренности,
но это идеальный «зрительский» фильм, в котором подростки у походного костра поют про своего непутевого педагога гениальную песню с припевом: «Его же посадят, его же посадят, его же посадят за мертвых детей».
Чтобы у читателя не сложилось ощущение, что ничего, кроме секса, на экране «Кинотавра» не было, отметим также, что самые успешные с точки зрения реакции зала фильмы оказались экранизациями хорошей прозы: кроме «Географа... » Алексея Иванова это «Жажда» Андрея Геласимова. Еще фестивальные отборщики (или фестивальное провидение?) радовали в минуты тоски случайными рифмами, парными вещами: две банки сгущенки (важный продукт в «Жажде» и «Стыде»), два мотоцикла с коляской (в «Разносчике»), два Узбекистана (в «Иване, сыне Амира» и «В ожидании моря»), две сцены задабривания моря дарами (в «Стыде» и «В ожидании моря»).
Но это все незначительные детали, а копаться в них настолько же осмысленное занятие, как попытки обобщить картину отдельно взятого фестиваля до каких-то глобальных выводов о мире за стенами кинозала. В этом году появились такие фильмы, в следующем могут выйти другие. Но очень хочется думать, что в ответ на ползучий морок мракобесных запретов сама кинореальность отвечает популярным тостом, который вполне мог бы поднять географ Служкин в исполнении Хабенского: «За нас с вами и за *** с ними».
