Цивилизация
История эта началась анекдотом, продолжилась дипломатическими скандалами и военными операциями и не закончится никогда. «Большая игра», которая тогда еще никак не называлась, началась со знаменитого Индийского похода Павла I: казачий корпус атамана Василия Орлова был отправлен завоевывать Индию, но успел дойти только до Саратова, когда императора нечаянно убили, а поход был отменен.
Это несостоявшееся завоевание, может быть, так и осталось бы историческим анекдотом, но, к несчастью, породила в англичанах страх. Британцы (никто так до сих пор точно и не знает с чего) вдруг заполучили страшнейшую фобию:
Россия придет с севера и завоюет нашу Индию.
Никакие уговоры и указания на тысячи километров безжизненных пустынь и гор, разделявшие две империи, не действовали: умом сыны Альбиона все понимали, но видение чубастых казаков, сваливающихся с перевалов Гиндукуша прямо на земли «жемчужины короны», раз за разом заставляло их просыпаться в холодном поту.
Естественно, как это всегда и случается, убежденность в грядущей агрессии довольно быстро передалась и предполагаемым агрессорам.
«А почему бы и нет?» — призадумались русские и начали свое продвижение в Среднюю Азию.
Англичане в ответ влезли в Афганистан, и закружились державы в сначала робком, а потом все более страшном и одновременно завораживающем танце. Танце, имя которому дал впоследствии укороченный на голову в Бухаре британский капитан Артур Конолли, а ввел его в широкий обиход лучший певец империй всех времен и народов Редьярд Киплинг, – «большая игра».
Термин этот до сих пор многими из наших соотечественников воспринимается как откровение, что, правда, вполне объясняет второе расхожее название «большой игры» – «пляска теней». Дело в том, что до прямого военного противостояния между империями дело, к счастью, так и не дошло, ограничившись «войной чужими руками» и непрекращающейся борьбой разведок. То есть тем, что у нас не афишировалось никогда, ни при одном режиме.
Вот большинство россиян так до сих пор и убеждено, к примеру, что один из ключевых российских «полевых агентов» Николай Пржевальский занимался исключительно поисками лошади имени себя.
В Англии же «большая игра» – один из самых популярных исторических сюжетов. С самого начала эта история стала органичной частью викторианской эпохи — достаточно вспомнить вернувшегося из Афганистана доктора Ватсона, не говоря уже про киплинговского «Кима». А уж вышедшее уже в конце двадцатого века невероятно увлекательное научно-популярное исследование Питера Хопкирка «Большая игра», уделавшее по тиражам многие записные бестселлеры, спровоцировало новый всплеск интереса к этому сюжету во всем мире.
В том числе и в России. И с этого момента у любителей истории не прекращается непрестанное жужжание: «Ну где же наша версия «большой игры»? Отсутствие симметричного ответа Хопкирку тем обиднее, что «русская» сторона «большой игры» была куда драматичнее, экзотичнее и просто кинематографичнее, нежели британская.
«Русские» игроки очень часто были не только русскими: в смертельно опасные легальные и нелегальные рейды на запретную для европейцев территорию ходили самые экзотичные фигуры.
Выдававший себя за узбекского торговца поручик Валиханов — казах знатнейшего рода, пошедший на службу русским. Сосланный в Оренбург поляк Виткевич, проявивший в ссылке феноменальные способности к восточным языкам и ставший одним из лучших наших агентов в Афганистане: его таинственная смерть в петербургском отеле на следующий день после встречи с царем до сих пор будоражит любителей заговоров. Будущий военный министр Российской империи и антигерой Японской войны Куропаткин. Шведский барон, будущий президент Финляндии Маннергейм. Бурят Бадмаев, едва не переигравший в Тибете англичан, увлекшийся впоследствии политикой и ставший непозволительно близким к трону, на чем и погорел. Аварец знатного рода Алиханов, разжалованный за дуэль в рядовые, благодаря блестящей операции которого Россия бескровно присоединила Мерв.
Даже несостоявшийся российский диктатор генерал Корнилов — и тот (спасибо матери-калмычке) ходил в нелегальные рейды в Персию под видом туркменского караван-баши
и переквалифицировался из разведчиков в «чистые» военные уже в весьма солидных чинах.
Увы, все эти истории так и оставались в архивных документах, разбросанных статьях и докладах на конференциях. Все, чем мы могли похвастаться, – это несколькими биографиями активных участников игры да книгой Алексея Постникова «Схватка на Крыше мира», очень неплохой с научной точки зрения, но нелегкой для чтения и к тому же посвященной только одному эпизоду игры — памирскому вопросу. А обобщающей работы не было – не считать же таковой книгу «Большая игра» тележурналиста Михаила Леонтьева, представляющей собой беллетризованную версию его цикла телепередач, со всеми вытекающими последствиями.
Теперь, наконец, такой труд появился — и это очень неплохой итог. К книге Сергеева можно предъявлять претензии, но за те пять лет, что автор работал над этой монографией,
он проделал поистине гигантскую работу, подняв и британские источники, и британские исследования, и российские архивы.
Да, его концепция «большой игры» может вызывать вопросы, но он первый отработал тему от и до, и нет, пожалуй, ни одного сюжета «большой игры», которому не нашлось бы места в книге. Более того, по широте охвата книга Евгения Сергеева превосходит и большинство британских работ (а в тамошней библиографии по теме их не один десяток). Дело в том, что автор весьма убедительно доказывает, что схваткой в Центральной Азии (чем обычно и ограничиваются британцы) это противостояние не исчерпывается. Противники все время смещались к востоку: игра началась в Персии и Афганистане (если не на Кавказе), перешла в Среднюю Азию, затем через китайский Синьцзян в Монголию и Манчжурию и остановилась только на берегу Тихого океана.
Однако, при всех своих достоинствах, книга Сергеева все еще не ожидаемый всеми «наш ответ Хопкирку». С широким читателем у нее будут проблемы, и неслучайно тираж книги всего 800 экземпляров. Книга «Большая игра» отличается от своей британской тезки хотя бы тем, что это вовсе не блестящий нон-фикшн, читаемый взахлеб, почище иного авантюрного романа.
Перед нами научная монография, со всеми присущими этому жанру недостатками.
Как любой нормальный академический исследователь, Сергеев и не думает отказываться от принятого в этом клане «птичьего языка», вгоняющего неподготовленного читателя в зевоту. Но это полбеды — хуже другое. Сергеев, как истинный ученый, больше всего озабочен введением в научный оборот новых добытых им сведений, а уже исследованные сюжеты он проговаривает скороговоркой: это, мол, и так всем известно. Это так, но они известны в узком цеху историков.
А обычный читатель так и не узнает из этой книги, как, к примеру, самовольно захватив с горсткой людей многотысячный Ташкент, генерал Черняев в демонстративно-гордом одиночестве шел по пустынным и еще залитым кровью улицам в баню, чтобы сразу показать, кто здесь хозяин.
Или о том, как два главных героя «схватки на Крыше мира» — поляк Бронислав Громбчевский и родившийся в Индии британец Френсис Янгхасбенд — переписывались в старости, в 1920-х. Когда-то они были молодыми и дерзкими армейскими капитанами, доводившими до истерики императоров и ставившими на уши министерства иностранных дел. А ныне бывший генерал-лейтенант царской армии и астраханский губернатор, лишившийся всего из-за революции и ставший нищим пенсионером в независимой Польше, писал рыцарю Британской империи (титул получен за захват Тибета), президенту Королевского географического общества, покровителю покорителей Эвереста и основателю новой религии.
И письма эти были – за слабым знанием Громбчевским английского и незнанием Янгхасбендом польского и русского – на фарси. Языке, которым оба бывших разведчика владели в совершенстве.
Впрочем, нет так нет. Киплинг не зря сказал: «Только когда все умрут – кончится большая игра».