Цивилизация
Две старейшие московские галереи в нынешнем году ушли с рынка, переключившись с торговли современным искусством на выставочные проекты просветительской направленности. В обмен на отказ от участия в конкурентной гонке перед ними открылось широчайшее, размером со страну, пространство российских регионов. Искусство российских провинций, не прошедшее галерейно-рыночной сертификации, продать, как правило, нельзя. Но, как грядочный овощ перед оранжерейным, оно обладает неподдельной натуральностью, по которой жутко истосковались отравленные художественным маркетингом любители современного искусства.
После скандальной выставки «Духовная брань» общественное движение «Россия для всех» тихо покинуло помещение галереи «М&Ю Гельман» на «Винзаводе» и по просьбе руководства выставочного кластера в него вернулся Марат Гельман, но уже с новым проектом «Культурный альянс». Сама ассоциация с таким названием существует уже два года и объединяет культурные инициативы более чем 20 городов и областей России (Москва в их число не входит);
первоначально она создавалась для экспорта опыта «пермской культурной революции» в другие города-миллионники.
В бывшей галерее Гельмана теперь будут проходить выставки художников тех регионов, которые входят в «Культурный альянс».
Первой должна была стать экспозиция художников из Удмуртии. Было известно, что «Культурный альянс» стартует в Москве выставкой ижевской группы «Город Устинов», которая в течение лета успела показать свои трогательные аутичные работы в Перми и Краснодаре. Но проект вырос в коллективную выставку художников из Удмуртии, и подготовка его задержалась. Теперь она откроется в декабре, а честь открыть новое пространство выпала современным художникам Казахстана.
Казахская выставка приехала в Москву с Урала: она досталась «Винзаводу» в наследство от музея Permm, где нынешним летом проходила очень представительная экспозиция современного искусства Казахстана «Лицо невесты»; московская выставка представляет собой выжимку из нее, прямо с колес.
К сожалению, сравнение с пермским оригиналом далеко не в пользу Москвы.
Малый размер новой площадки Гельмана не оставил и следа от размаха пермской экспозиции: та занимала весь первый этаж музея, расположенного в здании огромного речного вокзала. В Москву привезли несколько самых ярких работ из числа тех, что еще не уехали в Алма-Ату: несколько фотографий, флаги Саида Атабекова (которые на самом деле являются молельными ковриками, но без экспликаций это совсем не очевидно); ковры Алексея Шиндина из бытового мусора, «Трубу» Арыстанбека Шалбаева с видео внутри, а также «Балболов» — целый народец из валунов и резаных покрышек, придуманный художником Молдакулом Наримбетовым. «Балболы» служили интродукцией в пермской выставке, над которой ее куратор Наиля Аллахвердиева работала добрых полгода.
И если в Перми у Аллахвердиевой получился очень репрезентативный проект, то на московской выставке вокруг этих фигурок группируются работы, которые картину казахской художественной жизни не дают нимало.
Московская выставка лишь констатирует, что современное искусство в Казахстане есть, а самый плодовитый художник в нем — Ербосын Мельдибеков, работ которого на выставке большинство. Право, персональная выставка Мельдибекова в формате «Винзавода», который не претендует на музейность, необходимую для выставки искусства целой страны, была бы более оправданна и в данных обстоятельствах куда более уместна.
Соседняя галерея XL в рамках своей некоммерческой программы «XL projects» также показывает региональный проект, который не готовили специально для Москвы. Хозяйка площадки Елена Селина перевезла в Москву выставку «Этот цех борется за звание образцового» краснодарской группировки ЗИП, открывшуюся в столице Кубани в середине сентября. Эта группировка чрезвычайно активна. 'Цех…', собственно, не исключительно их проект — это отчет об утопической программе воздействия на жизнь средствами искусства, которую художники вместе со своими единомышленниками в течение нескольких месяцев реализовывали в столице и других городах Краснодарского края. ЗИПы приехали на монтаж выставки вшестером, сколотили деревянную трибуну до потолка (на такой же в Краснодаре они проводили свои рабочие встречи), повесили стенды, на которых могут рисовать все желающие, и фотографии акций.
На жизнь воздействовать оказалось возможным и без борьбы с кровавым режимом:
например, на стихийном пешеходном переходе ребята нарисовали зебру; через некоторое время краснодарская администрация сделала там официальный переход.
Лозунг «Всякий антикомунист — сволоч» (орфография сохранена), который в числе других воззваний вывешен на стендах, такой социально полезной деятельности не противоречит.
Интересно, что вдали от кубанских степей документация остроумных и часто полезных акций приобретает вполне уловимый привкус кабаковщины. Хотя группировка ЗИП не считает себя 'кабачками' (последователями патриарха отечественного концептуализма Ильи Кабакова), заброшенный заводской памятник Ленину, который ребята отреставрировали, и расписанный фургон торговца фруктами не могут не напомнить продукцию придуманных Кабаковым персонажей, безвестных советских художников. А стенд, на котором записаны планы акций и материалы для рабочих встреч цеховиков, до того смахивает на знаменитые кабаковские «доски объявлений», что жутко становится. Жутко не оттого, что молодежь понянуло к совку, а оттого, что
после Кабакова очень сложно поверить в искренность подобных произведений – все время мерещится фига, спрятанная в кармане.
Но штука в том, что никакого кукиша у ЗИПов за пазухой нет. Их этажерка с горой кексов под портретом Карла Маркса — это не алтарь марксизма, не насмешка над красным коммунистическим уголком, а документация акции «Маркс», в ходе которой художники бесплатно раздавали в универмаге самостоятельно испеченные пирожки всем желающим. Брать с этажерки их можно и на выставке (хочется надеяться, их запас будет возобновляться). А если присмотреться, оказывается, что портрет Маркса не реди-мейд, артефакт советской пропаганды, а нарисован вручную один в один, не отличишь. Искренне, в высшей мере наивно, но именно такой наивной чистоты в современном искусстве остро не хватает.
