Цивилизация
Финансист Роберт Миллер (Ричард Гир) находится на вершине своего могущества и на пороге важной сделки по продаже собственной компании крупному инвестбанку, но что-то не складывается. Покупатель (главный редактор журнала Vanity Fair Грэйдон Картер) тянет с решением и увиливает от прямого разговора, жена (Сьюзен Сэрэндон) донимает вопросами об обещанном чеке на благотворительность. Любовница-француженка (Летиция Каста) некстати требует большего внимания и доказательств любви, да еще дотошная дочь (звезда и соавтор «Другой Земли» Брит Марлинг) обнаружила в отчетности компании что-то подозрительное. Копится усталость, и вот уже дорожное происшествие привлекает повышенное внимание детектива полиции (Тим Рот).
Представьте, что кто-то хочет экранизировать великий роман об Америке 1980-х «Костры амбиций» Тома Вулфа. Там, если вкратце, делец с Уолл-стрит сбивал афроамериканского грабителя (а может, и не грабителя), бежал с места ДТП и попадал в итоге под пресс политически ангажированного правосудия. Но права на книгу по тем или иным причинам недоступны, плюс она очень объемная: там слишком много всего происходит.
Можно разжечь костер поменьше, собрав свою историю из избранных компонентов: богатые белые, происшествие, черный паренек, желающее прищучить миллионера следствие.
Классик «новой журналистики» Вулф написал портрет общества, прошелся едким словом по консерваторам и демократам, по политикам и своим коллегам, по акциям протеста и по тому, как они освещаются, по богатым и бедным.
Джареки берет отдельную композицию из широкого полотна и заметно упрощает картину, оттенив морально неустойчивых людей очень хорошим бедным парнем.
Тут ему почти отказывают чувства меры и стиля, но дебютант не скатывается в дидактику, да и вообще снимает не столько про вопросы этики, сколько про элегантную старость Ричарда Гира.
«Костры амбиций», таким образом, то и дело норовят превратиться в «Осень в Нью-Йорке», минус смертельно больная девушка, плюс продажные аудиторы.
Сын инвестора-филантропа и кинокритика, Джареки (двое из трех его братьев также снимают кино; третий, как и отец, занят финансами) хорошо знает мир, который показывает, и обладает достаточным кругозором для того, чтобы подобрать ему соответствующую форму. До того как приняться за художественное кино, он выпустил книжку про двадцать заметных кинодебютов — от Джеймса Тобака и Тома Дичилло до Абеля Феррары и Винченцо Натали.
Снял документалку «Аутсайдер» про то, как сделать фильм без сценария и денег за 12 дней — на примере того же Тобака. И еще помог Брэту Истону Эллису написать сценарий «Информаторов».
На кинематографическую образованность накладываются близкие автору проблемы рефлексирующих капиталистов. Здесь будет уместна традиционная порция проклятий российским прокатчикам, которые полностью проигнорировали оригинальное название фильма — «Arbitrage», которое отсылает к миру спекулятивных биржевых операций. Если о какой порочной страсти и идет в фильме речь, то о страсти делать деньги и рождающейся из нее мании величия.
Впрочем и в эту тему Джареки не углубляется. Большую часть времени он, грамотно выстраивая кадр за кадром, отслеживает перемещения утомленного Ричарда Гира по городу — из офиса в ресторан, из ресторана в галерею. Мир искусственного освещения и полумрака дополняет саундтрек Клиффа Мартинеза, узнаваемого в отдельных сценах автора музыки к «Драйву» другого Николаса — Виндинга Рёфна. Меланхолия — это длинные вечера ни о чем. Со времен романа Вулфа мир угас и сжался — вместо костров тлеющие угли и остывающий пепел. Лишь один раз герой выходит на свет, усаживаясь на лавочку в парке для исповедального разговора. Исповедь ему не дается, зато пальто сидит очень хорошо.
