Цивилизация
Майерлинг — название деревушки, в которой находился охотничий замок императорской семьи Габсбургов. Именно в этом замке в 1889 году добровольно ушли из жизни сын императора Франца-Иосифа и его любовница, 17-летняя баронесса Мария Вечера. Кронпринц сначала застрелил ее, потом себя. Двойному суициду предшествовали разного рода драматические события, а история (и предыстория) выстрелов, как ее ни пытались скрыть, нанесла удар престижу австро-венгерской монархии. Легенда о высокопоставленных австрийских Ромео и Джульетте, которые лишь самоубийством могли возразить системе, не дававшей им соединиться, напрашивается именно в такой балет, который умел и любил делать Макмиллан, — многоактный, густонаселенный, костюмный.
«Майерлинг» был поставлен в 1978 году для Королевского балета Великобритании. Получив оркестрованные фрагменты трех десятков произведений Листа, Макмиллан понял, что именно этот композитор (кстати, лично знавший и Рудольфа, и баронессу) больше всего подойдет на роль музыкального воплотителя сюжета.
Хореограф прочел исторический труд о Рудольфе и взял оттуда главные вехи биографии — многое, правда, убрал или изменил, а прочее заострил до мелодраматической степени.
Действие перебирается из императорского дворца в Вене в городской бордель, а оттуда — на зимнюю охоту в провинции.
Сменяются роскошные наряды, ездят кареты, распивается вино, ставятся в вазу цветы, взбиваются полдушки в спальне — материальный мир «Майерлинга» очень плотен. От обилия персонажей рябит в глазах.
Балет начинается на кладбище, заканчивается там же, а между этим мелькают коронованные особы и оперные певицы, аристократы и кучера, дворянки и проститутки, герцогини и камердинеры, священники и камеристки, сотрудники полиции и венгерские офицеры.
С последними – по части национального самоопределения — заигрывает демократически настроенный Рудольф. На роль венгров, которым Макмиллан поставил прыжковые вариации, театр отобрал четырех лучших премьеров — Семена Величко, Дмитрия Хамзина, Дениса Дмитриева и Дмитрия Соболевского.
Сценические отношения — кто, где и с кем взаимодействует — проработаны автором до мелочей. Но все равно тот, кто сумеет (даже с помощью программки — без нее не стоит и пытаться) проследить за отношениями разнокалиберной массы, достоин наград. Танец, часто интересный, тонет в океане бытовых подробностей. И даже очевидная идея, что постановщик, пересказывая сюжет, хотел создать исторический контекст, не помогает:
контекста слишком много, так что текст теряется, а балет становится дотошным до занудства.
По Макмиллану, венский двор XIX века – незатейливое с точки зрения соблюдения приличий место. Император при всей высокородной родне и дипломатическом корпусе, на глазах у жены, на приеме во дворце Хофбург гуляет с любовницей-певицей. Императрица так и вовсе публично милуется с любовником, не стесняясь никого, в том числе мужа и сына. Это Макмиллан нам сообщает,
мол, каковы родители: сами развратничают, а сыну не дают. Хотя такое обличение «их нравов» отдает прямолинейностью советских газет.
Сам кронпринц вызывает то сочувствие, то желание вызвать психиатра: крайности так и сыплются из красивого неврастеника. Если уж ненависть к жене, бельгийской принцессе, так сплошное над ней издевательство — вплоть до выкручивания рук и зверского швыряния на пол в первую брачную ночь. Конфликт с властным императором: отец и сын злобно буравят друг друга глазами. Безответная любовь Рудольфа к равнодушной матери и ненависть к ее любовнику – ну вылитый Гамлет. Кутежи с продажными девками до одури (в буквальном смысле: Рудольф, страдавший мигренями, увлекался морфием) и наглядное стремление к смерти:
в руках наследника или череп, или револьвер, заменяющий здесь то самое чеховское ружье, что должно по правилам драматургии выстрелить в последнем акте.
Между этими вехами рассыпана цепь вариаций кронпринца и балетных дуэтов, по части которых Макмиллан большой мастер. Дуэтов восемь: то с матерью, то с любовницами, но особенно запоминаются жестокая сцена с женой в спальне в первом акте, первое свидание с Марией во втором и сцена самоубийства в последнем действии, когда апогей тройного влечения — к женщине, наркотику и суициду — неотделим от неистовой вязи туго закрученных высоких поддержек.
Сергей Полунин в роли изначально неуравновешенного Рудольфа выполнил все условия — безукоризненно танцевал сам и с честью провел тяжелейшие дуэты с тасканием балерин и вздыманием их в воздух в немыслимых позах. Всевозможные метания психики у Рудольфа-Полунина тоже убедительны.
Эта смесь лощеного официального фасада, очевидной личной незаурядности и жалкой психологической (а то и психиатрической) внутренней действительности, из которой состоит жизнь кронпринца, — главное достоинство московской постановки.
Хотя о прочих участниках «Майерлинга» тоже плохого не скажешь, тем более что генеалогическая и историческая внимательность Макмиллана обеспечила работой всю труппу. Императрица Елизавета, мать Рудольфа (Наталья Крапивина), имеет собственный дуэт. Принцесса Стефания, его жена (Анастасия Лименько), — тоже. Объекты внимания принца, будь то циничная графиня Лариш (Анастасия Першенкова), давняя подруга, она же женщина легкого поведения Митци Каспар (Оксана Кардаш) или личный кучер Братфиш (Дмитрий Загребин), танцуют с большим увлечением. Мария Вечера (грациозная Анна Оль) так влюблена в наследника, что срывает с себя платье, едва вбежав на первое свидание. Император Франц-Иосиф, правда, ходит пешком, но фирменные бакенбарды Габсбурга красуются на его благообразном лице. Аристократическая надменность и простонародное легкомыслие в массовых сценах сделаны труппой с целеустремленной энергией. Юноши с достоинством носят мундиры и фраки, отдают поклоны и целуют дамам ручки. А артистки умело управляются с треном длинных платьев, словно всю жизнь провели в турнюрах, а не в джинсах.
